Опубликовано в журнале Звезда, номер 8, 2008
ї Олег Дозморов, 2008
* * *
Днем в два часа уснуть на два часа,
сокрыться от жены, сбежать с работы.
Во сне узрев Эдема чудеса,
проснувшись, не определяешь, кто ты.
Забыть на самом деле, как зовут,
и перезаписать воспоминанья.
Жизнь развернется медленно, и тут —
реальность одеялья и диванья.
Диван продавлен, что судьба, давно
двумя телами, сплющена подушка,
и надоевший ломится в окно
пейзаж, и жизнь томит, как постирушка.
* * *
Я по утрам, пока неярко
в окне освещены верхи
окрестных крыш, свежа заварка,
пишу хорошие стихи.
А раньше сочинял дурные.
А почему? А потому,
что верил в сумерки ночные,
боготворил ночную тьму.
Да, утро мудренее ночи,
но иногда, но иногда
вдруг понимаю ясно очень,
что проворонил навсегда
луну, два облачка над крышей
соседней, фонарей огни
и ненаписанные вирши.
Куда деваются они?
* * *
Я худеньким был мальчиком, который
боялся хулиганов во дворе
и никогда не вмешивался в споры,
не принимал участия в игре.
Я школьником был, сочинял в тетрадке
по химии неважные стихи,
и музыка со мной играла в прятки,
сигала рифма на манер блохи.
Я был студентом-троечником, снобом,
публиковался там и сям, потом
я стал российской лирики микробом,
полезным и невидимым притом.
Я подражал Полонскому и Фету,
я Бунину и Блоку подражал.
Пока зима свирепствовала, к лету
стать буржуазным лириком мечтал.
Вот-вот от сладких откушу я саек
словесности, и стану сам с усам.
Теперь я замечательный прозаик
и вешу восемьдесят килограмм.
* * *
Например, я схожу с ума.
За окном стадион, зима.
Не пойти ли мне в синема?
Я имею в виду поспать.
С новым фильмом, диван-кровать!
Отключаемся ровно в пять.
И очнуться потом. Апрель.
Солнце, чуть не сказал “капель”.
Появляется в жизни цель.
Ждешь: вот что-то произойдет,
и по-новому жизнь пойдет.
Размечтался как, идиот.
* * *
Заката отсветы красивы
меж облетающих осин.
Вон — дети страшных лет России
идут в ближайший магазин.
А после — вон из магазина,
пути не помня своего.
И слышно у подъезда: “Зина,
открой!” И снова ничего.
* * *
Вызываю тебя. Расскажи, как ты там
и зачем тебе нужен такой тарарам
здесь, в отчизне? Пройдемся по местным дворам.
В мире осень. Листва под пятой тополей
вдоль безмолвных безлюдных бессмертных аллей.
Хоронили тебя, май был злей, холодней.
Что случилось, пока ты отсутствовал, здесь?
Послетала с приятелей глупая спесь.
Облетел парк осенний до ниточки весь.
Это прочее все. Это (скобки раскрыть)
все, что там перебежчику лучше забыть,
и теперь непонятно, о чем говорить.
Иль с тех пор как утратил физический вес
и поднялся под самую кровлю небес,
был утерян к вопросам земным интерес?
Иль, поскольку спустился к глубинным мирам,
предъявил на проходе охранникам шрам,
охладел к молодым неразумным пирам?