Виктор Есипов. Перед мраком
Опубликовано в журнале Знамя, номер 1, 2024
Виктор Есипов. Перед мраком. М. — СПб.: Нестор-история, 2023.
Стихам, конечно, мрака не развеять, но не потонуть в нем поэзия помогает. Лучше всего, пожалуй, помогают те стихи Виктора Есипова, что попали в раздел «Зима» — последний в его сборнике (уже пятом):
А дни все холоднее, холоднее,
не различить, где тополь и где клен,
когда впотьмах шагаешь по аллее,
на голову накинув капюшон.
Листву уже в мешки упаковали,
свезут куда-то на грузовиках…
Луна висит подобием медали,
когда просвет находит в облаках.
А ветерок — почти уже до дрожи,
огнями тускло светит магазин,
и никого — ни встречных, ни прохожих,
как будто в целом мире я один.
Магазин, скорее всего, закрыт, светит лишь дежурными огнями. Как это может поддержать? Но поддерживает: идет человек, «рефлектируя в рифму», и знает, что он не один в целом мире…
У Есипова немало удачных языковых сдвигов. Есть такой и в приведенной дюжине строк: «ни встречных, ни прохожих». Ценитель точности пожурит: разве встречные не суть прохожие? Конечно. Но вот, например, строчки из «Безумного волка»:
Мы будем царствовать, как боги,
Среди животных и зверей.
«Ха! — скажет ценитель. — У Заболоцкого это произносит Медведь, то есть персонаж, а не автор». У Есипова же думает и чувствует не автор, а лирический герой. Лишь одно слово в стихотворении кажется неловким: свезут «куда-то». Если автор хочет подчеркнуть, что ему неизвестно и неинтересно, куда свезут листву, тогда провисания нет. Если же «куда-то» потребовалось, чтобы соблюсти размер, тогда уместно вспомнить Александра Вертинского: «Потом опустели террасы, / И с пляжа кабинки свезли…» Вот выход. Не «куда», а «откуда»: свезут с газонов на грузовиках. Будем читать стихотворение с такой строкой и даже надеяться, что третье «з» добавляет музыкальности.
Чего не требуется добавлять стихам Есипова, так это живописности или графичности.
В любой поре особый склад:
вороны вьются у вокзала,
решительно похолодало,
и завершился листопад.
В любом сезоне свой манер:
прозрачны кроны, небо хмуро,
как сквозь старинную гравюру,
иду через пустынный сквер.
Представляется Киевский вокзал. Должно быть, правильно думать о Белорусском, но над Киевским — прозрачная крыша конструкции Шухова. Воспоминание о ней тоже работает лучом света в нынешнем мраке.
Есипов — мастер короткого стихотворения и удачной концовки. В восьмистишии про вокзал и сквер звуки двух завершающих строк помогают представить не только гравюру, но и сам процесс гравирования.
Ворона есть и в другом зимнем стихотворении.
Сойди на станции Раздоры
в обыкновенный серый день,
пусть электричка или скорый
отбросят на откосы тень.
Окинь с пустынного перрона
пристанционный реквизит —
унылый вид. Вспорхнув, ворона
накаркать что-то норовит.
Под сумрачно-пастельным небом
острее грусть, черней печаль —
возврат зимы, и мокрым снегом
занесены поля и даль.
Традиционно живописная концовка и восхитительное замечание, что ворона «норовит», не примиряют с речью о «порхании» увесистой птицы. Хотя… Может быть, речь о совсем молодой вороне, еще способной порхать (а не взгромождаться, как ее мама или бабушка)?
Некоторое недоумение вызывают и две завершающие строфы интересного по размеру (и, конечно, по содержанию) стихотворения из первого раздела с тем же, что и у книги, названием: «Перед мраком»:
Поливает кто-то цветы из лейки,
кто-то мячик бросает щенку-гриффону,
здесь и я сижу порой на скамейке,
говоря с тобою по телефону.
Я в делах житейских опять в пролете
и опять не смыслю в них ни бельмеса…
Чья-то кошка греется на капоте
неостывшего мерседеса…
Здесь «кто-то» и «чья-то» уместны, создают настроение. И мерседес тоже чей-то, это подразумевается и добавляет чувства потерянности — в собственном дворе. Во двор лирический герой выходит «каждый день». Внимательно всмотревшись, можно заметить: стихотворение «делится на два» без остатка. Не потому, что в нем четыре строфы, а потому, что две начальные — об определенности и уверенности. «Это двор, в котором коньки отброшу» — таково начало. Неважно, что судьба автора резко переменилась, и он теперь живет не то что в другом дворе, а даже в другой стране: лирический герой остался в этом дворе. И герой этот с первой строки выказывает уверенность. Без вариантов: все там будем. И до конца второй строфы описание уверенное:
Двор обычный, без турников и корта,
без ваяний гипсовых двор московский,
этажа с седьмого два-три аккорда
донесутся: прислушаешься — Чайковский.
Автор аж с высоты седьмого этажа определил композитора. И тут же «сломался»: кто-то, чья-то… На 115 стихотворений — три «куда-то» и по одному: откуда-то, чья-то, чей-то, чье-то. Последние две неопределенности почти соседствуют в одном стихотворении (тоже из «Зимы»):
Друг с ушами стоячими,
проходные дворы.
Мы шагаем с ним парою
по остывшей земле,
ослепляет нас фарами
чей-то вдруг шевроле.
<…>
Ни созвездий, ни месяца,
все затихло давно,
лишь в ночи чье-то светится
угловое окно…
Свободолюбивый читатель всегда найдет в стихах Есипова «взлетную полосу» для ассоциаций. Меня, к примеру, не оставляет воспоминание о Вертинском, который не только сообщил об опустевших террасах и увезенных кабинках, но продолжил: «И даже рыбачьи баркасы / В далекое море ушли». Вот эффектное, как почти все концовки у Есипова, окончание автобиографического стихотворения из раздела «Перед мраком»:
Вот жизнь прошла, куда девались
те мачты, сходни, якоря?
Швартовы где и ваер1 трала?
Я позабыл о той поре,
и не баркасы у причала,
а в ряд машины во дворе.
Стихотворение «Я не учился на филфаке…» — одно из сравнительно длинных в сборнике. Автор —литературовед, историк литературы, замечательный специалист по творчеству А.С. Пушкина и русской литературе XIX–XX веков, — на филологическом факультете действительно не учился: он окончил Калининградский технический институт рыбной промышленности и хозяйства (и работал инженером до пятидесяти с лишним лет). Его поэтическое повествование о своем пути, можно сказать, напрашивается на то, чтобы быть противопоставленным заявлению из песни Вертинского о матросах. Есипов:
Мне лазить не пришлось по вантам,
но поболтало в двух морях —
ходил студентом-практикантом
на траулерах, сейнерах.
А жизнь вела меня упрямо
от брызг морских куда-то вкось —
нет, я не написал романа,
но биться с рифмами пришлось.
Сидишь порою над строкою,
качает ритм, как на волне,
а рифма рыбкой золотою
увенчивает строчку мне.
Следует ли придираться к наречию «куда-то»? Может, оно здесь на месте? Лучше перейти к Вертинскому с его кокетливым заявлением:
Так трудно на свете этом
Одной только песнею жить —
Я больше не буду поэтом,
Я в море хочу уплыть!..
Не уплыл, конечно… И это радует.
Виктор Есипов пишет короткие стихи совсем не потому, что длинного не осилит. Наоборот. Длиннопишущим есть чему учиться: мы имеем дело со знаменитым «коротко и ясно». Самуил Маршак в свое время сказал: «В редакции меня просят написать маленькое стихотворение, очевидно, чтобы отнять у меня меньше времени. Как будто часовщику легче сделать маленькие часики, чем большие». Начав со сравнения поэтов с терапевтами, продолжив сопоставлением с матросами, естественно завершить этот разговор сравнением с часовщиками. Спасибо Виктору — искусному терапевту и умелому часовщику. Хороший получился сборник часов. Ой, то есть стихов.
1 Ваер — стальной трос, используемый для буксировки трала.