Александр Юрьевич Комаров (род. в 1945 г.) — поэт, автор книг: “Штрихи” (Л., 1984), “Стихотворения” (СПб., 1992), “Третьи часы” (СПб., 1997) и “Средний возраст” (СПб., 2004). Живет в С.-Петербурге.

ї Александр Комаров, 2007

 
* * *

Был объявлен творенья венцом
человек. Вот и тянутся к выси
господин с лошадиным лицом,
и тинейджер с ухмылочкой лисьей.

Из каких мы явились начал?
И куда утекаем тем паче?
Я кошачие лица встречал,
натыкался на облик собачий.

Если так и пойдет, то — завал.
И уж там волосаты ли, лысы, —
мы зверье!
                 Я субъекта знавал
с омерзительной мордою крысы…

Может быть, я излишне грешу
на людей. Но, глаза свои вперя
в зеркала, до сих пор не решу —
на какого мне смахивать зверя.

 
Октябрь — 2005

Октябрь уж наступил. Уж роща отряхает…
Но петербуржец мой судьбу свою не хает:
покуда мир трясло и заливало сплошь, —
октябрь наших мест на август был похож.

Мне хочется сложить хотя б десяток строчек,
чтоб радостно воспеть наш тихий уголочек,
куда не добрело негаданное зло.
Как хорошо, что нас в Европу занесло,
пусть и на Север, но, за грустию осенней
не ведаем зато ужасных потрясений —
дом не шатается, не падает стакан,
и в окнах не торчит дымящийся вулкан;
что до штормов, то мы, кто с ними неразлучны,
считаем: осени без наводнений скучны…
Но как себя сдержать, не сунув в эти строфы
мысль, что любой покой — предвестник катастрофы?
Пускай болотисто у нас, а не гористо,
пускай мы при воде живем годочков триста —
нас дамба не спасет от пакостных идей,
замашек варварских и подлости людей,
ножа грабителя и пули террориста.

Ведь не затем же Бог нас вытащил из праха,
чтоб после день-деньской нам подыхать от страха
и в Новый год терять предпраздничный азарт,
когда, заслышав звук взорвавшихся петард,
с испуганным лицом, подрагивая мелко,
предполагать, что там ведется перестрелка.

 
* * *

И вот, когда на склоне года,
под ненадежные снега,
сама бесстыдница-природа
разденет рощи донага,
когда от солнечного света
грустнее, а не веселей,
поскольку вспоминаешь лето
с густою зеленью ветвей,
с дождем, кипящим в теплых лужах,
с горячим пляжем у реки,
с птенцами, что над крышей кружат
всем тяготеньям вопреки, —
тогда острее пониманье,
как с каждым годом, неспроста,
все притупленнее вниманье
и восприятья острота.

Ах, я не жалуюсь, не ною:
ведь ситуации иною
не стать. Альтернативы нет
происходящему со мною —
мужчиною на склоне лет.