Новые инструменты для начинающих писателей
Опубликовано в журнале Знамя, номер 12, 2024
Сегодня для начинающих авторов появилась масса новых возможностей. Если раньше надо было написать книгу и на свой страх и риск отправить ее в издательство, то теперь писатели, делающие первые шаги к читателям, могут воспользоваться разнообразными платными услугами. Проводятся издательские питчинги, все активнее становятся литературные коучи и книжные продюсеры. За предварительную оплату автору и подскажут востребованные темы, и помогут в работе над рукописью, и пристроят ее в издательство, и организуют продвижение готовой книги.
Редакция «Знамени» попросила поделиться своим мнением об этих новых литературных реалиях поэтов, прозаиков, критиков и литературоведов.
Евгений Абдуллаев
Ну да, коммерциализация. Было бы странно, если бы она, трогая, обнимая, пропитывая сегодня все, не потерлась бы и об литературу.
Литература, конечно, всегда была отчасти и коммерческим предприятием. Более того, именно становление ее в начале позапрошлого века как промышленности (пушкинское определение) создало основу для ее расцвета. Пушкин, кроме прочих своих первенств, был еще, как известно, и первым русским автором, целиком жившим на доходы от своего литературного труда. Это позволяло человеку пишущему быть достаточно независимым от «государевых милостей», хотя и подчиняло отчасти литературному рынку. Что и выразил в своей известной статье основатель советского государства: «Свобода буржуазного писателя… есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка». Впрочем, вскоре усилиями этого человека авторы будут освобождены от нее. И окажутся — как и в допушкинскую эпоху — в полной зависимости от «государевых милостей».
Хотя и в советское время какие-то коммерческие механизмы в литературном деле сохранялись. Например, авторские гонорары, зависевшие от тиражей — хотя сами тиражи от читательского спроса почти не зависели. Что касается прихода в литературу и появления новых имен, то никаких литагентов, разумеется, не было. Но частично их функцию выполняли руководители литературных семинаров и разнообразных ЛИТО, редакторы журналов и издательств… Не только оценивали рукопись с точки зрения литературных достоинств, но и могли подсказать тему или помочь ее пристроить. Да, конечно, не на коммерческой основе. Хотя, судя по мемуарам, своя рудиментарная коммерция иногда имела место. В виде ответных подарков, услуг, оплаченных застолий… Но основными критериями были все же талант автора и цензурная проходимость текста.
Главная история началась, конечно, после 1991-го. Хотя и не сразу. Какое-то время, лет десять, коммерциализация касалась, в основном, продвижения уже известных авторов. Тех, чьи имена были на слуху с советских времен либо с самых первых постсоветских. В новичков вкладываться крупные книгоиздатели не спешили: слишком большие риски.
Новичками занимались толстые журналы — почти все известные дебюты 1990-х происходили именно в них. Издательский бизнес брал уже «выращенных» журналами авторов, и то — не всегда. Поскольку логика книжного бизнеса оценивает автора и его текст прежде всего с точки зрения коммерческой успешности (для толстых журналов это несущественно).
В 2000-е ситуация постепенно меняется. Появляются другие — кроме толстых журналов — площадки для входа в литературу. Липкинский форум (с 2001 года) и другие формы поддержки и продвижения молодых авторов, связанные с Фондом Филатова. Впрочем, ничего коммерческого в этом не было; напротив, возрождалась, в несколько измененном виде, позднесоветская практика поиска и поддержки молодых литературных дарований. Да и толстые журналы были почти сразу во все это активно вовлечены, в качестве экспертного ресурса. То же можно сказать и о другом институте продвижения молодых авторов, возникшем в нулевые, — о премии «Дебют», своеобразном аналоге премии Ленинского комсомола в области литературы.
2010-е принесли новую форму — литературные школы. Очные и дистанционные. При книжных издательствах и журналах. При литературных союзах и объединениях. Очень разные, но общие в одном. Во всех присутствовала коммерческая составляющая. Где-то в большей, где-то — в меньшей степени.
Отмечаю это совершенно безоценочно. Скорее даже как положительный момент. С оскудением прочих литературных доходов (особенно гонораров за публикации) литературные школы давали возможность честного и осмысленного приработка сотрудничающим с ними в качестве мастеров писателям и критикам.
Важно иное. Появление литературных школ совпадает с другим значимым процессом в издательском бизнесе. В 2010-е до России доходит волна, которая началась в США в 1990-е, а чуть позже захлестнула и европейское книгоиздание. Суть ее хорошо описана в известной книге Андре Шиффрина «Легко ли быть издателем: как транснациональные концерны завладели книжным рынком и отучили нас читать». Монополизация книжного бизнеса, постепенное вытеснение средних и мелких издательств… «Книгоиздание стремительно превращается в крохотный придаток вездесущей индустрии коммуникаций». Издательства все более ориентированы на получение быстрой прибыли, а книги и их авторы — превращаются в бизнес-проекты1.
Меняется, соответственно, и тактика крупного книгоиздания в отношении новичков. Оно — как масс-медиа в целом — стало более заинтересовано в новых именах. И значительное число заметных дебютов приходят уже не на толстожурнальных страницах, а сразу в крупных издательствах. Достаточно просмотреть шорт-листы крупнейших российских премий в десятые — начало двадцатых. Николаенко, Служитель, Побяржина, Илишкина — все они возникли, «минуя» толстые журналы… Либо, как в случае с Сальниковым и Яхиной, их толстожурнальная проза оказывалась не слишком заметна (Сальников вообще был в основном известен как поэт), но, выйдя в твердом переплете, мгновенно стала бестселлером.
Наконец, на современную русскую прозу обратила внимание российская киноиндустрия. Еще шесть лет назад я сам сетовал на то, что современные авторы почти не экранизируются («Новая Юность», 2018, № 4). Сегодня и Водолазкин, и Яхина, и Данилов, и Сальников, и Вагнер, и многие другие прозаики вполне успешно экранизированы; иными словами, российская проза постепенно встраивается в кинорынок… И это хорошо.
Да, в литературу — уже не только развлекательную, как прежде, а вполне серьезную — входит рынок. Со всеми минусами и плюсами. Это, естественно, не может не коснуться и начинающих авторов. И все, что сказано в редакционной врезке о «платных услугах», верно… Но.
Таланта-то пока никто не отменял.
И при его отсутствии (либо при крайне слабой его концентрации) никакие коучи, литагенты и бренд-менеджеры не спасут. На какую бы сверхвостребованную тему автор ни писал и как бы щедро за свое продвижение ни готов бы был платить. Не сработает. Мимо интересного текста — если он покажется недостаточно коммерчески перспективным — люди из литературного бизнеса, увы, пройти могут. Но вот чтобы продвигали и «брендировали» автора откровенно слабого — такого за последние лет десять не припомню. Как говорил известный гоголевский герой: «Мне лягушку хоть сахаром облепи, не возьму ее в рот».
Так что не все так мрачно, господа. Не все так мрачно.
1 И, опять же, камня в издателей не бросишь: им тоже нужно выживать — в условиях лавинообразного сокращения чтения, особенно «серьезной» прозы.
Сергей Беляков
Сначала скажу не по существу. Мне самому противно писать, а не то что произносить слова «питчинг» и «коуч». Есть еще более гадкие слова — «коворкинг» и «скилы». Однажды меня пригласили на курсы повышения квалификации. И девушка-преподаватель предложила «прокачать скилы». Я не сразу понял, что она имеет в виду. Прокачать — это что-то связанное с канализацией?
Варваризмы были всегда. И в XVIII веке, и в XIX, и в XX. Некоторые остаются в языке. Большинство — выходят из употребления и забываются. Их появление, их постепенное исчезновение — естественный процесс. Слова «режиссер», «продюсер», «сценарист» закрепились в русском языке, и слава Богу. Но я надеюсь, такого не произойдет со словами «скилы», «коворкинг», «коуч». Это какие-то слова-уродцы, зачем они в русском языке? И если мы занимаемся словесностью, то нам самим надо хотя бы так не говорить и не писать.
Теперь по существу. Появление подобных услуг вполне естественно. На них уже давно существовал спрос, появилось и предложение. Об эффективности такого продвижения в литературный мир я судить не берусь. На месте начинающих писателей я не стал бы спешить расставаться с деньгами. Тем не менее, рынок этих услуг будет, скорее всего, развиваться. Судя по редакционной почте нашего журнала «Урал», люди пишут все больше и больше. Понимают, что в литературный мир пробиться очень трудно, что литературным трудом зарабатывают единицы. Но все равно пишут стихи, рассказы, сочиняют повести и романы. Значит, спрос не падает.
Развитие этого рынка ставит толстые журналы перед новым вызовом. Их могут оттеснить еще дальше на обочину литературной жизни. Насколько я знаю, последние лет двадцать редакторы журналов заявляли, что публикация у них — это путь в большую литературу, что после публикации в журналах автором могут заинтересоваться большие издательства. Таких примеров немало. Слава Виктора Пелевина началась с публикаций в журналах «Знамя» и «Новый мир». Из примеров поближе — Евгения Некрасова (ее открыли «Урал» и «Знамя»), Вячеслав Ставецкий (опять-таки «Знамя»), Надежда Алексеева («Новый мир»). Слава Алексея Сальникова началась с публикации в журнале «Волга». Но журналы могут и потерять эту функцию. Так что им надо бы самим выходить на рынок подобных услуг. Скажем, журнал «Вопросы литературы» проводит свои семинары в школе писательского мастерства «Пишем на крыше». Это хороший пример для многих литературных «толстяков».
В толстых журналах есть две проблемы. Финансы и кадры. И второе зависит от первого, потому что эффективность и заинтересованность в работе сотрудников журналов связана с финансированием. В большинстве случаев журнал не может позволить себе принять на работу энергичного и компетентного сотрудника, который мог бы заняться организацией такого рода проектов. А редакторы журналов редко обладают нужными качествами. Это касается и «Урала», где я работаю. Многие «почивают на лаврах» и занимаются собственным творчеством, не замечая, что литературный мир меняется и жизнь уходит вперед.
Шевкет Кешфидинов
«Сегодня для начинающих авторов появилась масса новых возможностей», — утверждает первая часть редакционной врезки.
В целом я согласен, но все же вычеркнул бы слово «масса» из этого утверждения. Возможности есть. Это правда. Их не больше и не меньше, чем было всегда. К возможностям прибавились и требования. Главное из которых у современных издателей, кроме (якобы) убедительной рукописи, — активное ведение социальных сетей, разработанный личный бренд, заметное присутствие в литературной тусовке (об этом мы давеча тоже рассуждали).
Далее вы говорите, что «если раньше надо было написать книгу и на свой страх и риск отправить ее в издательство, то теперь писатели, делающие первые шаги к читателям, могут воспользоваться разнообразными платными услугами. Проводятся издательские питчинги, все активнее становятся литературные коучи и книжные продюсеры. За предварительную оплату автору и подскажут востребованные темы, и помогут в работе над рукописью, и пристроят ее в издательство, и организуют продвижение готовой книги».
Вы правы. Писатели могут всем этим воспользоваться, но лично я почти не встречал начинающего автора при деньгах. Тут на всякий случай уточним, что питчинги не всегда проводятся на платной основе, чего не скажешь о сотрудничестве с литературными наставниками и книжными продюсерами. Да, такие люди берут деньги и чаще всего их честно отрабатывают (не стоит их осуждать за это). Подобное явление не признак сугубо нашего времени. Так было и раньше, разве что процесс имел несколько иную терминологию. К тому же совет по выбору востребованной темы (даже за деньги) не служит гарантией, что книга найдет издателя. Бытует мнение, если рукопись слаба, никакие деньги ей не помогут. Неправда, только они и помогут. Будем считать, что здесь я привожу примеры.
Конечно, мое сердце критика стремится к тем авторам, кто ищет нехоженых дорог, неподсказанных идей и не навязанных издательской идеологией финалов. Не вижу ничего страшного в попытке взобраться на литературный Олимп за счет усилий команды, а не только личного таланта или при отсутствии оного.
Тут гораздо важнее, примет ли читающая публика? Она, видите ли, кто бы что ни говорил, все-таки не дура. Если публика приняла, ты победитель. Победителей, как известно, не судят, но лелеют надежду на проверку временем.
Василий Нацентов
Литература — это кошка, которая гуляет сама по себе. Кто бы что на этот счет ни думал. И нынешний рынок — нисколько не хуже «диктатуры пролетариата». Даже наоборот — честнее, живее. Но диктатурой все равно остается. Как ни крути. И здесь писатель, как и в советское время, снова оказывается не при делах. Рыночная экономика — это снова не про литературу.
Если правильно выстроить рекламную кампанию — и текст на винной этикетке можно принять за верлибр. В этом смысле литература действительно вопрос рекламы: все побежали — и я побежал. Закон джунглей.
Когда я служил в банке, руководил отделом продаж — я тоже занимался чем-то подобным. У каждого своя работа. Да и чем книга отличается от вина или коробочного страхования? Как там — результат интеллектуального труда… материальный или нематериальный продукт…
Ладно. Самому противно!
Наша главная проблема в том, что художественный текст окончательно стал продуктом. И издатели — за самым редким исключением — только содействуют этому.
Книгу нужно продать, продать и еще раз продать. Иначе и выпускать незачем. А писатель тот, кого читают, читают и еще раз читают. Иначе это не писатель.
Обратная сторона медали — наша недавняя советская действительность, в которую ни одному здравомыслящему писателю, да и читателю, думаю, тоже, возвращаться не хочется.
Но есть, слава Богу, и чудесные издатели, и замечательные «продюсеры». Их во все времена мало. Это нормально. Литературу, как и историю, творят личности — и не только сидя за письменным столом.
Разве нельзя назвать Сергея Александровича Шаргунова и Ассоциацию союзов писателей и издателей России, которой он руководит, — литературным продюсером в самом благородном и таком пока непривычном для русского уха смысле? И организация, и координация, и производство — чем там еще должен заниматься продюсер? — все есть, и все на очень достойном уровне.
Разве не был таким «продюсером» другой Сергей Александрович — Филатов? Все мы, молодые писатели, как русская литература из гоголевской шинели, вышли из филатовских «Липок». АСПИР не просто продолжает эту традицию, но существенно расширяет ее — теперь это не только семинары, но и резиденции, творческие командировки, адресная помощь нуждающимся.
То же и с питчингами. Каждый год Дом творчества Переделкино проводит их. И это реально работает. Сразу же заключаются договора, и через считаные месяцы книги выходят в ведущих издательствах. И ничего для этого не нужно — ни денег, ни связей. Нужен талантливый текст. Нужен писатель, который готов работать дальше. А издатели и продюсеры обязательно найдутся.
Арина Остромина
Главный вопрос, который задают себе начинающие авторы, — что нужно, чтобы стать писателем?
Если считать, что нужен только талант, то новичку не требуется никакая помощь: ни курсы, ни коучи, ни питчинги. Он просто отправляет в издательство свою первую рукопись, ее сразу берут и публикуют, потом вторую, третью и так далее. Да, такое бывает. Если у кого-то все сложилось именно так, велико искушение считать это нормой.
Но, может быть, это «ошибка выжившего»? Может быть, остальные — те, у кого все иначе, — пишут не так уж плохо, просто не смогли оказаться в нужное время в нужном месте? На первый взгляд кажется, что это вопрос везения. Повлиять на это мы не можем. Однако можем немного помочь себе: научиться искать нужные места и выбирать нужное время. А для этого начинающий автор должен разобраться, как устроен книжный мир: каким издательствам сейчас может подойти его рукопись, о чем нужно обязательно рассказать в сопроводительном письме, как правильно написать синопсис.
Можно учиться этому методом проб и ошибок: долго, мучительно, иногда безуспешно. А можно обратиться за помощью к тем, кто ориентируется в этом лучше нас: найти подходящий курс в литературной школе, после окончания учебы обращаться за консультациями к преподавателям и редакторам, участвовать в питчингах.
В любой профессии считается естественным учиться у мастеров. Почему у писателей должно быть по-другому? Зачем отказываться от возможностей, которые у нас появились благодаря онлайн-школам и онлайн-консультациям? Что плохого в том, что мою рукопись сначала прочитает опытный редактор и даст мне советы по доработке, прежде чем я отправлю свой текст в издательство? Сплошные плюсы: и рукопись станет лучше, и сотруднику издательства не придется читать сырой текст. Все в выигрыше.
Но больше всего меня радуют питчинги: короткий и прямой путь к издателям. Вместо того чтобы рассылать рукопись в несколько издательств и много месяцев ждать ответов (как я делала в первые несколько лет), я могу потратить три дня на подготовку презентации, прийти на питчинг, рассказать представителям издательств о своей рукописи — и сразу узнать, интересна им моя история или нет. Если да — буду ждать предложений. Если нет — обдумаю все замечания и, возможно, все перепишу, чтобы улучшить текст.
С вариантом «пристроить рукопись в издательство» я не сталкивалась. У меня была пара случаев, когда мне помогли: один раз преподаватель сам отправил мой рассказ в журнал, но, если бы рассказ не понравился редактору, вряд ли его взяли бы; и один раз редактор, работавший с моим текстом, показал в издательстве другой мой текст, и его тоже взяли. Но, мне кажется, тут не годится слово «пристроить».
И продвижение готовой книги я тоже ни разу никому не заказывала. Может быть, напрасно. Но у меня пока нет четкого мнения, насколько это нужно и как это правильно делать. Поэтому о продвижении мне нечего сказать.
А все остальное — курсы, коучинг, питчинги — я считаю благом. Все это помогает быстрее пройти длинный путь от первых набросков до первых книг. Это просто инструменты, а любой инструмент может служить разным целям. И даже если кто-то использует инструмент не по прямому назначению, инструмент от этого не становится хуже.
Борис Пономарев
С одной стороны, это следует считать хорошим событием: выше вероятность того, что новая рукопись молодого автора будет опубликована, меньше необходимости изучать сложную систему самотека в издательствах. Литературные коучи подобны многочисленным литературным школам: они дают полезный опыт и полезные связи. Развитие околокнижной инфраструктуры можно только приветствовать, равно как и возможность войти в литературу, потратив чуть меньше времени, но чуть больше денег.
Один из возможных минусов, на мой взгляд, таков: если издательствам действительно требуются новые рукописи, они проводят опен-коллы, а не обращаются к услугам платных продюсеров. Книги — произведения штучные, и трудно сказать однозначно, насколько данному конкретному тексту поможет коуч в плане публикации. Можно высказать максималистичную точку зрения наподобие «хороший текст издадут и так, а плохому не поможет даже платный коуч». Но, конечно, реальная литературная жизнь далеко не столь бескомпромиссна: не исключено, что помощь платного литературного наставника позволит автору превратить средней руки черновик во вполне приличное произведение, которое опубликуют по авторитетной рекомендации, минуя коварную фазу самотека. При этом важно понимать, что уровень коучей и возможность их помощи в работе с текстами могут очень сильно различаться.
Здесь появляется еще один возможный минус. Есть вероятность, что подобная система будет ориентирована в первую очередь на коммерчески перспективные тексты для широкого читателя — проще говоря, китч. Подобный упрек довольно часто высказывают в адрес литературных школ: там авторов учат делать великолепные арки персонажей и развивать сюжет в полном соответствии с инструкциями, но в итоге тексты иногда кажутся похожими друг на друга, словно их написала чрезвычайно совершенная нейросеть. Не исключено, что коучи и продюсеры, оценивая рукописи с точки зрения книгоиздания, будут направлять авторов в ту же сторону. Так произошло с голливудскими фильмами про супергероев, которые примерно за пятнадцать лет превратились в клишированные самопародии, безупречные с точки зрения кинодраматургии и спецэффектов. Будет печально, если подобная участь постигнет современную русскоязычную литературу.
С другой стороны, в качественной беллетристике нет ничего плохого, и нужно большое мастерство, чтобы писать детективы на уровне Эда Макбейна или шпионские романы, не уступающие работам Джона Ле Карре (в этом плане российской литературе еще предстоит пройти большой и долгий путь). Человеку, способному писать книги подобного уровня, скорее всего, не потребуется помощь книжного продюсера. Но до такого мастерства еще необходимо дойти — и помощь опытного наставника, способного дать дельные советы (или отправить рукопись в редакцию, минуя почту для самотека) может оказаться полезной.
Александр Чанцев
Питчинги коучей — это, видимо, что-то вроде «Записок пинчраннера» Оэ, если бы их ремикс делал Пинчон?
Мне в моем олдскульном и даже крафтовом возрасте сложно об этом судить, но одно можно констатировать точно — публикационная дистанция от рукописи до книги и даже какого-то к ней внимания определенно сократилась в наши дни. Если раньше были лишь неприступные башни литературной твердыни в виде издательств и газет-журналов различной степени корпулентности, то теперь к услугам юного дарования различные писательские мастерские (АСПИР и «Липки»), масштабные конкурсы («Лицей»), многочисленные сетевые конкурсы помельче и уйма региональных (один мой френд любит подаваться на все — так узнаешь об их существовании). О возможности самиздата, когда на платформах того же Ridero можно получить на выходе книгу в совершенно приличном виде — не в каждом издательстве сейчас так издадут — уже и молчим. Как и о том, что издать сейчас можно все что угодно, даже то, что и не стоило бы. Ситуация вызывает не только абстрактные охи да ахи, но и конкретные опасения, ведь технологии платных менеджеров становятся все хитрее и коммерциализировалось все — даже в приличных сериях самых респектабельных издательств можно нарваться на то, что издали не по любви, а за деньги или иные блага (а написали не сами авторы, а литературные афроамериканцы).
Здесь определенные плюсы — меньше людей сломается по пути (another one bites the dust, как пели Queen1), больше текстов придет в литературу.
И минусы (одноприродные плюсам). Все же экспертный фильтр на входе лучше потопа на выходе. Да и, возможно, некоторые сложные дороги стоит пройти самому, а не с услужливым костылем за плату. Или питчингующий коуч тут Вергилием?
Узнаем, думаю, со временем. Когда подобные сервисы будут стабильно приносить не только доход, но и уверенные книги в литературу и станут ее полноправной частью. Или же не отомрут, конечно, но займут свой специфический угол-сегмент-гетто.
В будущем, впрочем, даже цифровые тиражи исчезнут, так как издания будут поступать от импланта в мозг посредством нейроимпульса, а количество закачек при царстве тотального и тоталитарного позитива будут скрывать, как дислайки в YouTube.
1 Фраза «укусить пыль» пришла из вестернов, где поверженный пулей/стрелой герой падал с лошади на пыльную землю, песня же подразумевает несложившиеся отношения.