Опубликовано в журнале Звезда, номер 11, 2001
ГИЛО, 2001 Ты с пригорка следи, как уходит никто в никуда, Ты, простая мишень на окраине звездного неба, Город цвет потерял, стал бесцветным, как все города, Где есть тюрьмы и лепят скульптуры из серого хлеба. "Но в газету, на радио - только бы среди людей И поменьше в Гило, где все строят забор за забором..." Ну а город, он видывал тоже разливы таких площадей, А закончился вдруг тупиком и стеной, коридором. Снова белый "субару" соседей стоит поперек, Он один из сугробов, что ветер наносит с разбегу, То ли туча искрит, то ли тает зависший снежок, И мы видим, что даже у пуль траектория снега. Твой набросок бесплотен, без контуров, он не готов, И в блокноте все стерто, все кажется клубами пыли, И турист, и пустырь, и кусты, и свеченье котов, И оливы, они между войнами счастливы были. * * * И перепутав дождь и паутину, Стихает ветер, кружится, кружит На белых звездах желтый снег хамсина, Сюда уже никто не позвонит. И не узнает, что такое кров И небо на столбах прожекторов. ЯЗЫК В роще шумящей внезапно возник Полный ветвей и элегий язык, Сердце сожженной тетради, тростник, Все, что в безумье бормочет старик. Это меж листьев счастливых тайник, Или воздушной тревоги язык. С ним на востоке блуждать в падеже, Шум на рассвете, возня в гараже. В роще случайной пропал, как возник, Полный молчащих элегий язык. * * * Не путь простой, прожектора да фары, А свет слепящий, гаражи, ангары. Не разглядеть при тусклом освещенье, Что он длиной в одно стихотворенье. Стихи, похожие на план побега, На шум погони, на огни ночлега, На город, на окно, на призрак дома, На одуванчики аэродрома. И ты в него выходишь, как на волю, Не без наркоза, но почти без боли. На привокзальную ночную площадь - Из самой светлой, из фонарной рощи. МАРИНА 1 С тех пор так, наверное, И повелось, Ты выключил небо, И море зажглось. Огромных колес Завершен оборот, Нельзя нам на рельсы, Нас морем собьет. В бреду повторяешь Морей имена, Но имя имен Безымянно - она. В палату бы свежей Марины глоток, Нельзя ли на волны Набросить платок. 2 Доплыв до Венеции, Сразу узнал Таможню и кладбище И арсенал, Поющие трубы Со ржавой водой, И кто-то на остров Плывет за бедой. Кому-то кричали Вернись с корабля, Затянет трясина, Морская земля. Не слышит, седлает Морского коня, Он скоро доскачет До дна, до меня. Но листья на запах Могилы летят, Железный, стальной, Жестяной листопад. А жить так хотелось Везде и нигде, И плыть, и кружить В легендарной воде.