ЛЛА КРЫЛОВА
Опубликовано в журнале Звезда, номер 9, 2001
ЭЛЛА КРЫЛОВА
СЧАСТЛИВЫЙ ДАРСчастливый дар - одним из прочих быть обитателем земли, одной из пчел ее рабочих. В пыльце, и в пепле, и в пыли изыскивать сладчайши яства для невзыскательной души и без тщеславья, без лукавства слагать в молитвенной тиши простые саги о текущем, как мед из изобильных сот, неповторимом, присносущем дне, из которого растет мистическая роза рая в шипах спасительных гвоздей. И крестик теплится, мерцая в ложбинке темной меж грудей: "Узнай, что всяк - благая весть, за бороду не дергай Бога, цени то малое, что есть, и понимай, как это много". Я понимаю, понимаю. Но как не дернуть иногда за бороду Владыку рая? Не поредеет борода. И Он, я знаю, не в обиде - Сам поозорничать не прочь: окатит ливнем в лучшем виде Он расфрантившуюся дочь. Стекает пудра, тушь струится, как нефти ручейки, с ресниц. Обоим стоит расшалиться - и вот уж не остановиться, и ни пределов, ни границ!.. В НЕДРАХ НОЧИ Где он, свет Твой, когда на орбиту Ты сквозь сон мой выводишь меня? Тьма гвоздями созвездий прибита, точки света, литая броня. Может, там, по ту сторону зренья он сияет, немеркнущий свет? Но змеится в душе подозренье: нет нигде того света, как нет и Тебя, адресат мой безликий, безымянный, сокрытый в Ничто. Храмы, пагоды да базилики, синагоги - зачем и на что? Пустоту мы обносим стеною, черепною коробкой, строфой. Я сижу на пиру Алкиноя между Фаустом и Мустафой. Рассыпается Троя. Хиреет жемчуг. Прочее - в том же ключе. Ходят-бродят в пустыне евреи и таскают Синай на плече. Ночь внутри меня. Ночь во Вселенной. На полдня полземли озарит страз Твой пламенный, глаз Твой надменный, забираясь по-крабьи в зенит... ИНВАЛИД Я инвалид. Меня зашиб Христос крестом, когда упал, идти не в силах. Разбил мне лоб, сломал три зуба, нос. Я видел алых бабочек красивых. Потом, когда остановилась кровь, я мир увидел новый и чудесный, и сердце переполнила любовь, как ключевая влага - ковшик тесный. И я пошел, объятья распахнув для всякой на земле живущей твари. Но соплеменники меня, ругнув, чурались и камнями побивали. И вот теперь в пустыне я живу и ничего не вижу, кроме света. И не пойму: во сне иль наяву со мною приключилося все это? Святой отшельник? Нет, я - инвалид, ненужный камень в русле древней крови. И кто меня, беднягу, исцелит от безответной к каждому любови? ГОРОД Здесь заменяет горизонт криволинейный контур кровель. Здесь не кончается ремонт, как и переливанье крови. Здесь жить нельзя. Как и везде. Но места не бывает лучше для прозябанья и т.д. Так воробей, купаясь в луже, не предпочтет ей Иордан. Микроб вообще не привередлив. И мил очам красы изъян, и ясный разум мой не въедлив. И я, посмеиваясь в лад икоте пьяного Сократа, гуляю по тропинке в ад - туда-сюда, туда-обратно. Какая разница, кто мой попутчик нынче и наперсник: хранитель-ангел ли немой иль чернокнижник-однокурсник? А может, совершенный йог. С кем поведешься - с тем, понятно, и наберешься. Трезвый Бог? Сие вдвойне невероятно. Ведь вышеназванное Он все сотворил. Не Он, так кто же? Он - Судия. И Он - Закон. Мы все под следствием, похоже. И за решеткой - Вавилон. Причем со всех ее сторон...