Опубликовано в журнале Звезда, номер 6, 2006
Наконец-то вернулся… И что же? Стоит, как стоял
о пяти головах Исаакий на каменной гати,
Эрмитаж бесконечность миров бесконечностью зал
повторяет, как прежде. И так же над крышами ал
прошлогодний закат… Воротился, поплакал, и — хватит.
Не вздыхай, без тебя никаких не случилось чудес,
не ищи никаких превращений в оставленном мире.
Ты опять — лишь одна из теней, проживающих здесь
с постоянной пропиской в большой коммунальной квартире.
Разве этого ждал ты от дня возвращенья домой
и такого ли видел себя на классическом фоне?
Но ведь рад, напевая про «город над вольной Невой»,
хлебный мякиш бросая двуглавым орлам и одной
на ограду присевшей и вроде знакомой вороне.
* * *
Досадно было б умереть весной —
всю зиму проболеть, и вот, в апреле…
Уж если выбирать — не в декабре ли
мир обладает меньшею ценой?
Зимою жизнь в убытке не большом
и горечи не выплачет над гробом.
Костлявая торговка по сугробам
домой вернется с меньшим барышом.
Что — жизнь, когда не поднести ко рту
ее даров, не взять ее за плечи?
К нездешней тишине привыкнуть легче,
когда ни птиц, ни яблони в цвету.
Но если всё же выбрать мне дадут,
я предпочту дождаться клятвы клейкой,
увидеть сад с сиренью да скамейкой
и, всё отдав, навек остаться тут…
* * *
Все подстроено так, чтоб сказать: «Что за вечер в окне,
что сегодня за тишь, что за вирши напишутся за ночь!
Будто в гроб не сходил, прослезясь, позавидует мне
сам Гаврила Романыч!»
О, Психея моя, Царь-девица, синичка моя!
Я б «Желанье зимы» написал, да зима миновала.
Улетай хоть в Стамбул, хоть в загробные брызни края —
все покажется мало!
То незваная жизнь — затрапезный, но царственный вид, —
то, беременна мною, шатаясь в веселом ознобе,
возвратилась весна, и сосед Храповицкий храпит,
спит Мещерский во гробе…
* * *
Я знаю — не вечен, не вечен…
Ничто не оставит следа.
Но как не считать этот вечер
свидетельством вечности! Да,
ты, я, мотылек да цикада
и с ветки сорвавшийся плод
в сиреневых сумерках сада —
насельники страшных пустот,
которых не видно за сценой,
где задник расписан для нас
с любовью… Взгляни на бесценный,
еще не холодный осенний
наш мир в этот медленный час:
и листик кружащийся — чудо,
и тучи, что в светлой тоске
плывут никуда ниоткуда,
где поезд шумит вдалеке.
* * *
Давай пофантазируем чуть-чуть.
Ну чем не философская проблема:
когда б случилось это где-нибудь
в Сибири, а не возле Вифлеема…
Нет в юрте ни ослят, ни верблюжат,
и снег с небес слетает, а не манна,
и не овец — оленей сторожат,
и на собаках едут три шамана,
да не доедут, видимо: увы —
из-за пурги не видно звезд, без знака
небесного теряются волхвы
и замерзают начисто, однако…
Смешно тебе? И верно ведь — смешно.
Все было там, где надо — если было.
А если — нет, не все ли нам равно?
Тогда весь мир — тайга. Пурга. Могила.