Опубликовано в журнале Звезда, номер 1, 2007
ДУХ ЖИЗНИ
I
Ты, выбравший мой нос,
Как ласточка береговая —
Речной откос,
Шурши, живи, витай, не улетая!
II
В закатные часы,
Когда так с тьмою слиться сладко, —
Как взмах косы,
Промчись перед моим лицом, касатка!
III
Тобой я только здрав!
С тобою в захолустье мира,
Наследник древних прав,
Я царствую, я — Председатель пира.
IV
Блаженный, как Адам,
Из глин твоей слюною слеплен,
Я — словно храм,
В котором некий смутный свет затеплен.
V
Влетай и вылетай
Сквозь окна — там, вверху, под сводом,
Где явлен рай,
Обещанный бесчисленным народам.
VI
Когда же звездочет
Зло проречет — и та, что мечет
Костьми, не чет
Вдруг выкинет передо мной, а нечет,
VII
Взлети в последний раз,
В заоблачны стремясь пределы,
И кань из глаз,
Осиротив мой нос похолоделый.
* * *
А тех, самых сочных, молочных, младенческих лет,
Увы, урожай мы не сжали — он сгнил на корню,
Остались нам зерна холодных и поздних замет,
Столь черствые, что и не впрок и не в радость коню.
Одним лишь птенцам желторотым пристало писать,
Мешая чернила с соплями. А старый ворчун
Пусть носит на вате колпак — что он может сказать
Тому, кто без спросу горяч и без просыпу юн?
Но как колоски собирает на поле бедняк,
Так мы собираем дожитки несжатые лет
И мелем из них — надевая дурацкий колпак —
Такую муку, что белей не бывало и нет.
Мука осыпает ненужный старинный парик,
Венера в аллее стоит, опершись на весло.
Будильник в плешивой поет голове “чик-чирик”…
Он смотрит на штору и ждет, чтобы вновь рассвело.
ПЕСЕНКА
Не вороши лапши, развешанной
Вокруг тебя, не вороши —
И ярых пасквилей, как бешеный,
Противу власти не пиши.
Не надо нападать на кесаря,
Оспаривать его почет —
Не жаловаться ведь на слесаря,
Что кран течет, что кран течет.
А кран течет, и с неба капает,
Кружатся листья у виска —
А что в тебе еще тоска поет,
Пускай она поет, тоска.
Не жди чудес от слова праздного
И не стремись в поводыри —
А бойся только неба красного
В часы заката и зари.
ЛУННОЕ
Что там в небе так чудно круглится?
Это месяц, мой друг, просто месяц.
Посмотри на него сквозь ресницы —
видишь, сколько веревочных лестниц
он спускает для тех, кто хотел бы,
кто, устав от земного, желал бы
прогуляться сегодня на небо
наподобие белых сомнамбул?
Погоди — еще тень в подворотне
оказалась всего только тенью,
еще светит нам вечер субботний
по колодезной щуки веленью.
И так пылко, так зыбко сияет
этих звезд сумасшедшая горстка —
как сугроб тополиного пуха,
подожженный рукою подростка.
Что сегодня — весна или осень?
Это осень, мой друг, это осень.
Хочешь, мы у прохожего спросим,
что сегодня — весна или осень?
И прохожий, смутившись, ответит:
“Я не знаю… забыл… извините…”
И посмотрит туда, где в зените
что-то греет, хоть холодно светит.
Что-то греет еще, что-то веет,
как смычок, в этом воздухе ветхом,
и еще рассыпают нам пенни,
коронуясь, кленовые ветки.
Ну, давай еще малость побродим,
пошуршим этой звонкой листвою,
потолкаемся рядом с народом,
улетающим вместе со мною…