Опубликовано в журнале Звезда, номер 11, 2004
ПАМЯТНИК Ты не отвертишься от вечности своей, она верна без колебаний. Согласных суета и слово-воробей не избегут ее лобзаний. Как смыслы ни тумань, как в терниях ни тырь напрасный и случайный дар свой, - найдет и ясности безумный нашатырь вручит: живи со мной и царствуй. С опаской, нехотя, не горячась ничуть, томленью грозному покорен, мнешь трансцендентную, немыслимую грудь, в угрюмой нежности проворен. Всплывает с грохотом названье корабля, кадабру коего не всякий спишет школьник. Заиндевеет детскосельская земля, когда по ней нечести вольник, зело осклабившись, прошествует, ища упруго-ветреной податливой поживы, не лавра хрупкого, но грубого плюща, объятья чьи смертельно лживы (как все слова на свете). * * * Листья желтые кружатся и на паперти шуршат. - Сколько можно размножаться? - я спросил Упанишад. Что об этом на брахмодье толковали мудрецы, перервется ль половодье незатейливой пыльцы? Успокоится ль Брахмана восхитительный Атман, скоро ль сгинет обезьяна, мерзкий коей дых придан? Ну же, Брихадараньяка, Шветашватра, дай ответ, у какого маниака в Индью духа брать билет. Чтоб, в слепую тьму вступая, излечив свой ум от дум, протрубить: "Не надо рая. Грянь, священный звук Аум!" * * * Блажен, кто верует, блажен, кто верует, блажен. Прямую как ни удлиняй, ты, сам себе рефрен, недели мыкая, живешь, растягивая жгут, который в прошлое ведет, в котором писем ждут. И, чтобы выпросить моток проклятого жгута, ты принимаешься писать неведомо куда. (Читатель, Ваньку вспомни и забудь его, ведь Жу- ков Ванька этот темный был, а я свечу держу.) Так вот, ты пишешь, и письмо взлетает над свечой и исчезает, словно лист, покрытый саранчой. Все, все проглотится и зев тщеты, как бог, велик. Но ты зачем о том твердишь - не мальчик, не старик. Ужели мышцею спинной в нечайный окуляр ты видел, как тебя пробьет резиновый удар. А может, силой одного воображенья лишь сугроб попробовал на вкус, в котором ты лежишь. Допустим - да. Но а тогда зачем не чуешь, крот, как в глотку катится звезда, - блаженство настает.