Леонид Юзефович. Поход на Бар-Хото
Опубликовано в журнале Знамя, номер 3, 2024
Леонид Юзефович. Поход на Бар-Хото. — М.: Редакция Елены Шубиной (АСТ), 2023.
Трижды лауреат премии «Большая книга» Леонид Юзефович снова обращается к истории Монголии. Он пишет о том периоде, когда страна провозгласила свою независимость от Китая, но Китай ее еще не признал.
В повести «Поход на Бар-Хото» война монголов с китайцами показана глазами капитана Бориса Антоновича Солодовникова. Он воюет на стороне монголов, но при этом взгляд его относительно беспристрастен и, что очень показательно, избегает высокомерного окраса, свойственного «белому» человеку в Азии. «Я терпел здесь множество неудобств, страдал от зноя, холода и дурной воды, вшивел, покрывался фурункулами, болел дизентерией, — но никогда и нигде не чувствовал себя свободнее, чем в Монголии». В 1930-х Солодовникова ссылают в Забайкалье, где он вспоминает события, участником которых был двадцать лет назад, в том числе осаду монголами китайской крепости Бар-Хото.
Фоном для военного противостояния в небольшой по объему книге, отличающейся спокойным, по-буддийски размеренным стилем изложения, служит любовная линия. Солодовников признается: «Моя взрослая жизнь делится на четыре этапа, и каждый прошел под знаком одной женщины: Петербург — первая жена, Ленинград — вторая, Монголия — Лина, Березовка — Ия. От одной я ушел сам, две оставили меня, а с четвертой будет так, как будет». То есть читателю предлагается во всех отношениях интересный герой. Интеллигентный, отзывчивый, не лишенный понятных слабостей.
Женщины как объекты ревности и вожделения, надо признать, не сбивают сюжет с неторопливого хода, но, как выяснится ближе к финалу, окажутся подспудным двигателем его. Зачем начинается очередная война, которую со стороны часто видишь «с парадами и развернутыми знаменами, а потом она оборачивается к нам оскаленным ртом трупа»? Казалось бы, крепость Бар-Хото никому не нужна. Ее дальнейшая судьба, как станет ясно из тетрадей Солодовникова, — бесследно и навсегда исчезнуть. Так зачем? Деньги, власть, тщеславие — вот они, на ладони, истинные причины похода.
Солодовников задается схожими вопросами и приходит к таким же неутешительным выводам. «Зачем я здесь? <…> Чтобы низкосортная морозовская мануфактура вытеснила из Халхи китайскую далембу и хаембу; чтобы сибирские купцы по дешевке скупали скот, шерсть и кишки для колбасных фабрик у самих монголов, а не переплачивали тройную цену агентам калганских и хайларских посреднических фирм; чтобы в плодородной долине реки Хары вместо китайских поселенцев появились русские крестьяне… Наконец, для того, чтобы в случае войны с Англией забайкальские казаки двинулись из Монголии в Тибет и завладели этим ключом к воротам Индии, а железная дорога из Сибири, через Ургу, прошла бы на Калган — оттуда рукой подать до Пекина».
В книге особое внимание привлекает молодой монгольский офицер Дамдин. Это образованный человек, патриот своей страны, верящий в скорую независимость Монголии. «Всегда готовый помочь и даже услужить товарищу, Дамдин не был создан для войны — и вступил в армию из ненависти к китайцам. Он видел в них расу эксплуататоров, беспощадных ко всем, кто не одной с ними крови». Солодовников с интересом слушал его мечты преобразовать теократию в конституционную монархию, учредить министерство просвещения, открыть светские школы… Увы, его идеалы будут жесточайшим образом попраны. Такие герои, как Дамдин, — нередкие гости в книгах, рассказывающих о становлении того или иного государства или об обществе, переживающем важнейшие этапы своего развития. Были ли такие герои в действительности? Были ли такие герои в монгольской действительности? Не знаю. Но хорошо, что они есть в книгах. Потому что, как сказано в повести «Поход на Бар-Хото», «наша жизнь — то, что мы о ней написали. Все остальное — мираж».
Рассматривать повесть Юзефовича как источник знаний по истории Монголии начала ХХ века не стоит. В определенном смысле писатель создает миф о Монголии, главная достопримечательность которой — «звездное небо невероятной красоты и мощи». Сюжет похода на Бар-Хото и его осады — вымышленный. Как и мемуары Солодовникова. Последний с иронией замечает, что «право писать мемуары нужно заслужить. История — ценный зверь, охотиться на него позволено лишь по государственной лицензии. У таких, как я, шансы получить ее равны нулю». Поэтому писать ему приходится тайком, записки тщательно прятать, каждый раз опасаясь доноса и обыска. Хотя никакой крамолы его тетради не содержат. «Киплинг пишет об англичанах в Индии, Пьер Лоти, такой же офицер, как я, — о французах в Японии и Китае, а в России, хотя она столетиями связана с Азией, наши властители дум ничего не сказали о судьбе русского человека на Востоке». Тем не менее время было такое: подозрительность вызывало любое частное мнение на исторические события.
В чем же частное мнение капитана Солодовникова? Что война и люди, за ней стоящие, — ужасное явление. С этим нельзя не согласиться. Что «у ненависти обязательно найдется причина, а любовь — беспричинна». К этому выводу каждому нужно прийти самостоятельно, но и это так. Что еще? Мне кажется, главный его вывод — об истории как о механизме в конкретных руках. Рассказывая о борцах за национальную независимость, он пишет: «Сначала забвение настигает Зундуй-гелуна, а Дамдин вознесен на пьедестал. Затем наступает другая эпоха, и в соответствии с новыми ценностями они меняются местами. Такое случается не только в Монголии».
Очень любопытен финальный аккорд. Словно Солодовников говорит не только о себе, но больше о своем авторе и, возможно, еще больше о читателях. «Я плакал о том, что скоро зима, что старость на пороге, что в нашем пустеющем и остывающем мире никто ничего не помнит».
Есть ли в повести надежда? Мне кажется, да. И пусть «взошедший на гору должен спуститься вниз», перед этим нужно осилить дорогу вверх. Эта дорога вверх и есть источник первозданного жизнетворчества, а значит, и надежды.