Опубликовано в журнале Звезда, номер 9, 2008
ї Юлия Кантор, 2008
Юлия Кантор
“Перейти границу и взять под защиту
жизнь и имущество населения”
17 сентября 1939 года советские войска вошли в Польшу. 1 сентября польско-германскую границу пересек вермахт. На кону в 1939 г. стояла судьба Европы. СССР и Германия предпочли забыть идеологические разногласия. Так родился пакт Молотова—Риббентропа. После переговоров на уровне послов и министров Гитлер и Сталин обменялись телеграммами.
Телеграмма Гитлера от 20 августа 1939 г.:
“Господину Сталину, Москва.
1. Я искренне приветствую подписание нового германо-советского торгового соглашения как первую ступень в перестройке германо-советских отношений.
2. Заключение пакта о ненападении с Советским Союзом означает для меня определение долгосрочной политики Германии. Поэтому Германия возобновляет политическую линию, которая была выгодна обоим государствам в течение прошлых столетий. В этой ситуации имперское правительство решило действовать в полном соответствии с такими далеко идущими изменениями.
3. Я принимаю проект пакта о ненападении, который передал мне ваш министр иностранных дел, господин Молотов, и считаю крайне необходимым как можно более скорое выяснение связанных с этим вопросов.
4. Я убежден, что дополнительный протокол, желаемый советским правительством, может быть выработан в возможно короткое время, если ответственный государственный деятель Германии сможет лично прибыть в Москву для переговоров. В противном случае имперское правительство не представляет, как дополнительный протокол может быть выработан и согласован в короткое время.
5. Напряженность между Германией и Польшей стала невыносимой. Поведение Польши по отношению к великим державам таково, что кризис может разразиться в любой день. Перед лицом такой вероятности Германия в любом случае намерена защищать интересы государства всеми имеющимися в ее распоряжении средствами.
6. По моему мнению, желательно, ввиду намерений обеих сторон, не теряя времени, вступить в новую фазу отношений друг с другом. Поэтому я еще раз предлагаю принять моего министра иностранных дел во вторник, 22 августа, самое позднее в среду, 23 августа. Имперский министр иностранных дел имеет полные полномочия на составление и подписание как пакта о ненападении, так и протокола. Принимая во внимание международную ситуацию, имперский министр иностранных дел не сможет остаться в Москве более чем на один-два дня. Я буду рад получить ваш скорый ответ.
Адольф Гитлер”
21 августа 1939 г. Сталин ответил Гитлеру:
“Канцлеру Германского государства господину А. Гитлеру.
Я благодарю вас за письмо.
Я надеюсь, что германо-советский пакт о ненападении станет решающим поворотным пунктом в улучшении политических отношений между нашими странами.
Народам наших стран нужны мирные отношения друг с другом. Согласие германского правительства на заключение пакта о ненападении создает фундамент для ликвидации политической напряженности и для установления мира и сотрудничества между нашими странами.
Советское правительство уполномочило меня информировать вас, что оно согласно на прибытие в Москву господина Риббентропа 23 августа.
И. Сталин”
23 августа 1939 г. Риббентроп был уже в Москве. В тот же день состоялась его первая трехчасовая беседа со Сталиным и Молотовым в присутствии германского посла фон Шуленбурга. Ее результатом стала ратификация на внеочередной сессии Верховного Совета СССР (31 августа) советско-германского договора о ненападении.
Выступая на сессии, Молотов заявил: “Всем известно, что на протяжении последних шести лет, с приходом национал-социалистов к власти, политические отношения между Германией и СССР были натянутыми. Известно также, что, несмотря на различие мировоззрений и политических систем, Советское правительство стремилось поддерживать нормальные деловые и политические отношения с Германией. Сейчас нет нужды возвращаться к отдельным моментам этих отношений за последние годы, да они вам, товарищи депутаты, и без того хорошо известны. Следует, однако, напомнить о том разъяснении нашей внешней политики, которое было сделано несколько месяцев тому назад на XVIII партийном съезде… Товарищ Сталин предупреждал против провокаторов войны, желающих в своих интересах втянуть нашу страну в конфликт с другими странами. Разоблачая шум, поднятый англо-французской и североамериканской прессой по поводу германских └планов“ захвата советской Украины, товарищ Сталин говорил тогда: └Похоже на то, что этот подозрительный шум имел своей целью поднять ярость Советского Союза против Германии, отравить атмосферу и спровоцировать конфликт с Германией без видимых к тому оснований“. Как видите, товарищ Сталин бил в самую точку, разоблачая происки западноевропейских политиков, стремящихся столкнуть лбами Германию и Советский Союз… Заключение советско-германского договора о ненападении свидетельствует о том, что историческое предвидение товарища Сталина блестяще оправдалось. (Бурная овация в честь тов. Сталина)”.
2 сентября 1939 г. в “Правде” было опубликовано сообщение ТАСС:
“Берлин, 1 сентября (ТАСС).
По сообщению Германского информационного бюро, сегодня утром германские войска в соответствии с приказом верховного командования перешли германо-польскую границу в различных местах. Соединения германских военно-воздушных сил также отправились бомбить военные объекты в Польше”.
9 сентября Молотов послал Риббентропу телефонограмму:
“Я получил ваше сообщение о том, что германские войска вошли в Варшаву. Пожалуйста, передайте мои поздравления и приветствия правительству Германской империи.
Молотов”
Германский посол в Москве Шуленбург докладывал в Министерство иностранных дел Германии: “…Молотов <…> просит, чтобы ему как можно более точно сообщили, когда можно рассчитывать на захват Варшавы…” В ответ на эту любезность Советский Союз предупредил о необходимости проследить за тем, чтобы германские самолеты “начиная с сегодняшнего дня не залетали восточнее линии Белосток—Брест-Литовск—Лемберг (Львов). Советские самолеты начнут сегодня бомбардировать районы восточнее Лемберга”.
Текст правительственной ноты от 17 сентября 1939 г., разосланной всем послам и посланникам государств, имеющих дипломатические отношения с СССР, откровенно циничен:
“Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность польского государства… Предоставленная самой себе и оставленная без руководства Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, Советское правительство не может более относиться к этим фактам безразлично.
Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными.
Ввиду такой обстановки Советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии.
Одновременно Советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью”.
Молотов на сессии Верховного Совета осенью 1939 г. заявил: “Известно, что за последние несколько месяцев такие понятия, как └агрессия“, └агрессор“, получили новое конкретное содержание, приобрели новый смысл… Теперь, если говорить о великих державах Европы, Германия находится в положении государства, стремящегося к скорейшему окончанию войны и к миру, а Англия и Франция, вчера еще ратовавшие против агрессии, стоят за продолжение войны и против заключения мира. Роли, как видите, меняются… Идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологическую систему, можно признавать или отрицать, это — дело политических взглядов <…> не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за └уничтожение гитлеризма“”.
27 сентября Риббентроп снова прилетел в Москву, и 28 сентября им и Молотовым был подписан новый германо-советский “Договор о дружбе и границе между СССР и Германией”. Этот договор официально и юридически закреплял раздел территории Польши между Германией и Советским Союзом, к нему прилагалась соответствующая карта, на которой была указана новая граница, и эту карту подписали Сталин и Риббентроп. А потом был советско-нацистский парад 1939 г. в Бресте под командованием С. М. Кривошеина и
Г. Гудериана.
Первыми на территории Польши, отошедшей по пакту к СССР, были репрессированы военные, работники правоохранительных органов, пограничники, сотрудники спецслужб. Тысячи польских офицеров отправлены в лагеря для военнопленных на территории России, Украины и Белоруссии.
Их судьба до сих пор будоражит умы историков, правоведов, политиков. Название села Катынь, где НКВД без суда и следствия, по решению Политбюро ЦК ВКП(б), расстрелял тысячи поляков, стало нарицательным. (В России есть еще одно такое — село Медное Тверской области, остальные расстрельные рвы находятся на Украине и в Белоруссии.) Мемориальные комплексы, существующие там, — дань памяти об убитых и напоминание о совершенном сталинским режимом преступлении. Если о “Катынском деле” в течение последнего десятилетия опубликовано огромное количество архивных документов, мемуаров, исследований, то судьба членов семей репрессированных граждан Польши до сих пор была практически неизвестной и порождала множество домыслов. Сборник документов “Депортации польских граждан из Западной Украины и Западной Белоруссии в 1940 году” (Варшава—М., 2003), основу которого составили рассекреченные документы из Центрального архива ФСБ России, проливает свет на эту историческую лакуну, на шаги сталинского руководства по установлению нового режима на территориях Западной Украины и Западной Белоруссии. В процессе советизации вновь присоединенных областей органами НКВД были проведены аресты и депортации целых слоев населения.
Осуществление насильственного выселения в глубь СССР проводилось поэтапно в 1940—1941 гг. Репрессиям подверглись “социально чуждые” слои населения: представители бывшей польской администрации, военные и политические деятели, фабриканты и помещики, офицеры Войска Польского, сотрудники спецслужб, полицейские, жандармы, пограничная и лесная стража, белоэмигранты, украинские националисты и деклассированные элементы. Депортации затронули и их семьи. Несмотря на то что приказы и распоряжения строго регламентировали организацию и порядок проведения депортации, на местах и при транспортировке эти требования нарушались. Группы работников НКВД, военнослужащих, местной милиции и сельского актива приходили в дома и квартиры ночью или на рассвете, проводили обыск и приказывали собрать вещи. Выселяемые имели право взять с собой имущество весом: для осадников и лесников — не свыше 500 кг на семью, для остальных категорий — до 100 кг на человека. Задача собрать самые необходимые вещи в течение нескольких минут порой была выше человеческих сил.
В 1940 году были проведены три депортации.
Первая, охватившая своим действием осадников (как военных, так и штатских) и лесников, началась 10 февраля в экстремальных условиях, при морозе за 40 градусов. Участь глав семейств неизбежно разделяли их близкие — жены, дети, братья и сестры, родители.
“7 марта 1940 г., Москва. Директива НКВД СССР №892/Б о выселении се-мей офицеров ВП, полицейских и других лиц, содержавшихся в лагерях и тюрьмах
Сов[ершенно] секр[етно]
Народному комиссару внутренних дел УССР
Комиссару госуд[арственной] безопасности 3 ранга тов. СЕРОВУ
Народному комиссару внутренних дел БССР
ст. майору госуд[арственной] безопасности тов. ЦАНАВА
НКВД СССР предлагает к 15-му апреля т. г. произвести выселение в районы Казахской ССР сроком на 10 лет всех членов семей содержащихся в лагерях для военнопленных и в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии — быв[ших] офицеров польской армии, полицейских, тюремщиков, жандармов, разведчиков, бывших помещиков, фабрикантов и крупных чиновников бывшего польского государственного аппарата.
Во исполнение этого решения приказываю:
1. Немедленно приступить и к 30 марта т. г. закончить составление по прилагаемой форме точного учета членов семей всех перечисленных выше категорий военнопленных и арестованных. <…>
2. Для подготовки и проведения операции при УНКВД западных областей Украины и Белоруссии организовать оперативные тройки в составе: начальника соответствующего УНКВД, представителя НКВД СССР и представителя НКВД УССР или БССР. <…>
в) Операция проводится в один день по всем западным областям Украины и Белоруссии и начинается с наступлением рассвета. О дне операции будет сообщено дополнительно. <…>
д) Недвижимое имущество и торгово-промышленные предприятия выселяемых семей подлежат конфискации. Выселяемые семьи имеют право взять с собой к месту выселения лично принадлежащие им вещи весом не свыше 100 килограмм на каждого члена семьи, включая детей. <…>
е) Все освобожденные после выселения жилые и хозяйственные помещения передаются в ведение местных советских органов для заселения, в первую очередь, военнослужащими РККА и партийно-советскими работниками, командированными для работы в западные области Украины и Белоруссии.
ж) После окончания операции выселяемая семья под конвоем вместе с разрешенным к вывозу имуществом направляется на станцию ж. д. для погрузки в заранее поданные вагоны. Доставка выселяемых на пункты погрузки производится подготовленными НКВД перевозочными средствами. <…>
8. План непосредственного проведения операции тщательно продумать, предусмотреть необходимые меры к недопущению каких-либо эксцессов, к.-р. выступлений и волынок при проведении выселения не только со стороны выселяемых семей, но и среди некоторой части населения, враждебно к ним настроенной. <…>
Народный комиссар внутренних дел СССР
Комиссар госуд[арственной] безопасности 1 ранга Л. БЕРИЯ”1
Вторая депортация, проведенная 13 апреля, обрушилась на семьи военнопленных из трех специальных лагерей — Козельска, Старобельска и Осташкова, а также на семьи политических заключенных и семьи военнослужащих, бежавших за границу.
“12 апреля 1940 г., Минск. Телеграмма НКВД БССР № 1608 о готовности к проведению операции по выселению семей репрессированных
Совершенно секретно
Народному комиссару внутренних дел Союза ССР
комиссару государственной безопасности 1 ранга товарищу БЕРИЯ Л. П.
Во исполнение Ваших директив № 892/Б от 7 марта и № 1181/Б от
5 апреля 1940 года доношу о готовности к проведению операции. В результате проверки, уточнения и дополнительного выявления выселяемого контингента, всего подлежит выселению из западных областей Белорусской ССР — 8639 семей, 26 999 душ. Из них семей офицеров — 1420, полицейских — 1823, тюремщиков — 126, жандармов — 83, разведчиков — 3020, помещиков — 563, фабрикантов — 146, чиновников бывшего польского государственного аппарата — 288 и участников контрреволюционных повстанческих и шпионских организаций — 1170.
Национальный состав выселяемых: поляков — семей 5701, душ 19 811;
белорусов — семей 2144, душ 7239; украинцев — семей 78, душ 279; русских — семей 208, душ 682; евреев — семей 478, душ 1618; литовцев — семей 27, душ 60; армян — семей 1, душ 4; немцев — семей 2, душ 6.
Из общего числа выселяемых семей, главы которых находятся в тюрьмах — 6644, в них душ 23 203; в лагерях — 563 семей, 1618 душ; в бегах — семей 1432, душ 4878. <…>
Л. ЦАНАВА”
Третья депортация началась 29 июня и охватила своим действием беженцев с территории Польши, оккупированной немцами. Среди них самой многочисленной группой были польские граждане еврейской национальности. О статистике депортаций красноречиво свидетельствуют приведенные в сборнике документы.
“10 июня 1940 г., Москва. Директива НКВД СССР № 2372/Б о выселении из УССР и БССР беженцев
Совершенно секретно
НКВД УССР — тов. СЕРОВУ
НКВД БССР — тов. ЦАНАВА
В связи с тем, что в ближайшие дни заканчивается обмен беженцами между Германией и СССР, вам надлежит приступить к выполнению постановления Совнаркома СССР от 2/III — 1940 года за № 289—127сс о выселении в северные районы СССР всех беженцев, не принятых германским правительством. <…>
1. С 10 по 20 июня произвести переучет беженцев, не принятых Германией. Переучет произвести под предлогом необходимости выдачи советских паспортов всем гражданам, проживающим на территории западных областей Украины и Белоруссии, которые еще не получили паспортов в установленный срок. <…>
2. В процессе переучета путем сверки с имеющимися у вас анкетами беженцев, изъявивших желание выехать на территорию Германии, установить — не принадлежит ли регистрируемое лицо к этой категории беженцев. <…>
4. Операцию по выселению беженцев произвести 29-го июня 1940 года в соответствии с ранее данными указаниями и опытом проведенных вами операций по выселению осадников, семей репрессированных и проституток. <…>
Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Л. Берия”
“30 июня 1940 г., Москва. Сводка ГТУ НКВД СССР о ходе погрузки и движения эшелонов с беженцами, выселенными из западных областей БССР и УССР
Комиссару госуд[арственной] безопасности 3 ранга Тов. КОБУЛОВУ
<…> На 20 часов 29 июня 1940 г.
1. Погружено всего по дорогам 2110 вагонов, 14 612 семей — 57 451 человек. <…>
Начальник Гл[авного] трансп[ортного] упр[авления] НКВД СССР
комиссар госбезопасности 3 ранга МИЛЬШТЕЙН”
“1 июля 1940 г., Москва. Сводка ГТУ НКВД СССР о ходе погрузки и движении эшелонов с беженцами, выселенными из западных областей БССР и УССР
Сов[ершенно] секретно
Комиссару государственной безопасности 3-го ранга тов. КОБУЛОВУ
<…> На 6 часов 1 июля 1940 г.
1. Погружено всего: 2 398 вагонов, 19 174 семьи — 63 733 человека. <…>
Начальник ГТУ НКВД СССР
комиссар госбезопасности 3 ранга МИЛЬШТЕЙН”
Кроме этих массовых высылок, советскими властями было проведено принудительное отселение в административном порядке польских граждан, проживавших на территории 800-метровой пограничной полосы. Операция, как явствуют документы, “охватила своим действием” 35 541 хозяйство.
Общее количество высланных в 1940 г. польских граждан, по приведенным в издании документальным данным, — почти 300 тысяч человек.
Политика сталинского руководства изменилась после 22 июня 1941 г.,
с началом войны СССР с фашистской Германией. За соглашениями с польским правительством в эмиграции об установлении дипломатических связей в 1941 г. последовало освобождение из тюрем, лагерей, мест ссылки и высылки значительного количества граждан Польши, а затем формирование польской армии в СССР и боевое содружество в борьбе с общим врагом. Польшу амнистировали.
“12 августа 1941 г., Москва. Указ Президиума Верховного Совета СССР о предоставлении амнистии польским гражданам содержащимся в заключении на территории СССР
НКВД СССР — тов. БЕРИЯ Л. П.
Без опубликования в печати
Предоставить амнистию всем польским гражданам, содержащимся ныне в заключении на Советской территории в качестве ли военнопленных, или на других достаточных основаниях.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. КАЛИНИН
Секретарь Президиума Верховного Совета СССР А. ГОРКИН”.