Опубликовано в журнале Звезда, номер 11, 2007
Валерий Александрович Шумилин (род. в 1935 г.) — поэт, прозаик, публицист, автор трех десятков книг для детей и взрослых, в том числе: “Блокада вчера… а сегодня?” (СПб., 1999), “Жизнь свою проверяй по блокаде” (СПб., 2003) и “Блокада — судьбы, повороты” (СПб., 2007). Автор многочисленных тесктов песен, в том числе “Люби Россию в непогоду…”. Живет в С.-Петербурге.
ї Валерий Шумилин, 2007
От великого до смешного, как мы знаем, один шаг. И так называемый “Великий Октябрь” здесь — не исключение. Достаточно известно, что многие жители Петрограда весело потешались над Октябрем, несмотря на грозную его сущность. И повод для смеха в первый же день после переворота дала сама “Правда”. Большевики, дабы не подрывать авторитет своей газеты, свыше
семидесяти лет тоталитарного правления всячески замалчивали этот эпизод.
Но ведь шила в мешке не утаишь. В далекие студенческие годы я совершенно случайно натолкнулся на ту скандальную историю.
В 1957 году я заканчивал Ленинградский университет (филфак, отделение журналистики). И угораздило меня взять тему для дипломной работы “Поэты └Правды“ 1912—1917 гг.”. Как оказалось, поэзия в стане большевизма, можно сказать, и не ночевала. Вместо стихов — примитивные подделки, вместо образов — рифмованные на скорую руку политические лозунги. Но авторитет печатного органа коммунистов был в те годы незыблем. Боже упаси хоть словечко против сказать! Можешь “залететь на всю катушку”, вплоть до исключения из университета. Ведь все, что опубликовано в самой “Правде”, даже жалкие вирши, критиковать было воспрещено.
Долгими вечерами просиживал я в газетном зале Публичной библиотеки, тщетно пытаясь откопать в навозной куче хоть одно жемчужное зерно. И представьте себе, нашел все-таки! Да еще в историческом номере газеты; от 25 октября (по старому стилю), а по новому — 7 ноября 1917 года.
Найденная мною “жемчужина” была настолько яркой, что я ее в свою дипломную работу включать не стал: уж больно рискованно! Решил приберечь для лучших времен. А когда советская власть наконец рухнула, не стал я свою находку на свет Божий выносить. Потому что сам к этому времени к Богу пришел, и, честно говоря, не до политики было. Но вот сейчас, пятьдесят лет спустя, решил все-таки своим открытием с читателями поделиться. Пусть люди всю правду знают. Ведь тайное в конце концов, как сказано в Святом Писании, становится явным.
Но прежде чем о газетной “жемчужине” поведать, сперва несколько слов о самом номере “Правды”, возвестившем, как писали в советские времена, о так называемом “начале новой эры” в истории человечества. Поясню, что этот номер печатался той же ночью, когда большевики брали Зимний дворец, вступив в рукопашную с юнкерами, охранявшими Временное правительство. Уверенные в своей легкой победе, путчисты заранее свой программный номер газеты подготовили. Тут все одно к одному. И тенденциозно кичливая статейка Григория Зиновьева, трусливо скрывавшегося вместе с Ильичом до путча
в шалаше в Разливе, и так называемое “Обращение к жителям Петрограда Военно-Революционного Комитета”, призывающее граждан города к спокойствию и самообладанию, поскольку “дело народа и революции в твердых руках”. Тон, однако, у новоявленных комитетчиков был не в меру угрожающий: “При первых попытках темных сил вызвать смуту на улицах Петрограда <…> преступники будут стерты с лица земли”.
Для пущей торжественности “правдисты” не забыли и высокоидейные стихи, прославляющие переворот, не подозревая, какая “бомба” в них заложена автором. Позволю себе привести целиком эти взрывоопасные для нового режима строки, а вы по достоинству их оцените:
ГИМН ПРОЛЕТАРИАТА
Момент настал. Вперед знамена,
Идет, гремит народный вал,
Нас не страшат уж больше троны.
Еще мы слышим всюду стоны.
Момент настал, момент настал.
Едва забрезжила свобода,
Ценою взятая веков,
Как вновь готовят для народа
И казней ряд, и гнет оков,
Шумит народа ополченье,
Путь для него освобожден,
И, знаменуя пробужденье,
Окрест несется красный звон.
Нам не страшны седые троны,
И кто на нас теперь дерзнет;
Пойдем, взяв красные знамена,
Рядами дружными вперед.
Окрест и шум, и радость встречи.
Велик, могуществен народ.
Он взял на трудовые плечи,
Как ношу, цель свою: “Вперед!”
И подпись под стихотворением, явный псевдоним: Красный. Вижу на ваших лицах недоумение: мол, что тут особенного? Какая “бомба” скрыта? Стихи как стихи. Ничего взрывоопасного в них нет. Скроены из обычных революционных штампов.
Стоп, дорогой читатель! Попридержи эмоции, не торопись с выводами. Первое впечатление зачастую бывает обманчиво. Я вот тоже поначалу этим стихам особого значения не придал. А потом, в следующем номере, за 26 октября, внезапно обнаружил набранное мелким шрифтом: “От ред.: Вчера редакция сделалась жертвой гнусной выходки автора, приславшего стихотворение явно провокационного толка, которое по недосмотру редакции было набрано”.
Я долго ломал голову, пытаясь разобраться, что к чему. О какой “гнусной выходке” идет речь? Несколько раз перечитывал незамысловатые стихотворные строки, но никакого подвоха, подтекста так и не обнаружил. Все в рамках, все на злобу дня, все соответственно духу времени. А “бомба” тем не менее разорвалась, иначе не поспешила бы “Правда” поскорее отмежеваться от опубликованных ею же стихов. Знала, что тем самым привлечет еще большее внимание к “Гимну пролетариата”, но ничего поделать уже не могла: слишком большой, по всей вероятности, резонанс получился. Так в чем же дело? Оказывается, перед нами — акростих. Прочитайте-ка сверху вниз по первой букве каждой строки и посмотрите, что получится. А получится целая фразочка с большевистским акцентом: “Ми немецки шпион и провок”. Одно слово, правда, сокращено (то ли самим безымянным автором, то ли редакция газеты сократила и без того длинный “гимн”), но какое именно слово оборвано, догадаться нетрудно — “провокатор”!
Именно этими весьма нелестными эпитетами окрестили в те дни инакомыслящие большевиков и в первую очередь Ленина, приехавшего, как известно, из Германии в Россию в пломбированном вагоне. Ходили слухи, а теперь уже точно доказано, что лидер большевиков вывез из страны, находящейся с нами в состоянии войны, изрядное количество золота и денежных ассигнаций для вооруженной борьбы против Временного правительства.
Нет, что ни говори, а злая шутка изрядно подпортила праздник победителям. Поэт, бесспорно, не стал утаивать, как он ловко большевистский орган вокруг пальца обвел. И пошла газета нарасхват. Люди весело смеялись в тот печальный для России день, и их смех докатился мгновенно и до редакции. Так “Правда”, по ее собственному признанию, стала жертвой и, как гоголевская унтер-офицерская вдова, сама себя высекла.
Дивлюсь гражданскому мужеству автора скандального акростиха, прекрасно понимавшего, что за этим последует. Наверняка были подняты на ноги церберы того же самозваного Военно-Революционного Комитета, чтобы “стереть с лица земли” смелого шутника. И человек, взявший псевдоним “Красный”, очень может быть, стал первой жертвой красного террора. И зазвенел окрест “красный звон”, порушивший столько голов соотечественников. Но поэт “Красный” оказался не только шутником, но и пророком. Вчитаемся в его строки:
Едва забрезжила свобода,
Ценою взятая веков,
Как вновь готовят для народа
И казней ряд, и гнет оков.
Сказано не в бровь, а в глаз. Россия, кровью собственной умытая, тому свидетель. От одного только злодейского расстрела царской семьи волосы дыбом становятся. А сколько людей погибло во время гражданской, когда брат на брата войной пошел!.. А сколько убиенных и замученных в застенках “железного Феликса”, главы ВЧК! Слава Богу, что его памятник на Лубянке сбросил народ после провала заговора августовских путчистов. А в Питере, неподалеку от Смольного, Дзержинский до сих пор гордо взирает с монумента, как, впрочем, и другие большевистские идолы. Сколько памятников им, сколько улиц, имена их носящих, в городе Святого Апостола Петра!
Очень жаль, что мы, по всей вероятности, так никогда и не узнаем, кто скрывался под псевдонимом “Красный”. Кто он был, этот человек, дерзнувший бросить вызов зарождавшейся тоталитарной системе. В первый же ее день!