Стихи
Опубликовано в журнале Знамя, номер 7, 2024
Об авторе | Кирилл Александрович Радченко родился в Улан-Удэ 9 апреля 1989 года. Окончил филфак Бурятского государственного университета им. Доржи Банзарова. Филолог. Преподаватель русского языка и литературы. Корреспондент ИА UlanMedia. В разное время работал помощником кладовщика, книготорговцем, учителем русского языка и литературы, музыкантом, пресс-секретарем Иркутского областного кинофонда, корреспондентом. Автор книги стихов «Даль зарядил ружьё». Публиковался в журналах «Урал», «Дальний Восток», «Байкал» и «АзъАрт». Участник Форумов молодых писателей Фонда Филатова в Липках в 2021, 2022 годах. В 2023 году работал в семинаре поэзии журнала «Знамя». Дебют в «Знамени». Живет в Иркутске.
Публикация в рамках совместного проекта журнала с Ассоциацией писателей и издателей России (АСПИР).
* * *
Стань хозяином кордона.
Соблюдай сухой закон.
Женщин похищай с поклоном
и люби на весь поклон.
Так — до первой непогоды,
до дурной большой воды,
до пожаров, хороводов
с рукавами в полверсты.
Пса разумного прогонишь,
бабу в дальний магазин
отошлёшь и проворонишь
крепкий дом,
а вместе с ним
грядки Диоклетиана,
лес, подлесок, вечный ток
горной речки безымянной.
Егерь — лубяной божок —
злой кащей — бескровный мямля —
выезжает на торжок
заложить иглу в ломбарде.
…Входит в чащу рыцарь бедный.
Тихая улица в Иркутске
На Канадзавы* каркают вороны.
На Канадзавы пьют чаёк солёный.
Гадают на азийском молоке,
нутро из пельменей выгрызают
и гнут своё на русском языке
* Улица Канадзавы (бывший Пирожковский, Коммунальный, Рыдзинского, Банковский переулок) — улица в Правобережном округе города Иркутска, одна из центральных и старейших улиц города.
В 1920 году Пирожковский переулок был переименован в Коммунальный. В 1967 году Коммунальный переулок был переименован в переулок Рыдзинского. В 1969 году переулок Рыдзинского был переименован в Банковский. В 1983 году Банковский переулок был переименован в улицу Канадзавы в честь японского города Канадзава, который является побратимом города Иркутска.
* * *
восьмое марта на крыльцо больнички
выходит медсестричка покурить
без удержу трещит в трубу по-птичьи
восьмого марта мол её мужик
опять застынет соляным столбом
в сосновый столб красивый дятел долбит
звучит отменный ритм сорока слово молвит
а вся округа отвечает им
так песенка рождается простая
* * *
За ширмою кленовой —
мой яблоневый сад.
Куда ни кинешь взгляд —
кривые канделябры,
танцующие шивы
шеренгами стоят.
Куда ни подойди —
везде застывший воск.
Всё — яблоневой пены затуханье.
Предвидев напряжённое дыханье,
дышу поверх дыханья.
* * *
Ты пьёшь в туалете
на Мойке 12,
на Мойке 12,
на Мойке 12.
Лишь только поэту
взбредёт напиваться
на Мойке 12.
Бутыль не в пакете —
чего уж бояться:
кому-то — музей,
а тебе — что квартира.
Приспичило — выпил
у двери сортира,
забыв про дежурный
ментовский пикет.
А если семёркой
уже заклеймили —
зажмурившись,
выпей ещё раз
и выдай:
«в заклятой квартире
на Мойке 12
я — призрак цыганский,
я — коршун сибирский,
я — питерский голубь,
я — русский поэт».
— Товарищ сержант,
заберите поэта:
у нас экскурсанты
хотят в туалет.
Набережная Ангары
Ступая по рёбрам речного кольца,
не бойся проснуться в чужой колыбели.
Тебя, алкоголика и подлеца,
горячие воды опять пожалели.
Ты снова маячишь на чёрном мосту,
увитом гирляндой замочного лома.
и медная птица скрипит,
и знакомая
песня зовёт к незнакомым.
Во дворе
Смена сезона с зимы на весну.
Жаль выползать, но я всё же рискну
выйти во двор беспокойного дома.
Что-то уходит из мира людей.
Первый этаж. Свет. Кутёж. Юбилей —
больше у них не случится такого.
Выше, в квартире за грязным окном
старая лампа горит мотыльком —
в общем-то, это уже навсегда.
Что-то хорошее повторится.
Что-то плохое ещё пригодится.
* * *
Если видишь волшебный ящик —
это уже ничего не значит.
Если долго стоишь по ветру —
может, что-нибудь выйдет из этого.
Если знаешь — по плану стройка,
а по факту — тупик и свалка
там, где строить запрещено —
всё равно кто тебя поставил
в тупиковое положение.
Бестолковое нагромождение
бесполезных печатных правил
никогда и никто не отменит.
Если знаешь, что всё это значит —
никому ничего не скажешь.
Если будешь себе на уме —
не рассказывай мне.
Я сам подойду к горе.
* * *
С некоторых пор мне стали сниться
строгие учёные-лингвисты.
По ночам в безлюдных книгохранах
перед полками стоят,
что капитаны
у штурвалов махагонных.
Серенький пиджак. Причёска мировая.
Мощные усы. Оправа роговая.
А глаза слезятся. И узорные слова
стариною блазнят мне
проснуться бы сперва.
Вот уж где чуднее не бывает.
* * *
Зачем же так! —
Влюбляешься в людей,
но чуть ударит холод поутру —
ты целишься в неясного медведя,
как в яростного грубого врага.
Доходит солнце до предела
яркости своей.
Окажется, что твой медведь — мираж,
а ты ведёшь войну с родной зимою.
Какая же бесснежная зима!
Свинцовая, просыпанная солью.