Опубликовано в журнале Звезда, номер 10, 2006
Фасмер увидел «берег» в древненемецком «berg».
Сам рассуди: вершину в зыбком открытом море
Не различает глаз: старый хрусталь померк,
И осязанье с чувством вестибулярным в ссоре.
Топки чернильные пятна на торопливой воде,
Эхо сбивает такты дизеля в робкие стайки.
«Се обещание счастья». Где оно, счастье, где?
Выдумай новый берег, выдохни без утайки.
Мы подошли так близко, что различаем себя,
Крики сигнальщиков громче рева ночной бомбежки,
Небо кипит и пенится, море рябит, дробя
Нетерпеливое сердце на безымянной дорожке.
Прожектора, сирены… Следом — ничто, пустота.
Там в темноте различимы вязкие мертвые звуки.
Где ты, заветный берег? Иона во чреве кита
Пережимает горло и опускает руки…
ПРОЩАЙ, ПАРЕЗИЯ
Рождает солнце черные круги,
Когда смотрю в глаза его с упреком.
Отчаль, отчаяние, беги, беда, беги
Далёко.
Пора, Парезия. Прощаюсь навсегда.
Грудь вздыбило под крышу саркофага,
Челн опрокинут, и ушла вода
И тяга.
Безвольный локон ветер теребит.
Коснусь и я щеки холодной, зимней.
Прощай, любовь. Не поминай обид.
Прости мне.
* * *
бабочка
крылышко в звездной пыли
нимб головой над
хрупкое кружево не опали
перелетая в ад
ангел
что должен меня спасти
нежный боец эмчеэс
недолговечный хитин в горсти
недостижимых небес
неизмеримый хитин любви
грустной надежды хруст
вымоли вызволи позови
слетом к устам уст
ХОДАСЕВИЧ
Где Париж улегся на ночь,
Легкой поступью идет
Владислав Фелицианыч,
В ногу с ним — бездомный кот.
Кот роскошен как царевич:
Бакенбарды и усы,
С грустью смотрит Ходасевич
На карманные часы.
Им давно пора проститься,
Им «прощай!» сказать пора,
На мосту фонарь дымится
Синей струйкой до утра.
В них стрелы вонзает коготь
Хитрый мраморный амур.
«Помолчим еще немного,
Мур?» — и кот ответит: «Мур!»