Опубликовано в журнале Звезда, номер 5, 2006
* * *
потом он взял и изобрел бобра
реальный бобр в натуре будто вылит
хотя сошла со стапелей с утра
ондатра но она ольхи не пилит
отсюда ясно для чего ольха
она молчит и никому не жалко
но бобр как брат он тоже не доха
да и ондатра никому не шапка
потом вздохнул и сочинил блоху
поскольку глины замесил немного
с бобром все ясно но блоху-то ху
а вот поди живет и хвалит бога
или допустим под землей темно
все норы порознь и ужасно душно
там многие вообще едят дерьмо
и лысые совсем но жить-то нужно
когда бы вправду добрый доктор бог
пожать его целительную руку
творец бобров и повелитель блох
но бога нет и мы враги друг другу
вот хоть микроб он с детства глух и нем
но он ко мне относится как к блюду
а я добрей я никого не ем
из малых сих и никогда не буду
* * *
на стене с утра картинка криво
в комнате от табака угарно
ночь в крыму или вдали от крыма
с надписью швейцария локарно
мало что подсказывает память
странника бывалому ботинку
мне не мудрено ее поправить
но не память а саму картинку
там вода светла под зорким небом
пестрый город на горе как улей
но поскольку я в локарно не был
я в локарно почитай что умер
кто мне тело выточил токарно
наделил ногами выйти в люди
раз живу но нет меня в локарно
как же быть что там меня не будет
мне и здесь по совести не тесно
но пока умру стяжая славу
оторопь берет смотреть на место
где меня не существует сразу
привыкай к последнему убытку
созерцать на памятник не тратясь
смерть как набок сползшую открытку
жизнь sub speciae aeternitatis
* * *
когда пора мастерить кофе или яйца
всмятку а в ванной пульсирует дробь из крана
в дверь вопросительно постучат сгибом пальца
чуткой костью хотя звонок дециметр вправо
назад в постель изловчиться что только встанешь
с кем еще натощак когда во рту ни слова
с тыльной стороны сна день распростерт как залежь
небольшой тишины но блин стучатся снова
рассчитайся попарно вот который в душе
тупо тычет в ухо щетку щурится слепо
может туда и спишь а просыпаться лучше
строго обратным курсом по абсциссе влево
вокруг океаны сна тут только каюта
суша мерещилась дань глупому поверью
с какой стати идти и открывать кому-то
там кроме страшных рыб нет никого за дверью
мешает муляж окна дырки в снежной вате
чья ты кукла забытая на зимней даче
допустим и правда стучат войдут и нате
все рассядутся и что с ними делать дальше
трудно что ли склеить остовом рыбьи кости
вот их обтянули кожей налили кровью
а те решили что существуют и в гости
не стучите вас никого нет не открою
* * *
когда философ кант родился резвым крошкой
он умер в свой черед но вот светясь из тьмы
старинной поводя нейзильберовой ложкой
он ест немецкий суп и снова весь как мы
защитник против тех кто поступает грубо
которому подлог и кража не в чести
он говорит не лги не сотвори прелюбо
кто станет спорить с ним как нам себя вести
нас плохо держит жизнь нам старость не в науку
но если честен кто сомненья проглотив
такому сквозь века протягивает руку
категорический как рубль императив
вот только скоро смерть а жизнь полна вопросов
в ней вор и хулиган открыто верх берет
хотя бы ты и дух ответь ему философ
как надо поступить чтоб шла мораль вперед
слагая свой трактат ты думал о герое
герои мы не все а совесть только тень
он умер и молчит ему несут второе
все ложкой шевелит и светится как день
но верится что вдруг есть компас или карта
взять азимут с утра и по стопам твоим
пройти в хрустальный мир иммануила канта
где мы честны и зря прелюбо не творим
пробраться по черте магнитного прибора
где солнце совести всегда горит слепя
там с подлинным верна вся правда и природа
а жизнь простая вещь к себе и от себя
* * *
на барабане и трубе
игрок в огромном матче
как сталь светла река в реке
горите горы ярче
там дым мембранами звеня
откуда жди подмоги
как тверже жить и ты земля
вся колесом под ноги
дорогой рожь пусть компас вспять
слить горний гром в коробку
с восьмой строки работа спать
колени к подбородку
кто волк от штормовых широт
раз во весь рот замазка
река ужасная в живот
из жарких жерл дамаска
умри в сиреневой красе
потом коты и кони
я тот кто человек как все
но извлечен из кожи
рожусь наружу из метро
чтоб детство не дремало
для вас еще почти никто
но для себя немало
уж если жить а вам пора
прямее нерв и века
в женеве спрятаны права
орла и человека
прочь из-под кожи наготу
мир где вещам невмоготу
людей коротких трата
ты зажигающий огни
пока в горах гремят они
орла над временем храни
и рыбака и брата
* * *
стрекозам сезон то ли ягодный сбор
пространство под крыльями крепче
в долины вода снаряжается с гор
с востока кочевьями вечер
лениво петляя узорами тьмы
подумать что птицы но вдруг это мы
внизу невещественный шелест телег
перуном точней чем вотаном
там вящий на конском кадавре олег
лев лосев с большим чемоданом
мы вдоволь удоды пора брат пора
туда где от бронзы дубеет пола
покуда в воздушном потоке вздремну
поджав неудобную ногу
возьми аполлон из колчана стрелу
и в глаз перелетному богу
мне голос восторга и очи совы
где смерклось а в сумерки все мы свои
вот облачный с черных обочин табун
где небо горами обуто
аж кажется если в ком жизнь наобум
ты все же гандлевский кому-то
за временем вовремя быстрый поспел
кто страсть комсомолки в парадной воспел
к бессмертию каждый стремится кощей
яйцо снесено на вершине
но много кручин и потертых вещей
а смерть подобает мужчине
надежда что просто запомнит вода
кто птицей над ней пролетал иногда