Стихи
Опубликовано в журнале Звезда, номер 6, 2004
Переходя Николаевский мост от площади к Румянцевскому скверу, глядя на закат, на корабельные краны, на лайнеры у гранитной стенки, я понимаю, что выбрал судьбу не по карману, словно булочку с маком на большой переменке. Когда-то она была огромна, уходила за океаны, поднимала якоря, разводила пары на полную мощность, а кончилось тем, что я за стойкой перемываю стаканы, подаю коктейли и прочую сочность. А я уже было сложил чемоданы, выправил билет и отметил визу, но не по зубам оказались мне заморские страны, столь притягательные сверху и недоступные снизу. Я был кочегаром, возил контрабанду, прятал наркотики между переборок, и однажды подвел я свою команду, и меня уволили. Теперь мне за сорок. И вот я на набережной в баре Морского клуба торгую на фунты и марки, и доллары и песеты, отвечаю по-английски, случается, что и грубо, словно капитан, вернувшийся с того света. А на самом деле меня тошнит от валюты, от пустых стаканов, от виски "Белая лошадь", и вся моя радость, что каждые две минуты я могу обернуться на Исаакиевскую площадь. Там, среди поля зеленеющего разнотравья, серый всадник на сером коне давит серую змейку, да великий собор на колонной оправе приглашает уставших присесть на скамейку. В десять кончается моя работа, приходят приятели выпить пива, и хотя за пазухой посасывает что-то, я догадываюсь, что все сложилось счастливо. Приятели выпивают по второй и по третьей, валютчик меняет стодолларовые купюры, основатель клуба на гравированном портрете что-то соображает о падении конъюнктуры. А когда смеркается и зеленеет над Петроградской, я иду на кораблик, приставший у зоопарка, и обои в кабинетике иностранной окраски напоминают все то, чего мне не жалко. Мне не жалко Флоренции с ее Уффици, мне не жалко Венеции с ее каналом, точно так же здесь можно закусить и напиться, и подумать о лучшем - о самом малом. Как вернусь я к себе на Подьяческую, поставлю чайник, вытащу из холодильника "Куин Мэри", сам себе хозяин, мудрец, начальник, сам себе адмирал, по крайней мере. А белая ночь залетает в грязные окна, кто-то ночью звонит и бросает трубку, то ли он сигнал подает условный, то ли просто так, несерьезно, в шутку. Так и жизнь пройдет, и в осенний вечер запестрят на Неве нефтяные пятна. Вот и все - похвалиться мне будет нечем, что понятно, но, в общем - невероятно. Если доллар меняется на пять франков, если шекель всего полдоллара стоит, что гоняться за миллионом, сказать по чести, может быть, и вообще не стоит. Надо просто стоять у своей палатки, и обсчитывать пьяных на две-три монеты, и глядеть, как у императора на полянке фонари освещают остатки лета. Скоро ночь, и мосты разведут над Невою, и пройдут буксиры, склонивши трубы, и тогда я сам от себя не скрою, почему мои мелочи так мне любы. И так будет устроено ясно и вечно: нефть, оружие, алкоголь, подарки, и за все расчетливо и беспечно, кто-то сдачу отсчитывает без помарки. И пускай от полюса до Гольфстрима все курсируют сухогрузы, танкеры, яхты, я стою - а они проплывают мимо, только склянки бьют на полночной вахте. 2004