Роман Анатолия Королева «Эрон» на рубеже двух эпох. Литературный институт (Москва). 22 октября 2024 года.
Опубликовано в журнале Знамя, номер 1, 2025
Вечность — еще один вызов
Роман Анатолия Королева «Эрон» на рубеже двух эпох. Литературный институт (Москва). 22 октября 2024 года.
22 октября 2024 года в стенах Литературного института в Москве состоялась научная конференция, посвященная роману прозаика, эссеиста, преподавателя института Анатолия Королева «Эрон»; вернее, тридцатилетию его первой — толстожурнальной — публикации.
Именно журнал «Знамя» вывел в свет эту объемную рукопись. Открывая пленарное заседание, проректор института Сергей Дмитренко поведал собравшимся о своем личном опыте знакомства с артефактом стиля, нежданно-негаданно предложенном читателю двумя номерами «Знамени» за 1994 год.
Величие — разбойничью вневременность — замысла подтвердил и сам автор. Рассказывая о препонах издательского дела, Королев отметил: «Ты должен писать лишь то, что невозможно опубликовать!» «Стратегия паука», несомненно, предопределила авантюрный нрав «Эрона», книги, будто бы раз за разом собиравшейся заново — из совершенно разных фрагментов; взять хотя бы «знаменский» вариант романа, отдельное издание 2008 года и оригинальный, без купюр, текст.
С глубоким знанием контекста поведал об издательской — поистине головокружительной — судьбе главного королёвского романа Никита Гладилин, литературовед, писатель, переводчик и преподаватель Литинститута.
По его словам, «Эрон» — «постмодернизм с человеческим лицом», то есть постгуманизмом его идейное наполнение далеко не исчерпывается. Да, «человеческого, слишком человеческого» в романе очень мало, он практически лишен той задушевности, которой традиционно отличалась классическая русская литература. Но «Эрон» продолжает ее неутомимый духовный поиск и переводит его из сферы обанкротившегося «минимального гуманизма» на территорию «гуманизма максимального», который сегодня «на устах у всех».
Впрочем, не все участники конференции оказались равно солидарны, близки друг другу в тезисах. Поэт и литературовед Юрий Орлицкий обратил внимание на куда более теневые, труднозаметные (на первый взгляд) черты модернизма в «Эроне», делающие его проектом литературы не столько приближавшегося миллениума, сколько ушедшего XX века.
Ирина Скоропанова, белорусский литературовед, автор фундаментального труда «Культурфилософские шифры Анатолия Королева», представила коллегам work in progress — исчерпывающую по охвату и глубине статью о неологизмах «Эрона».
Профессор РГГУ Игорь Кондаков придал конференции отчетливо метафизический тон: его доклад о романных симулякрах Королева и трансперсональности стиля (из Эрота в Эрон и обратно) вызвал большой интерес у слушателей.
К «модернистской» рецепции королевского сюжета подошел и ваш покорный слуга, прочитавший доклад об эсхатологии выбора в «Эроне» и «Человеке-языке». Во многом согласный с тезисами Юрия Орлицкого, я бы добавил, что именно в «Эроне» наметилась натурфилософская, герметическая манера позднего Королева, упраздняющая письмо художественное и выдвигающая на первый план автономный хаос интеллектуальной рефлексии. Та может принимать форму журналистского расследования («Голова Гоголя»), литературоведческого эссе («Обручение света и тьмы»), но в конце концов окажется мыслью вне жанра, скачущей вдоль умозрительного ландшафта истории («Дом близнецов»).
Любопытно, что городской роман, роман о городе — сам себе жанр и метод — кончился вместе с XX веком, как бы предуведомив судьбу «Эрона» внутри издательских инициатив. Раскидистый московский гротеск, так и напрашивающийся на сравнение с другими «памятниками местности», в сути своей был апокалиптическим взглядом — откуда-то извне — на процессы, происходящие в мире и подминающие человека под себя: это, если угодно, трагедия выбора, не предусматривающая свободы и личного пространства.
О проблеме соотношения художественных принципов «Эрона» рассказала Елена Завьялова, профессор Астраханского государственного университета. Коснувшись метафизики выбора, предопределения и «надмирной» судьбы человечества, она убедительно раскрыла полифоничность романа и многомерность его фабулы.
Большим сюрпризом для участников конференции стали выступления мастеров Литинститута. Евгений Сидоров произнес вдохновенную речь об «авторском артистизме» и назначении стиля (эти слова легко рифмуются со вступительным монологом Королева — о необходимости, важности писать недоступное); Сергей Арутюнов озвучил «вольные пометки» на полях «Эрона», назвав роман «классическим средневековым бестиарием с описанием видов».
Кульминацией встречи стали воспоминания главы издательства «Титул» Ольги Даниловой, предпринявшей редкую по отваге и риску и удачную попытку донести до масс изначальный, не скованный цензурой и формальными компромиссами текст романа (издание 2014 года удивительно по своей красоте и органике; славно, что «Эрон» при всей своей авантюрности нашел понимание у издателей).
На этой жизнеутверждающей ноте конференция подошла к концу. Действительно: рукописи не горят, а ждут своего часа в загашнике истории. Еще лет двадцать назад было трудно предположить, что столь противоречивый, столь намеренно отказывающийся от канона роман станет и феноменом литературы, и фактом ее сложной истории. «Эрону» Анатолия Королева — в читательском понимании — исполнилось тридцать лет; но, кажется, подлинная зрелость романа еще не наступила, и время его подлинного чтения впереди.