Опубликовано в журнале Звезда, номер 5, 2003
ГЕОМЕТРИЯ Лес, львом ярившийся вокруг, как в клетку втиснут в Летний сад. Но сучья, как обрубки рук Волынского, кричмя кричат. Кричит отрезанное прочь. Уродуемое кричит. Прокрустизованная плоть материи - кровоточит. А регулярность перспектив крушит деревья и кусты, страшна, как регулярный стих, стучащий молотом в виски. Куб. Параллелепипед. Куб. Прямая. Перпендикуляр... Так воцарялся Петербург. Так он пространство покорял. * * * "Петр Великий" Добужинского. То ли рыцарь, то ли робот, и немыслимый для жительства - декорация, не город. Рыцарь - цельнометаллический, руки-ноги из железа... Город - чисто символический, словно тонкая завеса. Рыцарь - злой, лицо жестокое, как все рыцари в Европе... А за той завесой тонкою - тыщи верст леса да топи. * * * Финский залив: и когда-то и днесь - амфиболит и гранатовый гнейс. Санкт-Петербург: три столетья подряд в каверзный грунт грузнет каменный град. Бронзовый конь и гранитный валун: бури морской зверовидный бурун. * * * В том таинственном Кронштадте, где без пропуска - ни-ни, не осталось в результате никакой моей родни. Там на площади Соборной мастерскую дед имел. Заработок - не зазорный: золотых был мастер дел. Жил там дед мой, жил там прадед, жил отец мой и дядья... Если кто меня прокатит, прокатился бы и я. ...Лишь собора виден купол с комаровских берегов да в груди чуть тлеет уголь - безответная любовь. * * * В годы оттепельной теплыни нами цвел наш коралловый риф. Холодало. Иные отплыли, к берегам чужеземным приплыв. Остальные остались. Все вместе строим риф наш, наш каменный текст, в трехсотлетнем его палимпсесте много есть недописанных мест. Он растет, монолитный и твердый, будто фельтеновская скала, подтверждая и ритмы и формы фальконетовского коня. Вот она, петербургская школа, что насильно формует тебя. Может, есть в ней от Пушкина что-то, но скорее всего - от Петра. Что за странное петроподобье петербургской строки и строфы здесь, где зданья стоят, как надгробья, так строги, так стройны, так страшны. Здесь, где Петр, здесь, где конь, здесь, где камень - петербургский коралловый риф, этот каменный миф, что веками воздвигаем своими руками, на костях воздвигаем своих. Воздвигаем при жизни и после. Три столетья прошли как три дня. Вместе с теми со всеми, чьи кости здесь лежат, - помяните меня.