А. Ф. Лютер и его «Воспоминания». Перевод Марины Кореневой
Опубликовано в журнале Звезда, номер 9, 2004
На сохранившейся фотографии мы видим приветливого седовласого человека с высоким лбом и чуть старомодной бородкой. Сквозь роговые очки — типичный для той эпохи признак интеллигента — на нас глядят живые, любознательные глаза; взгляд — скептически-сочувствующий. Фотография относится предположительно к середине 1920-х годов. Артуру Лютеру было в ту пору около пятидесяти лет, и он находился в расцвете своих творческих сил — как переводчик, литературный критик и библиограф.
На это время приходятся и почести, коими — с трех совершенно разных сторон — он был отмечен за свои заслуги.
В мае 1926 года Московское Общество любителей российской словесности — по предложению проф. П. Н. Сакулина, председателя Общества, и одного из уважаемых его участников, проф. М. Н. Розанова, — приняло в свои члены лейпцигского библиотекаря Артура Лютера.1 Почему и как немецкому библиотекарю была оказана честь, которой Общество удостоило к тому времени лишь немногих иностранцев (помимо Ромена Роллана, почетного члена Общества, к нему принадлежали Э. Оман, А. Мазон, Ж. Патюйе и А. Краузе ван дер Копп2 )?
Ветеранам Общества Лютер был хорошо известен с давних пор; в 1899 году молодой филолог завершил курс Московского университета по кафедре истории всеобщей литературы (ее возглавлял проф. Н. И. Стороженко) и затем преподавал в различных учебных заведениях Москвы. Особенно близкие отношения связывали его с М. Н. Розановым, сменившим Н. И. Стороженко на университетской кафедре. В архиве Общества сохранился — в «деле» Артура Лютера — длинный перечень его многочисленных работ, опубликованных до 1926 года в России и Германии. Основной же причиной, способствовавшей вступлению Лютера в Общество, была, конечно, его обширная «История русской литературы» — это нарядное, богато иллюстрированное издание появилось в Лейпциге в 1924 году. Будучи новой заметной вехой в изучении русской литературы в Германии, книга Лютера в то же время опиралась на достижения московской культурно-исторической школы (именно Общество любителей российской словесности объединило в советские времена ее последних представителей). Таким образом, принимая Лютера в свои ряды, Общество не только признавало заслуги зарубежного ученого, посвятившего себя изучению русской культуры, но и чествовало представителя той филологической традиции, которой гордилось и дорожило старшее поколение его собственных членов.
Заслуги лейпцигского библиотекаря, признанные советским Обществом, получили незадолго до этого еще более неожиданное признание — из Парижа. В качестве «награждающей стороны» выступил писатель Алексей Ремизов. Знакомый с Ремизовым, возможно, еще до революции, Лютер в 1919 году (Ремизов был тогда в Петрограде) перевел на немецкий язык его «Легенды и рассказы»3 и продолжал поддерживать с ним отношения и в эмиграции. 23 мая 1924 года он посылает Ремизову в подарок том «Истории русской литературы». В благодарность писатель в июне 1924 года приобщает Лютера к легендарному Обезьяньему Ордену (Обезволпалу) — возводит его «в Кавалеры Обезьяньего знака 1 степени с дупляным крылышком».4 Такими наградами («грамотами») отмечались, как правило, друзья и знакомые Ремизова, а также лица, имевшие, с точки зрения «канцеляриста» Ордена, особые заслуги перед русской литературой и русским искусством. «…Буду прилагать все старания, чтобы оказаться достойным великой чести быть в числе кавалеров Обезьяньего знака!» — писал в своем благодарственном ответе новоиспеченный участник ремизовской игры.5
Третья почесть была оказана Лютеру его лейпцигскими друзьями и коллегами, сотрудниками «Литературного листка» («Das literarische Zentralblatt»), периодического библиографического издания при Немецкой Книжной палате в Лейпциге (знаменитая Deutsche Buecherei, в то время — главное в Германии хранилище современной немецкой литературы). 3 мая 1926 года, в день пятидесятилетия Лютера, они поднесли ему в дар библиофильски изданную книжечку, озаглавленную «Bibliographia Lutherana» («Лютерова библиография»)6 и выпущенную тиражом 100 экземпляров. В предисловии к этому маленькому «фестшрифту» анонимный автор характеризовал Лютера как «умного и доброго Аттингхаузена» их общего дела — «Литературного листка» (имеется в виду знаменосец Вернер фон Аттингхаузен из драмы Шиллера «Вильгельм Телль»).
Итак, почести, трижды оказанные в середине 1920-х годов пятидесятилетнему Артуру Лютеру за его различные заслуги.
Кто же был Артур Лютер и какова история его жизни?
Этот вопрос, к сожалению, почти не изучен. Огромное количество разнообразных и многостраничных трудов Лютера (монографии, переводы, предисловия и послесловия, газетные и журнальные статьи, рецензии и т. д.) до сих пор не нашло отражения в библиографических описаниях; содержание этих работ также не получило надлежащей оценки. Сравнительно мало известно и о жизни Лютера. Его личный архив не сохранился: все его имущество погибло в декабре 1943 года во время бомбежки Лейпцига. Исчезли и редкие книги
(у Лютера была богатая библиотека), и ценнейшие письма (он имел множество корреспондентов в разных странах).7
Сохранились, однако, его неопубликованные «Воспоминания» («Lebenserinnerungen»), которые он писал в 1940-е годы в Лейпциге и Марбурге.8 Эти записи, в некотором отношении весьма информативные, сообщают подробности о немецкой семье Лютера, его детстве и юности в Орле, студенческих годах в Москве… Однако о его жизни в целом «Воспоминания» содержат мало конкретных сведений. Хронологически они доведены автором до 1918 года; задуманное продолжение осталось не написанным.9 Весь период после 1918 года освещают лишь скудные материалы из личных дел Лютера, сохранившихся в архиве Немецкой Книжной палаты, где он служил в 1918-1944-х годах, и Марбургского университета, в котором он читал лекции в 1946-1951-х годах.
Предлагаемый читателю краткий очерк — попытка осветить жизненный путь Лютера на основании ряда известных нам материалов, в первую очередь — его «Воспоминаний».
ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ
Артур Лютер родился в Орле 3 мая 1876 года. Этот губернский город, в котором в 1880-е годы насчитывалось восемьдесят тысяч жителей, имел тогда — среди иных учреждений — мужскую гимназию, кадетский корпус, три высших женских учебных заведения, театр и дворянский клуб. Родители Артура поселились здесь давно. Отец, семья которого происходила из Ревеля, изучал в Москве классическую филологию и затем вернулся в свой родной город, где в течение многих лет учительствовал в местной гимназии. Мать была родом из Риги. У Артура и его младшего (рано умершего) брата было, думается, счастливое, благополучное детство, подробно описанное в «Воспоминаниях», откуда и почерпнуты наши сведения. Особое влияние на развитие обоих мальчиков оказала, бесспорно, яркая личность отца, уделявшего воспитанию своих сыновей немало времени и внимания. Чтение по-немецки и по-русски уже в раннем детстве пробудило в них духовные интересы. В своих воспоминаниях Артур перечисляет детские и юношеские издания, предназначенные для немецких мальчиков того времени. Особую роль играл недавно возникший молодежный журнал «Der gute Kamerad» («Хороший товарищ»). В нем печатались — из номера в номер — романы Карла Мая и других авторов, писавших для юношества, а также содержательные статьи о достижениях техники, советы юным умельцам и письма читателей. Современным людям трудно себе представить, сколь важную роль играли в то время журналы для детей и юношества (речь идет о 1880-х и 1890-х годах). Артур, уже посещавший русскую гимназию, находил в «Хорошем товарище» не только интересные сведения о технических новинках, но и литературные образцы — знакомство с ними придавало в его глазах еще большую привлекательность немецкому языку. Журнал осуществлял и другую важную функцию: благодаря рубрике «Почтовый ящик» он способствовал взаимному общению юных немецких читателей, которые таким образом могли обмениваться друг с другом письмами, договариваться об обмене почтовыми марками и т. д. Именно в этой рубрике появилось в одном из номеров журнала за 1888 год первое литературное произведение Артура Лютера — стихотворение, представлявшее собой хвалебный гимн любимому журналу и написанное на мотив известной тогда песни «Gott, erhalte Franz den Kaiser» («Храни, Боже, кайзера Франца»). Автору этого стихотворения было двенадцать лет… Кроме того, орловский гимназист завязал отношения со своими сверстниками в Германии — спустя много лет, уже находясь в Лейпциге, он сумеет восстановить прежние знакомства.
Наряду с этими изданиями Артур пользовался, конечно, библиотекой отца, выписывавшего книги из немецкого книжного магазина в Риге. Он много читал и по-русски. Любопытно, что молодой гимназист тратил свои карманные деньги на то, чтобы заказывать прямо из Лейпцига издания дешевой «Универсальной библиотеки» — в этой популярной серии, основанной издателем Филиппом Рекламом (и существующей поныне), печатались произведения как современных авторов, так и классиков мировой литературы. Много позже в «Универсальной библиотеке» будут изданы и некоторые из переводов самого Лютера.
В «Воспоминаниях» говорится, что еще задолго до окончания гимназии Лютер принял решение изучать историю литературы. В этом он пошел по стопам своего родителя, который был, по-видимому, не только хорошим филологом, но и чутким отцом, сумевшим привить своему сыну Артуру любовь к литературе и театру, а также любознательность, проявившуюся уже в ранней юности. Лютер пишет также об особенностях немецкого языка в России. Неутомимо и, по мнению Лютера, успешно боролись в его семье с многочисленными лексическими и грамматическими погрешностями — они возникали благодаря общению на русском языке, которое неизбежно накладывалось на немецкую речь.10 Действительно: и оригинальные работы Лютера, и его переводы выделяются ясностью стиля и богатством словаря. В этом можно видеть опять-таки влияние отца. Когда появилось третье, расширенное издание знаменитого русско-немецкого словаря Павловского, в предисловии к нему были названы имена редакторов, преподавателей немецкого языка «…О. Кюна (в Риге) и Ф. Лютера (в Орле): их трудолюбие и настойчивость сделали возможным издание словаря в настоящем виде».11
МОСКВА
В 1894 году Лютер отправляется в Москву, чтобы продолжить образование на историко-филологическом факультете Московского университета, где ранее учился его отец. Своей будущей специальностью он избирает общее языкознание и историю литературы. Артур Лютер был прилежным студентом, тогда как общественные настроения 1890-х годов его почти не затрагивали. Среди своих университетских профессоров Лютер вспоминает историков П. Г. Виноградова и В. О. Ключевского, филологов Ф. Ф. Фортунатова и В. Ф. Миллера, философов С. Н. Трубецкого и Л. М. Лопатина. Однако важнее других был для него Н. И. Стороженко, который и направил своего питомца на преподавательскую стезю. К этому Лютера побуждало также желание создать собственную семью. Проведя летний семестр 1900 года в Берлине, Лютер начинает преподавать русский и немецкий языки в различных учебных заведениях Москвы: в женской гимназии св. Елизаветы и реальном училище при евангелической церкви св. Михаила. Эту школу посещали и русские мальчики; одним из учеников Лютера был прославившийся в будущем Федор Степун.12 В 1903 году Лютер становится — при посредничестве М. Н. Розанова — преподавателем западно-европейской литературы на Высших женских курсах (первый женский университет в России).13 Впоследствии М. Н. Розанов хлопочет о том, чтобы Лютеру предоставили должность преподавателя в Московском университете. Но для начала, поскольку это выгодное место было в то время занято, Лютер получает в 1910 году двухлетнюю научную командировку в Германию.
Наряду со своей научно-педагогической карьерой Артур Лютер, еще на студенческой скамье обратившийся к журналистике, интенсивно сотрудничает в последующие годы в различных газетах и журналах. Так, при посредничестве своих знакомых, московских немцев, он регулярно, начиная с 1896 года, помещает театральные обзоры и рецензии в «Московской немецкой газете» («Moskauer Deutsche Zeitung»). До 1914 года он откликается почти на все важнейшие московские спектакли и гастроли. К этому следует прибавить статьи, посвященные литературным событиям, и путевые очерки — описание впечатлений от большого путешествия по Германии, Австрии, Швейцарии и Италии, которое Лютер предпринял в 1897 году в образовательных целях. Вероятно, во время этого путешествия он завязывает отношения и с германскими изданиями. В 1899 году начинается его постоянное сотрудничество с новым журналом «Das literarische Echo» («Литературное эхо»), которому Лютер сохранял верность вплоть до его закрытия в 1942 году (журнал к тому времени назывался «Die Literatur»). Со страниц «Литературного эха» Лютер информировал немецких читателей о новых течениях в русской литературе, о молодых авторах, в том числе — символистского лагеря. Лютер был первым (точнее, одним из первых), кто обратил внимание немцев на таких русских поэтов, как Брюсов,14 Бальмонт15 и Блок.16
Тем временем, после революционных событий 1905-1906 годов, расширяются возможности для сотрудничества и в немецкой периодической печати России. В частности, немецкая «С.-Петербургская газета» («St.Petersburger Zeitung») открывает новое литературное приложение, выходящее по понедельникам («Montagsblatt»), и Лютер систематически помещает в этом «Листке» написанные им статьи, посвященные русской и немецкой литературе. До начала Первой мировой войны, подчеркивает Лютер в своих «Воспоминаниях», он опубликовал здесь «более сотни очерков о русской литературе, в которых рассказал о Пушкине и Гоголе, Максиме Горьком и Леониде Андрееве, о мемуарах Екатерины II, о письмах Льва Толстого, о русских драмах про Дон-Жуана и русских школьных историях; при этом он совершенно не подозревал, каким бесценным предварительным материалом окажется вся эта работа для его более поздней «Истории русской литературы»». Одновременно Лютер писал и для рижской немецкой газеты «Последние новости» («Rigasche Neueste Nachrichten»), которую определяет как «единственную либеральную газету Прибалтики».
К неутомимой педагогической и журналистской деятельности Лютера прибавляется в 1900-е годы еще один вид занятий — публичные выступления на литературную тему в различных немецких культурных объединениях. Так, зимой 1903-1904 года он читал в Москве цикл докладов о поэтах «мировой скорби» (Байрон, Леопарди, Ленау и Гейне). С теми же докладами его приглашали выступить и немецкие объединения Петербурга. В своих «Воспоминаниях» Лютер пишет о стремлении «пробудить у наших немцев, в целом еще устремленных к материальному благополучию, интерес к духовным проблемам и прежде всего указать им на красоты немецкой литературы». В культурной жизни немецкой Москвы Лютер проявлял себя чрезвычайно активно. Он был одним из основателей «Литературно-драматического общества» (1904), в котором регулярно проводились литературные чтения и собственными силами ставились спектакли. Кроме того, в течение недолгого времени Лютер возглавлял созданный в 1908 году «Московский немецкий союз», соучредителем которого он являлся.
Отдельная глава творческой биографии Лютера (до 1914 года) — его участие в русских журналах «Весы» и «Русская мысль». Решающую роль в этом сыграло его личное знакомство с Брюсовым, идейным руководителем символистских «Весов» и ближайшим сотрудником либеральной «Русской мысли» (в 1910-1912-х годах Брюсов возглавлял литературно-критический отдел этого журнала).
С Брюсовым, как и с другими писателями символистского круга, Лютер познакомился у Георга Бахмана (1852-1907), с которым в последние годы его жизни поддерживал тесные отношения. Поэт и библиофил по внутреннему призванию, деятельный сотрудник (до 1899 года) газеты «Moskauer Deutsche Zeitung», Георг Бахман обеспечивал себя прежде всего преподаванием немецкого языка; кроме того, он служил цензором, и в качестве такового ему доводилось просматривать рукописи публичных выступлений Лютера (до 1905 года подобные тексты также подвергались цензуре). Именно так они и познакомились друг с другом.
В своем некрологе, посвященном Бахману, Брюсов вспоминает о «тех немногих друзьях, которые знали его лично, которые собирались у него из года в год на его приветливых «субботах», и в том числе К. Д. Бальмонт, Ю. Балтрушайтис, Валерий Брюсов, М. Дурнов, Г. Тор-Ланге, А. Лютер…»17
Лютер же почтил память друга статьей-предисловием в книге его стихов и переводов, выпущенной посмертно (опять-таки при активном участии Лютера)18 ; другая его статья появилась к пятилетию со дня смерти Бахмана.19
В журнале московских символистов Лютер сотрудничает в 1905-1908-х годах. Его перу принадлежат две большие обзорные статьи («Немецкая литература в 1905 году» и «1906 год в немецкой литературе»), а также ряд рецензий на немецкие книжные новинки. (В 1907 году Брюсов передоверит «немецкий» раздел «Весов» А. С. Элиасбергу.) Последнее выступление Лютера в «Весах» — эссе, посвященное немецкому поэту и драматургу, уроженцу Москвы, Эдуарду Стукену.20
В сентябре 1910 года Лютер, как уже говорилось, отправляется со своей семьей на два года в Германию. Сперва он живет в Мюнхене, где заводит знакомство с московским немцем Карлом Нётцелем, автором широко известных впоследствии книг о России.21 В основном же он проводит время в Гейдельберге и Лейпциге, готовясь к предстоящему магистерскому экзамену и преподавательской деятельности в Московском университете. Последние два года накануне войны Лютер преподает германистику московским студентам — свидетельством его занятий этого времени может служить литографированное издание объемом в 300 страниц: «Введение в германскую филологию. Лекции, читанные в Московском университете» (М., 1913). К этому же времени (1912-1913) относится и его сотрудничество в «Русской мысли». Впрочем, участие Лютера в журнале П. Б. Струве ограничилось лишь несколькими публикациями; наиболее заметной из них была статья о Фридрихе Геббеле,22 появившаяся к столетию со дня рождения этого выдающегося немецкого поэта и драматурга. Кроме того, Лютер предполагал напечатать в этом журнале «очерк жизни и творчества» Генриха Клейста, «непосредственного предшественника Геббеля», как писал он в редакцию «Русской мысли» 5/18 октября 1911 года (из Лейпцига),23 Статья о Клейсте (в связи со столетием его трагической гибели) появилась в последней книжке журнала за 1911 год за подписью «М. Орлов» (по всей вероятности, псевдоним Лютера).
Отметим и монументальный труд Лютера, выполненный им в начале 1910-х годов, — русское издание «Жизни Фауста», философского романа
Ф. М. Клингера, «бурного гения», автора выражения «Sturm und Drang» («Буря и натиск»), навсегда связавшего свою жизнь с Россией. Роман был выпущен одним из наиболее культурных в то время русских издательств — К. Ф. Некрасова.24
ЗАСТРЯВШИЙ В ГЕРМАНИИ
Летом 1914 года Лютер со своей семьей поехал в Германию, намереваясь провести там весь отпуск: в следующем семестре ему предстояло вести семинар по сравнительной грамматике германских языков, и он собирался к нему подготовиться. Кроме того, в Лейпциге открывалась большая выставка книги и графики, и Лютер надеялся рассказать о ней в «Петербургской немецкой газете».
Устроив свою семью в пансионате в Гарце, Лютер начинает работать в лейпцигской библиотеке. В этот самое время — после убийства австрийского престолонаследника — разразилась война. Лютер поспешил обратно в Гарц, чтобы забрать семью и вернуться в Россию. Однако выяснилось, что он, будучи иностранцем призывного возраста и «подданным вражеского государства», не имеет права покидать Германию. Деньги, предназначенные для отпуска, постепенно таяли, семья вынуждена была оставить пансионат и переселиться к отдаленному родственнику в Дрезден. Здесь они встретили своих старых московских друзей, германских подданных, которым удалось выехать в Германию, и те рассказали им об отношении к немцам в России в первые дни войны…
Из Дрездена Лютер сумел связаться со своим банком в Москве и получить жалованье от Высших женских курсов. Этого удалось добиться благодаря помощи испанского консульства, которое в таких случаях поддерживало российских подданных, оказавшихся на территории Германии. Случалось Лютеру и обмениваться письмами с Москвой — через датских знакомых. Сложность заключалась лишь в том, что немцы не пропускали писем, написанных по-русски, а русские не пропускали немецких писем. Так что переписку приходилось вести по-французски.
В ноябре 1914 года «подданным вражеского государства» было запрещено проживание в больших городах. Семье Лютера пришлось перебраться в маленький саксонский городок Фрайберг, где они нашли для себя жилье. Дважды в день Лютер обязан был отмечаться в местном полицейском участке; точно так же просматривалась в полиции вся исходящая и входящая почта, которая лишь после этого отправлялась по назначению. Тем не менее отношения с полицией и местным населением, как пишет в «Воспоминаниях» Лютер, были дружественные. В 1915 году семья переселилась в Тюрингию, где прожила более четырех лет в курортном городке Бланкенбург. Постепенно Лютер возвращается к литературной работе. Он пишет для «Литературного эха» и других немецких журналов; одна из его публикаций этой поры — некролог великому князю Константину Константиновичу (К. Р.), скончавшемуся 15 июня 1915 года.
Материальное положение Лютера резко меняется к лучшему после того, как Эрих Бёме, преподаватель русского языка в Берлинской Торговой школе, привлекает его к одному довольно деликатному начинанию. В Германии в 1915 году создается организация, призванная заботиться о культурном образовании русских пленных, в частности — формировать на основе русских библиотек, изъятых в ходе войны, своего рода «лагерные библиотеки» для пленных солдат.25 Лютеру было предложено составить простые для усвоения брошюры, которые «неназойливым образом оказывали бы на пленных нужное влияние». Предполагалось выпускать такую литературу, которая без особого нажима («безотносительно к военным событиям») подчеркивала бы превосходство социальных и культурных условий в Германии над условиями жизни в России. В этой серии под звучным названием «Родная речь» (в качестве места издания указывалось: «Москва») было напечатано к 1918 году 120 пропагандистских брошюр самого различного содержания. Здесь печатались, с одной стороны, произведения тех русских авторов (и классиков, и современных писателей), которые критически освещали русскую действительность. С другой стороны, были подготовлены выпуски, посвященные актуальным вопросам политики, экономики и общественной жизни. Сам Лютер, который редактировал всю серию, написал и выпустил под различными псевдонимами (Артемьев, Дроздов, Кабанов, Никольский, Орловский, Силин) около двадцати брошюр о немецких общественных институтах, организации сельского хозяйства, системе школьного образования, благотворительности и помощи бедным. Тем временем к «Родной речи» присоединилась газета «Русский вестник», также предназначенная для русских военнопленных, — ее издавал в Берлине на русском языке М. В. Мейер-Хайденхаген, бывший член редколлегии «St. Petersburger Zeitung». Лютер опубликовал здесь в 1915-1918-х годах — также под различными псевдонимами — многочисленные статьи.
Возложенное на Лютера поручение оказалось для него весьма выгодным. Наряду с возможностью дополнительного заработка, оно позволяло ему жить и работать в одном из городов, располагающих богатыми библиотечными фондами. Лютер снова выбрал Лейпциг. Семья же осталась в Тюрингии, поскольку в трудные военные годы там было проще обеспечить себя продуктами.
ЛЕЙПЦИГ
В лейпцигских литературных кругах происходит новое знакомство, во многом определившее дальнейшую жизнь Лютера, — с Георгом Минде-Пуэ, директором Немецкой Книжной палаты, предложившим Лютеру должность научного сотрудника. Лютер, оставивший после октябрьского переворота всякую надежду на возвращение в Россию, соглашается. 1 февраля 1918 года его зачисляют в штат. Основанная в 1913 году Биржевым союзом немецкой книготорговли как центральное хранилище всей книжной продукции, выходящей на немецком языке, лейпцигская Книжная палата ведала составлением национальной библиографии (соответствуя в этом качестве Российской Книжной палате, основанной в 1917 году). Новая должность, которую занимал Лютер вплоть до своего ухода на пенсию в 1944 году, существенно определила всю его дальнейшую деятельность. Лютер ведал составлением предметного каталога, устраивал различные литературные выставки и с 1923 по 1938 год преподавал немецкую литературу в Немецкой школе книготорговли. Постепенно он завязал тесные отношения и с крупными лейпцигскими издательствами, прежде всего — с издательством «Библиографический институт», готовившим в те годы к печати наиболее авторитетное немецкое справочное издание того времени — седьмое издание 14-томного словаря Майера (1924-1933). В ведение Лютера как редактора поступил отдел славянских языков и литератур, а также отдел новейшей немецкой литературы. Кроме того, в 1920-е годы Лютер издал в «Библиографическом институте» целый ряд сочинений русских авторов (Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева, Салтыкова-Щедрина и др.), написав к каждому из них предисловие (или послесловие), комментарий и т. д.; частично им были выполнены также и переводы. Особого упоминания заслуживает переведенный и подготовленный им к печати том под названием «Шедевры русской сцены» (1922). Сверх того, в 1920-е и начале 1930-х годов Лютер перевел для разных немецких издательств, причем не только лейпцигских, множество произведений русских писателей; рядом с классиками (Радищев, Грибоедов, Пушкин, Лермонтов, Гоголь, А. К. Толстой, Тургенев, Островский, Салтыков-Щедрин, Достоевский, Л. Н. Толстой, Лесков, Чехов, Короленко), мы видим и советских писателей (М. Горький, Сейфуллина, Леонов, Бабель, Эренбург), и эмигрантских (Мережковский, Ремизов). Он также постоянно писал статьи, рецензии, предисловия и послесловия, составлял библиографические обзоры. Он сотрудничал и с русскими издательствами в Берлине; его статьи появляются в литературном альманахе «Грани» и в литературно-научном журнале «Беседа». В 1922 году он выпускает в издательстве «Грани» свои переводы средневековой немецкой литературы26 ; в том же году издает в престижном лейпцигском издательстве «Insel» антологию русских переводов немецкой поэзии. По-видимому, именно об этой книге в «Воспоминаниях» сказано, что «рукопись была завершена» уже в 1918 году, в рамках упомянутой выше серии «Родная речь», однако «окончание войны положило конец и нашей работе». Поразительно, что в течение этих лет, до предела заполненных самыми разными видами деятельности, Лютер успел найти время еще и для того, чтобы издать свою «Историю русской литературы». Конечно, он опирался на свои многочисленные статьи о русских писателях, появившиеся за последние 25 лет, а также на материалы, которые им использовались в лекциях, тем не менее эта далекая от журналистики, солидная, изобилующая сведениями книга — свидетельство невероятной продуктивности ее автора.
Достигнув в 1926 году вершины своей научно-литературной карьеры, Лютер еще долгие годы не «снижал темпа» — по-прежнему писал многочисленные статьи и рецензии и неутомимо переводил как с русского, так и с французского языков (им переведено на немецкий несколько комедий Мольера). Библиографии его трудов за эти годы также не существует. Особенно мало известно о его жизни и занятиях в годы Второй мировой войны. Готфрид Кратц, знаток русского Берлина, между прочим сообщает, что Артур Лютер, начиная с 1934 года, постоянно сотрудничал в «Новом слове» — берлинской русской газете, близкой к официальной идеологии Третьего рейха.27 Здесь он опубликовал ряд статей (многие из них появлялись, видимо, под псевдонимом).
После того как его лейпцигская квартира оказалась разбомбленной, Лютер перебирается в Марбург к своему сыну Вольфгангу. По окончании войны, когда в Марбургском университете открывается славянская кафедра, Лютер вновь получает возможность использовать свои богатые знания в области русской культуры. В 1951 году он переезжает к дочери в Баден-Баден, где и умирает в 1955 году в возрасте 79 лет.
НЕКРОЛОГ
Откликаясь на смерть Артура Лютера, Максимилиан Браун (1903-1984), петербургский немец, профессор славистики Геттингенского университета, писал:
«Если будет когда-нибудь написана история немецко-русских культурных отношений, имя Артура Лютера займет в ней важное место. Роль, которую он играл, на первый взгляд, не была представительной. Трудолюбивый, достойный и скромный потомок Мартина Лютера, он не имел возможности привлечь к себе внимание, да он и не искал и не желал для себя такой возможности.
Артур Лютер родился в 1876 году в Орле. Свою карьеру он начал с преподавания германистики в русских учебных заведениях. Разразившаяся война задержала его в Германии и повлияла на его дальнейший жизненный путь. Оставшись в Германии, он меняет направление своей деятельности. Если раньше он видел свою задачу в том, чтобы познакомить русских с духовным наследием Запада, прежде всего Германии, то теперь он становится толкователем русского духа для немецкой публики. Его первые труды в этой области появились уже в 1918 году, а в 1924 году он издает «Историю русской литературы» — эта книга и по сей день остается необходимым источником для изучения русской литературы; многим немцам она впервые открыла ее истинный диапазон. Наряду с этим он публикует свои многочисленные превосходные переводы, которые до настоящего времени не получили — возможно, как раз потому, что выполнены столь добротно, — всеобщего признания, коего безусловно заслуживают. В тех кругах, где знакомство с русской литературой не просто результат увлечения экзотической «чужой душой», переводы Лютера оказали и оказывают воздействие, глубина и размах которого выяснятся лишь по прошествии времени…»28
Соглашаясь с Максимилианом Брауном, высоко оценившим деятельность Артура Лютера, следует уточнить, что намеченная им хронологическая последовательность вызвана, по всей видимости, ситуацией 1950-х годов: трудно было вообразить себе в те годы, что один и тот же человек может чувствовать себя абсолютно свободно в двух культурах — немецкой и русской. На самом деле, Лютер до 1914 года не только пропагандировал в России западную культуру:
и в русской, и в немецкой печати он публиковал статьи на совершенно разные темы. Свою особо важную задачу он видел в том, чтобы знакомить с русской литературой немцев, живущих в России. Так, в петербургской и московской немецких газетах он писал не только о Клопштоке и Шиллере, Артуре Шницлере и Рихарде Демеле, но и о Пушкине, Лермонтове, Гоголе, Мережковском, Брюсове, Леониде Андрееве. Выступая с лекциями в немецких культурных «ферейнах» Москвы и Петербурга, он рассказывал о новейших течениях именно русской литературы. В Германии же он писал о русской литературе не только для немцев, но и для оказавшихся в Германии русских — военнопленных и эмигрантов (с некоторыми из эмигрантов он был дружен и тесно сотрудничал). Эта закономерность тянется сквозь всю жизнь Лютера. Он обращался в своей работе и к русским, и к немцам в равной степени; он пользовался для этого как русским, так и немецким языками, владея каждым из них равно свободно. Но сутью и целью его деятельности оставалась все же Россия. Лютер стремился внести свой вклад в успешное развитие этой страны, однако такое развитие представлялось ему невозможным без участия немцев, прежде всего русских немцев, воплощавших собой единство немецкого и русского опыта, немецких и русских традиций. Нельзя не признать, что сознательная установка такого рода приводила Лютера к сомнительной и трудно вообразимой — в исторической перспективе — «двоякой лояльности». Если во время Первой мировой войны Лютер мог извлечь выгоду (скорее, материальную) из своего необычного статуса немца с российским паспортом, то после 1933 года он проявляет тяготение к тем кругам русской эмиграции, которые сочувствовали Третьему рейху во имя борьбы с большевизмом. Эта проблема, затрагивающая не только двусторонние русско-немецкие отношения, но и пути самоопределения русских немцев, заслуживает более пристального внимания.
1 Документы, связанные с приемом А. Ф. Лютера в «Общество…», хранятся в Российском государственном архиве литературы и искусства (Москва). Ф. 590. Оп. 1. Ед. хр. 5. Л. 11-13.
2 См.: Р. Н. Клейменова. Общество любителей российской словесности. 1811-1930. М., 2002. С. 586-592.
3 A. Remisow. Legenden und Geschichten. Uebertragen von Arthur Luther. Leipzig, <1919>.
4 См.: Е. Обатнина. Царь Асыка и его подданные. Обезьянья Великая и Вольная Палата А. М. Ремизова в лицах и документах. СПб., 2001. С. 351.
5 Письмо Лютера к А. М. Ремизову от 18 июня 1924 г. // Там же. С. 295.
6 Bibliographia Lutherana. Zum fuenfzigsten Geburtstag von Arthur Luther. Leipzig, 1926.
7 Лишь незначительная часть книжного собрания Лютера попала после 1945 года в библиотеку Института славянской филологии Марбургского университета, в том числе — книги А. М. Ремизова с дарственными надписями. Помимо этого, в марбургском Институте Гердера хранятся рукописи Лютера и газетные вырезки с его публикациями за 1897-1944-х гг. См. обзор этих материалов, составленный их хранителем к пятидесятилетию со дня смерти Лютера: P. Woerster. «Dem wahren Deutschland und dem wahren Russland». Artur Luther zum 50. Todestag // Jahrbuch des baltischen Deutschtums 2005. Lueneburg, 2005 (в печати).
8 Сохранилось несколько машинописных экземпляров; один из них был любезно предоставлен в наше распоряжение проф. Людольфом Мюллером (Тюбинген).
9 За предоставленные мне сведения выражаю благодарность Кармен Зипль (Мюнхен).
10 Лютер пишет об этом в конце первой части своих «Воспоминаний». Этот фрагмент опубликован Кармен Зипль (см.: Die slawischen Sprachen (Salzburg). 1999. Nr. 63. S. 12-21).
11 См.: I. Pawlowsky’s Deutsch-Russisches Woerterbuch. Dritte umgearbeitete und wesentlich vermehrte Auflage. Dritter Abdruck. Riga — Leipzig, 1902 (предисловие к третьему изданию имеет дату: «Август 1886»).
12 А. Лютер упоминается в мемуарной книге Ф. А. Степуна «Бывшее и несбывшееся» (глава «Школьные годы. Москва»).
13 См. литографированное издание: Гете и Шиллер. Лекции по истории немецкой литературы, читанные в 1906/07 гг. на Высших женских курсах в Москве А. Ф. Лютером.
М., 1907.
14 Статья Лютера о Брюсове помещена в первом мартовском номере «Литературного эха» за 1904 год; краткая информация об этой статье появилась в журнале «Весы» (1904.
№ 3. С. 71-72; не подписанная заметка, автором которой был сам Брюсов).
15 Статья Лютера о Бальмонте напечатана в литературном приложении «Montagsblatt» к «St. Petersburger Zeitung» 25 декабря 1906 г./ 7 января 1907 г. (№ 162. S. 197-198).
16 «В агустовской книжке журнала «Das literarische Echo» за 1906 г. А. Лютер впервые на страницах немецкой печати упоминает «»лирика Александра Блока» — автора «Балаганчика»» (В. Дудкин. Блок в Германии // Александр Блок. Новые материалы и исследования. Книга пятая (Лит. наследство. Т. 92. В 5 книгах). М., 1993. С. 244.
17 Аврелий <В. Я. Брюсов>. Памяти Георга Бахмана. † 15 июня 1907 г. // Весы. 1907. № 7. С. 54.
18 Cм.: G. Bachmann. Gesammelte Gedichte. Mit dem Bildnis des Verfassers und einer Einleitung. Moskau, 1910 (в действительности книга печаталась в Германии при активном участии А. С. Элиасберга).
19 Deutsche Monatsschrift fuer Russland (Reval). 1912. H. 6. S. 341-350.
20 Весы. 1908. № 12. С. 81-85.
21 См. о нем: Р. Данилевский. Москвич Карл Нётцель и его мысли о России. // Немцы в России. Российско-немецкий диалог. СПб., 2001. С. 486-492.
22 Русская мысль. 1913. № 3. С. 90-111.
23 Письмо сохранилось в архиве В. Я. Брюсова. // Рукописный отдел Российской государственной библиотеки. Ф. 386. Карт. 93. Ед. хр. 11. Л. 5.
24 См.: Ф. М. Клингер. Жизнь, деяния и гибель Фауста / Перевод с нем., вступ. статья и примеч. А. Лютера. М., 1913.
25 См. об этом: Г. Кратц. Лагерные библиотеки для русских пленных в Германии времен Первой мировой войны. // Библиотечное дело — 2001: Российские библиотеки в мировом информационном и интеллектуальном пространстве. Тезисы докладов Шестой международной научной конференции (Москва, 26-27 апреля 2001 г.). М., 2001. Ч. 2. С. 392-393.
26 Повести, рассказы, легенды и шутки немецкого Средневековья. Собрал и по первоисточникам перевел Артур Лютер. Берлин, 1922.
В предисловии к этой книге автор писал:
«Посвящаю свой перевод бывшим участникам моего семинария по средневерхненемецкому языку, московским студентам-германистам, с которыми я в 1913-1914-х годах читал «Бедного Генриха». Где они теперь? «Одних уж нет, а те далече…» скитаются по всему свету, и многим из них теперь уже не до германистики и не до «Бедного Генриха»…» (С. 9; «Бедный Генрих» — стихотворная повесть Гартмана фон Ауэ (ок. 1165 — ок. 1210), немецкого поэта-миннезингера и автора «рыцарских романов»).
27 Г. Кратц. Битов, Бунин и Берлин. // Русский Берлин 1918-1941. <Издание к выставке «Русский Берлин 1918-1941» в Государственном Историческом музее 13-27 мая 2002. М., 2002>. С. 26.
28 M. Braun. Arthur Luther zum Gedaechtnis. // Osteuropa. 1955. Heft 3. S. 240.
Перевод Марины Кореневой