Я. А. ГОРДИН
Опубликовано в журнале Звезда, номер 11, 1998
Я. А. ГОРДИН
СОЛДАТ В ПОЛИТИКЕ
Проблема, вынесенная в заглавие, которая, собственно, и послужила причиной появления в журнале рубрики «Генералы-президенты», стала актуальной только с конца ХVIII века и только в странах демократической системы или претендующих на демократичность уcтройства. Нас интересует не захват власти популярными генералами (классический пример — Бонапарт), не военные диктатуры, установленные вооруженной рукой, но приход к власти военных лидеров демократическим путем, равно как и условия, в которых этот приход становится потребностью общества.
Обычно это бывает после больших войн, когда благодаря психологической инерции народ видит именно в военных лидерах подлинных «отцов нации». Причем к власти приходят отнюдь не только генералы-победители. Если Улисс Грант возглавил страну после победы в войне Севера и Юга, Эйзенхауэр — после Второй мировой войны, де Голль — в тот же период (первый раз), то маршал Мак-Магон, ставший президентом Франции в 1873 году, был одним из вождей побежденной армии, более того — с его именем были связаны два тяжких поражения французов — при Верте и при Седане, а фельдмаршал Маннергейм, будучи главнокомандующим, возглавил в 1944 году побежденную Финляндию. В данном случае речь пойдет об Улиссе Гранте, герое войны Севера и Юга и двукратном президенте США, книгу о котором написал американский романист Роберт Скимин.
Первым прецедентом демократического прихода к власти крупного военачальника было президентство Джорджа Вашингтона, и, таким образом, традиция идет из Соединенных Штатов, где и после Вашингтона штатские политики чередовались в президентском кресле с генералами. Пример «отца американской демократии», отвергнувшего столь органичное для ХVIII века предложение соратников короноваться и ставшего законно избранным президентом, чрезвычайно сильно воздействовал на латиноамериканских генералов. Почти все они, даже являясь по существу типичными диктаторами, старались соблюсти демократический декорум.
Генерал Порфирио Диас, знаменитый мексиканский диктатор, в 1884 году законно избранный президентом, позже — уже создав в стране систему диктатуры — тем не менее в течение четверти века каждые четыре года формально переизбирался на президентский пост.
Генерал Улисс Грант отнюдь не теряется в этом пестром ряду от Вашингтона до де Голля, несмотря на присутствие в нем весьма ярких фигур.
Он родился в глуши, в маленьком городке штата Огайо. Его отец — из шотландских протестантов — владел небольшой бойней и сыромятней. Иессей Грант не желал сыну судьбы мелкого провинциального кожевенника и послал его учиться в Вест-Пойнт, военную академию. Юный Грант не отличался выправкой и совершенством строевых приемов, зато преуспевал в математике и в верховой езде. Он поставил рекорд академии в скачке с барьерами. Сдержанный, молчаливый, спокойно реагирующий на прозвище «парень с фермы», на насмeшки над маленьким ростом (его будущий соратник и подчиненный Уильям Шерман, а тогда старший соученик, спросил Гранта — не собирается ли он командовать армией лилипутов), Грант обладал твердым чувством собственного достоинства, которое в случае надобности умел защитить, и глубоко скрытым, но мощным честолюбием. Начало его военной карьеры схоже с тем же периодом в жизни Бонапарта — разумеется, с поправкой на американскую специфику. (Позже биографы Гранта сравнивали его полководческие приемы с тактикой великого корсиканца.) Недаром «Эдинбургское обозрение», один из самых популярных европейских журналов, на который ориентировался Пушкин, замышляя «Современник», так начало очерк о Гранте сразу после его избрания президентом: «Не далее как девять лет тому назад человек в крайней нужде бродил по улицам Сан-Луиса, не имея ни друга, ни надежды. Он покинул почетную службу вследствие неприятностей и, испытав свои силы на поприще фермерства, что стоило ему много хлопот и доставило мало выгод, напрасно стал искать других занятий. Он торговал шерстью, был агентом по сбору налогов, занимался по аукционам, но во всех этих занятиях не мог соперничать с людьми, более привыкшими к делу». Весь этот пассаж чрезвычайно напоминает соответствующие места из жизнеописаний молодого Бонапарта.
«Парень с фермы», прекрасно знавший военное дело, отличившийся в Мексиканской войне 1846-1848 годов (несмотря на то, что его упорно держали на квартирмейстерской должности и ему, чтобы принять участие в боях, приходилось выходить далеко за пределы своих служебных обязанностей), чем-то не устраивал свое командование. В 38 лет он еще капитан, и в этом отношении его судьба напоминает судьбу де Голля, который многие годы ходил с капитанскими погонами, поскольку начальство считало его слишком самоуверенным и умствующим.
Грант отнюдь не вел себя вызывающе. Наоборот, он держался очень скромно. Просто его дарования можно было в мирное время не заметить: карьерным искусством или связями он не обладал. Но несоответствие его честолюбия, его самооценки реальному его положению, очевидно, ощущалось вышестоящими и раздражало их.
Он женился, у него родились два сына. Офицерского жалованья не хватало. От безысходности он начал пить. Запои преследовали его много лет. Он вышел в отставку. Пришлось вернуться в родную Галену и работать на сыромятне отца…
Как и в случае с Бонапартом, вынесенным на арену истории только революцией, мир мог никогда не узнать об Улиссе Гранте, не случись мятежа Южных штатов. Собственно, это не был мятеж в точном смысле слова. Южане решили осуществить свое право на выход из Союза, напуганные перспективой отмены рабства. Но раздел страны означал, что рабство будет навсегда закреплено на их территории. Мудрый Линкольн предвидел, что экономические катаклизмы, вызванные расколом, приведут к неизбежной конфронтации, котоpая рано или поздно пpиведет к войне. Он понимал и то, что аболиционисты Севера никогда не примирятся с торжеством несправедливости по отношению к неграм и граница между Севером и Югом превратится в зону ненависти. Самопожертвование Джона Брауна было неоспоримым симптомом грядущего кровопролития.
В ответ на вызывающие действия южан Линкольн объявил о призыве волонтеров в армию и отдал приказ подавить мятеж. Вряд ли кто-нибудь тогда предполагал, что эта операция выльется в четырехлетнюю кровавую бойню, в которой погибнет около миллиона человек, не считая искалеченных. При общей численности населения страны около тридцати одного миллиона.
Несмотря на то, что в Южных штатах проживало только девять миллионов, из которых более трех миллионов составляли черные рабы, первоначальные преимущества оказались на стороне южан. Именно в Южных штатах были сосредоточены главные арсеналы. Именно Южные штаты с их своеобразной, но ярко выраженной аристократией поставляли американской армии лучшие офицерские кадры. Теперь все южане-офицеры оказались на стороне мятежников. Наибольшей потерей для Линкольна был переход на сторону противника генерала Роберта Ли, недавнего начальника Вест-Пойнта, талантливого стратега и тактика. Виргинец Ли, сын друга и сподвижника Вашингтона, был противником рабства и раскола Союза, но когда начались военные действия, долг чести заставил его вернуться в родной штат и защищать его. Вскоре он стал командующим армии южан. Его таланту мятежные штаты были обязаны длительностью и успешностью сопротивления, а северяне — огромными потерями, которыми они оплатили победу.
Принципиальное противостояние двух фигур, двух типов полководцев — блестящего аристократа Ли и «парня с фермы» Гранта — пронизывает весь решающий период войны. Роберт Ли — это трагедия человека, героически защищающего дело, в которое он не верил. Улисс Грант — торжество цельности и убежденности в своей правоте.
Для протестантов и демократов (не в партийном, а в точном смысле) Севера война против рабства была идейной войной. В отличие от Бонапарта, Улисс Грант был человеком ясных этических представлений и патриотом уже сложившегося государства. Бонапарт был человеком карьеры и миссии. Грант — человеком долга и убеждений.
Как только начались военные действия и в Галене собралось ополчение, кадровому офицеру Гранту было предложено обучить его и возглавить. Через короткое время он уже полковник, затем — бригадный генерал. Крайний дефицит опытных офицеров в армии Севера стимулировал быстрое продвижение способных командиров. И далее, одерживая сперва второстепенные, а затем и стратегически важные победы, Грант уверенно двигался к посту главнокомандующего, становясь кумиром солдат и общества.
По своей полководческой манере Грант напоминал скорее не Наполеона, а Жукова. Хотя он и был мастером маневра, но в решающий период войны предпочитал таранные удары. В этот период он нередко проигрывал. И проигрывая, и побеждая, он терял больше солдат, чем противник, — при том, что его войска всегда были многочисленнее войск Роберта Ли. Но кадровые ресурсы Севера более чем вдвое превосходили ресурсы южан, и Грант сравнительно легко восполнял убыль. У генерала Ли такой возможности не было.
Перед Грантом стояли две задачи. Первая — сохранить при огромных потерях боевой дух армии и ее высокую боеспособность. С этой задачей он справился блестяще. «Парни в синем» беспрекословно шли в самоубийственные атаки, в которые их посылал такой же, как многие из них, «парень с фермы», спокойный, уверенный, не расстающийся с сигарой и виски. Второй задачей было оказывать постоянное давление на армию Ли, истощать ее, лишать баз и коммуникаций. Здесь его бесценным сподвижником оказался генерал Шерман, совершивший грандиозный многомесячный рейд по глубоким тылам южан. Его полки, рекрутированные из промышленных рабочих Севера, оставляли за собой руины, ибо взаимное ожесточение противников достигло высочайшей степени. Грант и Шерман решили и вторую задачу, хотя и страшной ценой. Однако, в отличие от грозного сталинского маршала, Грант тяжело переживал гибель своих солдат. В одной из глав книги, фрагменты из которой публикуются ниже, мы видим Гранта перед битвой при Колд-Харборе: «С тяжелым сердцем он размышлял о том, сколько раз еще придется ему посылать людей на cмepть. Он опустился на колени возле койки и сложил ладони. Потом глубоко вздохнул и начал тихонько молиться: «Отец небесный, помоги мне. Я знаю, что ждет моих солдат завтра, и мне хочется выйти и сказать моим генералам — «отменить все, я ухожу в отставку». Чтобы поступить по-другому, мне нужна Твоя сила. Мне нужна Твоя помощь, Господи, чтобы держаться дальше, чтобы решимость моя не иссякла». Он прикрыл глаза рукой и добавил: «Помоги, дорогой Господь, дай мне силы».[«Ulyssus» by Robert Skimin, p.271.].
Наступление провалилось. При соотношении сил — 59000 солдат у Роберта Ли и 108000 у Гранта северяне потеряли 7000, а южане — 1200… Но, проигрывая отдельные сражения, Грант выигрывал войну. И выиграл ее.
Бульдожье упорство, — о его душевных муках мало кто догадывался, — неукротимость в достижении раз поставленной цели, безусловный военный профессионализм, личная храбрость в сочетании с удивительным для его кровавой боевой практики человечным отношением к солдату, в котором он видел не пушечное мясо, но товарища по оружию, простота и доступность сделали его необычайно популярным. Он совершал ошибки, чреватые гибелью тысяч и тысяч людей, но оставшиеся в живых любили и почитали его.
Это и позволило ему — не политику — стать президентом.
Мысль о том, что Грант может в свое время сменить Линкольна, появилась у его окружения, как только он стал главнокомандующим. Генерал Шерман в те дни писал ему: «Теперь ты законный преемник Вашингтона и занимаешь положение почти опасное по высоте; но если ты будешь по-прежнему тем, кем был до сих пор — человеком простым, честным и без претензий, то в течение всей жизни ты будешь пользоваться уважением друзей и почетом среди миллионов людей, и это даст тебе возможность обеспечить им и их потомкам основательное и твердое руководство».
Шерман не обманулся в своих ожиданиях — Грант остался честным, простым, дельным. Но оказалось, что для успешного президентства этого мало.
Публикуемые фрагменты из книги Роберта Скимина «Улисс» посвящены именно этой драматической коллизии — честный и прямой солдат в мире политических и экономических хитросплетений, в мире, где качества, приносящие победу в сражении, отнюдь не гарантируют успеха.
Жанр, в котором работает Роберт Скимин, можно охарактеризовать как документальный роман. Это историческая проза, не допускающая вымысла, основанная на строгом следовании документу. Тонкий знаток американской истории, Роберт Скимин старается воспроизвести максимально объективную картину событий. Это и дает право использовать фрагменты его книги в рубрике, ведущий жанр которой — историческая эссеистика.
В книге Р. Скимина выразительно представлены опасности, подстерегавшие генерала Гранта в сфере практической политики. Судьба его — несмотря на то, что он занимал свой пост два срока, — печальна и поучительна. Русский юрист, экономист и знаток мировой политической истории В. В. Водовозов в статье о Соединeнных Штатах для Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона писал: «Правление его отмечено крайней несамостоятельностью самого президента и чрезвычайной партийностью окружавшей его группы политиков; целый ряд скандальных процессов обнаружил продажность американских чиновников до очень высоких сфер… Попыткa образовать новую партию либеральных республиканцев или партию реформы… которая должна была, оставаясь верной принципам республики и свободы, вести борьбу с испорченностью и продажностью, не удалась».
Отличавшийся на войне непреклонной твердостью и упорством генерал, сломивший героическую волю южан и самоотверженного Роберта Ли, Грант оказался президентом, не способным держать в узде свое окружение и эффективно контролировать собственную администрацию…
После окончания второго президентского срока, проходившего под аккомпанемент постоянных финансовых скандалов, Грант отправился в длительное путешествие по миру. В Европе его встречали восторженно. Но дальнейшая его жизнь — последние девять лет — принесла ему мало радости. По американским законам ему не полагалось никакого государственного содержания. Несмотря на то, что вокруг президентского кресла ходили огромные деньги, лично честный Грант не сделал сколько-нибудь значительных накоплений. Предпринимательство ему решительно не удавалось. Друзья и почитатели подарили ему дом в Нью-Йорке и собрали 100 тысяч долларов, чтобы он мог жить на проценты. Но коммерческие авантюры, в которые пустился один из его сыновей, разорили Гранта. Испытав острое чувство унижения, президент вынужден был просить о займе железнодорожного магната Вандербильта. Но и 150 тысяч, брошенные на спасение семейной фирмы, пропали. Победитель в Гражданской войне и двукратный лидер нации оказался в нищете. Для заработка он стал писать статьи на военные темы. Издатель уговорил его начать мемуары. Платили ему мало. Положение спас недавно подружившийся с Грантом более удачливый писатель — Марк Твен, взявшийся издавать мемуары генерала в своем издательстве и выплативший ему аванс в 10 тысяч долларов. Свой долг Вандербильту Грант вынужден был хотя бы отчасти компенсировать ценными подарками, которые он получал, странствуя по Европе.
И только за несколько месяцев до смерти генерала Конгресс постановил выплачивать ему пенсию в размере армейского жалованья…
В 1885 году Грант, всю жизнь не выпускавший изо рта сигару, умер от рака гортани — шестидесяти трех лет от роду.
В последний день рождения, совершенно неожиданно для Гранта, мимо его дома прошла церемониальным маршем колонна солдат, под окнами собралась восторженная толпа, размахивающая флагами, почтальоны несли поздравительные телеграммы… Это скрасило мучительное умирание генерала-президента.