Стихи
Опубликовано в журнале Знамя, номер 9, 2023
Об авторе | Татьяна Андреевна Ноздрина родилась 16 ноября 2001 года в Екатеринбурге. Училась в МАОУ Лицее № 109, сейчас работает в нём учителем русского языка и литературы. Параллельно заканчивает Уральский государственный педагогический институт. Награды: Фестиваль «Равноденствие» (финалист), Городской конкурс молодежной поэзии (Гран-при). Дебют в «Знамени». Живет в Екатеринбурге.
Публикация в рамках совместного проекта журнала с Ассоциацией писателей и издателей России (АСПИР).
Год спустя
Ангел мой, пожимая плечами,
Говорил: «C’est la vie.
Я следил за сосульками, люками, псами —
Было не до любви.
Помнишь мудрость царя Соломона?
И это пройдёт.
Пусть болит у собаки, болит у вороны —
У нас заживёт».
Гром не грянул —
На расстоянии
Вытянутой руки
Мы прошли без улыбки, без слов, без касания,
Без тоски.
Чужие реки
Ветер распутает веточек чёрные сети,
С ветром опустится в лёгкие
Синева.
Кама прекрасна.
Прекрасны Москва и Нева.
Но сердце гоняет по телу вонючую воду Исети.
Пустое место
Отец говорит, я никто.
А я думаю, кто-то: всё же
У пустот ни веснушек, ни родинок быть не может,
Пустоту не обнять — она ускользает сквозь пальцы,
А когда пустота пьёт чай, тот по полу растекается.
И пустота не печалится, если честно,
Если она для кого-то пустое место.
Но отец глядит мне в глаза, не видя там ничего.
Смешнее всего,
Что глаза у меня —
Его.
Услышь меня, терновый куст
Услышь меня, терновый куст,
Мой дом родной и брат!
Я, братец Кролик, пред тобой
Как восемь лет назад.
Всё эти восемь долгих лет,
Что я провёл в пути,
Летел твой шелест мне во след —
И ныл твой шип в груди.
По-прежнему шумишь листвой,
Твои шипы крепки,
А я не серый, а седой,
И взялся за стихи.
И братец Лис в твоих корнях
Давно обрёл покой,
А без него и жизнь не та,
И я как неживой.
И гаснет жизнь, как тихнет свист,
И только ты один,
Терновый куст, растишь свой лист —
Над смертью господин.
Блюз старой собаки
Видела пламя заката,
Пламя осенних дубрав,
Дышала я ароматом
Согретых на солнце трав,
Мчалась быстрее ветра
На ласковый зов того,
Кто дороже был целого света —
Хозяина моего.
Но век собачий недолог:
Не вижу я больше закат,
Не слышу хохота соек,
Не чувствую трав аромат.
И сил нет подняться больше
На ласковый зов того,
Кто целой жизни дороже —
Хозяина моего.
Услышь блюз старой собаки,
Старый собачий бог!
Меня ждёт последняя драка,
Последний путь недалёк.
Но даже в раю собачьем
Услышу я зов того,
С кем сегодня прощаюсь, плача —
Хозяина моего.
Дыши
Ради своей души,
Ради моей — дыши.
Наш воздух плох:
Три четверти — пыль и смог.
Однако ты смог:
Выдох.
И снова вдох.
* * *
Вечной печатью на сердце твоём
Имя моё, Соломон.
Песня моя облекает холм
На заре и закате времён.
Вечно зреет на склоне холма виноград,
Расцветает любовная речь,
Вечно душистому маслу лампад
По груди обнажённой течь.
Вечно смерть, Соломон, разлучает нас.
Но судьба обнимает гриф,
Возвращается к арфе потерянный глас —
Вновь ты любишь свою Суламифь.
Вечная женственность
Нет, нам не вырваться из городского плена,
Голос потонет в автомобильном кличе…
Но даже в потоке метро Елена — всегда Елена.
И даже с зелёной чёлкой Беатриче — всегда Беатриче.
Каждому своё
У каждой Цветаевой есть свой Блок,
У каждого Блока — своя стезя.
У неё от него вместо крови — ток,
У неё от него, словно звёзды, — глаза…
Но ждёт он Прекрасной Дамы
В мерцании красных лампад,
Вдыхает сырые туманы
И хмелящий поэзии чад;
Он пишет стихи и поэмы
До судорог в пальцах рук…
Она любит его. Верно. Немо.
Заменяет сиделок и слуг.
Он ночами глядит в ледяной канал,
Бродит между аптек, фонарей…
А она — тоскует, что шарф не взял,
И ждёт его у дверей.
Он приходит. Под утро. Он видел солдат,
Впереди отряда — Христа…
Она гасит лампу.
Для неё он — свят.
А она для него — проста.
Новая весна
Пока меня нет,
Черёмухи запах и цвет
Кружит голову — и сестра
Красит губы моей помадой:
Мне уже не надо.
Ничего не надо:
Ни ирисок, ни сигарет.
С фотографии на стене
Я смотрю в лицо новой весне
Неподвижным взглядом
Выходишь из комнаты
Выходишь из комнаты — становишься невидимкой.
Асфальт не хранит следы, витрины не делают снимки.
Попутчик читает плакат сквозь твои ключицы.
Обещаешь трубке приехать минут через тридцать,
Рассказываешь ей, как одет:
Кроме того, что
Развяжут/снимут/сомнут,
Ничего заметного нет.
Я узнаю тебя не по шапке или пальто:
Ты для меня не кто-то,
А кое-кто.
Про работу
Я учитель, и я проверяю тетрадки.
Запятые играют в прятки.
Я их нахожу и возвращаю на место.
Мне это интересно.
Это моя работа.
В это время кто-то
Бьёт ногами детей, надеясь спасти Христа.
Лазурная даль чиста.
Течёт человекорека,
Над ней — облака.
О белый сугроб вытер красные ноги кто-то.
У него — такая работа.
Свои
Мы своих не бросаем.
Мы своим помогаем идти,
Даже если они твердят
«Нам с вами не по пути»,
Говорят «Мы впервые вас видим, мы не знакомы с вами» —
И цепляются за косяки руками.
Даже если они не с нами, мы с ними.
Упадут?
За
Шкирку
Поднимем.
Монолог шкафа
Мечтал стать скрипкой —
Из меня сотворили шкаф.
Никакой костоправ
Не исправит этой ошибки.
Жизнь проносится престо с равнодушной улыбкой.
Я твёрдо стою на четырёх ногах —
Как наказанный — в тёмном углу.
Смотрю, как играют зайчики на полу,
Скриплю, как только могу тонко.
Когда дети играют в прятки,
Прячу в себе ребёнка.
Иосиф
Я Иосиф, и мне семь лет.
За окном темно, в стекле отражаюсь сам я.
Кем я буду: Иосиф, который поэт,
Или Иосиф с орденом и усами?
Я об этом не думаю. Я выдыхаю ртом
И пальцем рисую на появившейся дымке.
Мама, реши, что я преумножу, потом.
Лучше смотри, какая смешная улыбка!
Отрывок
Разлука словно камешек в ботинке:
Невыносимо, хотя можно жить.
Придётся научиться говорить
По-человечьи:
Речь междусердечья
Есть белый шум для всех других сердец.
Изгнанница. Билет в один конец
Сжать в кулаке. Сжать зубы, стиснуть веки.
На веках отпечатался навеки,
Как солнце, образ родины моей.
Говорить
Из осколков стекла получаются витражи,
И из прерванных снов составляются миражи,
Из обрывков стиха получается новый стих —
Но твой голос тих.
Три Державина было — четвёртому не бывать.
В пальцах дрожь, ум смятён — однако нет сил молчать.
Как проклятые парки сплетаем за нитью нить:
Мы
хотим
говорить.