Алексей Колмогоров. ОТМА. Спасение Романовых
Опубликовано в журнале Знамя, номер 12, 2024
Алексей Колмогоров. ОТМА. Спасение Романовых. — М.: Редакция Елены Шубиной (АСТ), 2023. — (Неисторический роман)
Кто из нас не хотел, чтобы многострадальная царская семья Романовых осталась в живых? Чтобы не было бесчестного расстрела в доме военного инженера Ипатьева или, на худой конец, чтобы красношароварные пощадили больного цесаревича Алексея. А кто не хотел, так и Бог с ними. Не раз лжеисторики, писатели-мистики и просто фанаты «даровали» жизнь Николаю II, «спасали» детей, чаще Анастасию, да и Алексею «определяли» жизнь заграничную, пророчествуя будущих наследников.
Алексей Колмогоров, сценарист и режиссер (это его дебют в жанре романа), далеко не первым воплотил желание наших сограждан. В своем неисторическом романе «ОТМА» он не только «отменил» расстрел царской семьи, но и с помощью банды убийц и воров «довел» их до Тибета. Пусть не в полном семейном составе, а похоронив по дороге Александру Федоровну и цесаревича Алексея. «А» и «Б» сидели на трубе, «А» упало, «Б» пропало, что осталось на трубе? Все верно: НААОТМА — АА = Н + ОТМА. Совершенно непонятно, почему Колмогоров умаляет «Н» в названии своей книги? Ах да, аббревиатура от первых имен княжон, которой они подписывались при жизни. Но и смелый подзаголовок, «Спасение Романовых», тоже не находит в итоге своего подтверждения. Скорее, «Попытка спасения Романовых».
Хотя совершенно очевидно, что такой безвольный и подавленный император, как тот, что описан в романе, действительно не заслуживает внимания. Зато курящие цесаревны, вор, убийца и маниакально страдающий мичман Анненков со своей бригадой подельников на протяжении всего романа не отпускают внимание читателя. Появление в романе реальных исторических личностей «сдабривает перчиком» интеллектуальное блюдо, приготовленное Колмогоровым: сумасбродный барон Унгерн, абсолютно неприглядно поданная личность Колчака, атаман Семенов и Далай Лама Тринадцатый. Ну, а воскресший Распутин — это вовсе пхаал карри в диетическом меню язвенника.
Прозаическое блюдо Колмогорова шедеврально. Как маститый, великий магистр кухни мастер-шеф-повар, он смело мешает самые немыслимые компоненты, применяя запрещенные приемы, играет жанрами. Тут и бессмертный «капитан Крюк», он же мичман Анненков со своими платоническими поллюциями аж ко всем сразу княжнам, император Николай II (простите, свергнутый император), сделавший в таежной глубинке карьеру избача-библиотекаря и жаловавший тунгусам свои личные награды. Марионеточный сверженный самодержец и его великие прокуренные дочери, спасения которых ради папенька благословляет их (всех сразу) на брак с психопатическим бароном Унгерном. Ну да, православный царь, будущий страстотерпец (к чему комплексовать, он ведь еще не знает об этом), соглашается на церемонию свадьбы по буддийскому обычаю в Лхасе по благословению далай-ламы.
Не стоит утомлять пересказом богатейшую сногсшибательную фантазию автора. Как любое блюдо — хоть кулинарное, хоть литературное — оно на любителя, брат, на любителя.
Не буду лукавить, сам роман (абстрагируясь от смысла) написан ярчайшим, мастерским языком. Погружение в историю, явь, переплетенная с навью, правь со славью, четвертое измерение со вневременьем. Замечательная задумка. Отличное исполнение.
Однако все это в романе — не про царскую семью. Алексей Алексеевич, несомненно, досконально изучивший документальные архивы, при всем том не сумел до конца подать образ своих героев. Словно с подменой расстрела произошла подмена их собственной природы, и уже к первой трети романа они теряют ту кристальную благородность, которая заложена в них наследственной, царской кровью.
На всем протяжении романа не оставляла мысль: а если бы сам император имел возможность прочитать этот роман, то пошел бы он на спасение своей семьи ценой убийств, пусть и чужими руками, грабежа и подлости? «Лучше бы нас расстреляли», — восклицает одна из ОТМА в романе. Уверена, что остальные НААОТМА согласились бы с ней. Слишком много крови вокруг добропорядочного императора, не подтвердившего при жизни свою ходынскую кличку «Николашка кровавый». Узнай, сколько людей собирается положить автор для их спасения, они бы всей семьей снова спустились в подвал Ипатьевского дома для исполнения расстрельного приговора.
Хотя, как ни крути, у Алексея Алексеевича этот подвал «догнал» их в далеком Тибете, замкнув круг логическим выводом — все определено.
Согласна — роман неисторический. Но его главные герои — вполне исторические личности. И не только исторические, а канонизированные православной церковью страстотерпцы. Имеем ли моральное право фантазировать и мистифицировать на тему «а если бы»? Тогда вполне оправданно ожидание последующих романов: «Серафим — погонщик медведей» или «Николай-айтишник из Мир Ликийских».
Публикация в рамках совместного проекта журнала с Ассоциацией писателей и издателей России (АСПИР)