Стихи
Опубликовано в журнале Знамя, номер 2, 2024
Об авторе | Валерий Игоревич Шубинский (16.01.1965, Киев) — российский поэт и переводчик, критик, историк литературы. С 1972 года жил в Пушкине (Царском Селе) и Ленинграде (Санкт-Петербурге). Окончил Финансово-экономический институт, работал экскурсоводом, служил в издательствах и газетах. Один из создателей ассоциации современного искусства «Камера хранения», куратор сайта «Новая камера хранения». Автор биографий Н. Гумилева, М. Ломоносова, Д. Хармса и В. Ходасевича, статей о русской литературе XX и XXI веков. Выпустил поэтические книги «Сто стихотворений» (1994), «Имена немых» (1998), «Золотой век» (2007), «Вверх по течению» (2012), «Рыбы и реки» (2016), «Тёмная ночь» (2020). Лауреат литературной Премии Андрея Белого (2018) в номинации «Критика» и премии «Поэзия» (2020) в номинации «Критика». С 2021 года один из издателей нового поэтического журнала «Кварта» http://quarta-poetry.ru/. Предыдущая публикация стихотворений в «Знамени» — «Тёмная ночь» (№ 8, 2016).
* * *
Это было моею игрушкой,
дни отмеряло кукушкой,
в рост человечий росло лопухом.
Это было чужими стихами —
а я это трогал руками,
собственным делал стихом.
Поднималось, вздымалось, кривилось —
не собой и собой становилось,
наполнялось водой решето.
Пело расстроенным хором
ради краткого эха, в котором
сплавились что и ничто.
Выше, пиратские трели,
тише, дурацкие дрели,
вдруг да провертите дырку во тьму,
и деревья вернутся в коренья,
плащ станет тканью, ткань станет тенью —
мне-то уже ни к чему.
Речь
Перекипанья аминокислот,
Толчки типунчатого языка,
Гортанный тремор и усталый рот,
Сказавший: «остров» и «река».
Что сделано? Река и островок.
Что делается дальше? Лист и сад.
Не взглял, не нечто — просто экивок.
Но это этим говорят.
Всё это
Всё это скоро распадётся на
цветок и запах; выстрел и дрожанье
свинцового кусочка в пустоте;
двуснастное волнение фотонов
и беглое подёргиванье век;
событие и дату; звук и букву;
эфирный столбик и ленивый спор
усталых клеток; невесть что и нечто.
Витебский вокзал
Д.М.
кто родился в рубашке
тому не влезут в сон
стоцветные стекляшки
и цветники колонн
а кто родился без рубашки
тот будет сорок лет
просить у барабашки
потерянный билет
пускай и ныне те мы
к былому саду в пасть
сквозь горящие стены
нам больше не попасть
и зачерствел тот сочень
и выпит тот лимонад
и кажется не очень
нас хочет видеть сад
меня прокляла цыганка
тут сорок лет тому
меня не хочет чугунка
везти сквозь свет и тьму
и город мой врагами
изъят и искривлён
и сад мой в амальгаме
скрутившихся имён
так время своей игрушкой
приманивает нас
так время своей ракушкой
затягивает нас
оно нас пропускает
сквозь плоть свою вперёд
куда ж нас изрыгает
его беззубый рот
Песня
чёрные птицы на вспененных липах
чёрные рыбы в прозрачных полипах
чёрные кошки с урчаньем в зобах
белая башня там над лукою
белое поле тут за рекою
белые кошки с мышами в зубах
во поле белом рыдают ракеты
странных людей зашивают в пакеты
и отправляют по ста адресам
во поле чёрном мерцают уголья
волки обшаривают угодья
кто в них стреляет знаешь и сам
* * *
Осторожно — воздух раздвигается,
и лучами ломятся в кусты
и с оседлой слякотью ругаются
ссыльнопоселенцы пустоты.
Догола раздеты и развешены
в воздухе слезливом по частям,
только бесят ветер недобешенный,
и никто не рад таким гостям
Девять захиреют, но десятые
привыкают к полубытию,
и свистят, как птички некрылатые,
пустенькую песенку свою.
Частушки
1.
На втором дворе у музы
(У Мусы без валенка)
Из чего ни стало муссы
Варит-варит Варенька.
У мурзы-то, у Мусы-то
(Ростиком с воробушка)
На две сажени усы-то,
В пять аршин бородушка.
Утро — катет, вечер — катет,
Ночь гипотенузою.
На кибитке Катя катит —
Цап её да в мусс её.
В лёд её и да в мёд её —
И будет переварена.
Всё людьё и всё зверьё
Годится в зелье Варино.
Морс ли, мусс ли, мюсли, мысли,
Книги, в книгах буквицы.
Отхлебнёт мурза кумыс ли —
Варенька аукнется:
«Звёзды, птицы, города ли,
Все азы и ижицы
Переварятся и дале
Набело напишутся».
2.
Кто откушает да выпьет —
Мало не покажется.
Дверью скрипнет, на двор выйдет —
Под землёй окажется.
Под землёй ли, на луне ли —
Хаханьки да оханьки.
Мы не пили, мы не ели —
Мы ещё целёхоньки.
Мы в картиночке на стенке
За столом на лавочке.
А кто пришёл попялить зенки —
Это нам до лампочки.
Варя-Варюшка-ворона,
Муза-мышка-мошечка,
Кто со звоном, кто без звона
Вылетит в окошечко:
Всё новьё и всё старьё,
Все уставные грамоты,
Всё живьё и всё гнильё
На вместится в раму ту.
Златоносцы, златоротцы
Сна полноэкранного —
Всё пожрётся, всё сотрётся,
Всех запишут заново.