Стихи
Опубликовано в журнале Знамя, номер 8, 2023
Об авторе | Александр Семенович Кушнер (14 сентября 1936 года, Ленинград) — русский поэт. Автор более тридцати сборников стихотворений и ряда статей о классической и современной русской поэзии, собранных в семи книгах. Член редколлегий журналов «Звезда» и «Контрапункт». Государственная премия Российской Федерации (1996), премия «Северная Пальмира» (1995), Пушкинская премия фонда А. Тёпфера (1998), Пушкинская премия Российской Федерации (2001), Царскосельская художественная премия (2004), премия «Поэт» (2005), а также ряд международных премий. Предыдущие публикации в «Знамени» — «И вино, и вода, и гора с облаками…» (№ 2, 2020); «Мне хватает и собственной грусти» (№ 11, 2020); «Прибавление света» (№ 6, 2021); «Из года в год цветут шиповник и жасмин» (№ 2, 2022).
* * *
Как заманчива эта дорога,
Уходящая вбок от шоссе,
Грунтовая, сырая немного,
С травяной оторочкой в росе,
Как на ней хороша даже лужа
И широкие две колеи!
Едешь в Брянск, — разве он тебе нужен?
Разве в Курске желанья твои?
Повернуть бы на эту дорогу —
И неважно, куда приведёт,
Избавляясь на ней понемногу
От амбиций своих и забот,
Полевая дорога, лесная,
Так засвечена, затемнена,
Словно жизнь существует иная
И тебя поджидает она.
* * *
Но не найдёт отзыва тот глагол,
Что страстное земное перешёл…
Е. Баратынский
Такой он поэт, на других не похожий,
Как будто не живший по календарю
И смысл отклонивший всеобщий, расхожий,
Ты сам угадаешь, о ком говорю,
И слово печальное «разуверенье»
Любивший, надежде земной вопреки.
И я столько раз замечал с удивленьем
В стихах своих тень его, тень и шаги.
И стулья, и шляпы, и фраки, и свечи,
И галстуки даже, и в трубке табак —
Всё это в поэмах, а в лирике нечем
Разжиться, вещей не увидишь никак:
Она у него беспредметна, как если б
Он мыслил, но жить на земле не умел.
Хоть раз бы окно отворил или в кресле,
Камин затопив, у огня посидел.
Как будто при жизни в другом измеренье,
Нездешнем, «земное» и впрямь «перешёл»
И там утешенье искал, объясненье,
А мир для него этот слишком тяжёл,
К чему эта тяжесть, зачем эта смута?
Туда перебравшись, хотя и не весь,
Он кое-что мне помогает оттуда
Увидеть иначе, чем принято здесь.
* * *
Душа умершего, — есть кельтское поверье, —
Переселяется в собаку или кошку,
Ей предоставить кров способны и деревья,
И куст, к нам тянущий листочек, как ладошку,
И дрозд, при виде нас вдруг распустивший перья,
И камень, где-нибудь в лесу лежащий в лёжку.
Душа умершего таится в них, покуда
Мы не присмотримся, не подзовём собаку,
Не подойдём к кусту, — и тут случится чудо,
Конец изгнанию, предел положен мраку,
Раскрепощение и выход из-под спуда,
Покинув камень, куст, и кошку, и корягу.
Задумчивость
1.
Как будто я задумался — стою,
На что-то глядя, а на самом деле
И сам не различаю мысль свою,
И нет её, все мысли отлетели
Куда-то, и блаженной пустотой
Я полон, только машет в отдаленье
Мне веточкою кто-то, как рукой.
Задумчивость, счастливое мгновенье!
2.
Задумчивость! Задумчивы жуки,
И бабочка, к листочку припадая,
Задумчива — какие пустяки,
Но как она красива, дорогая!
Задумчивы стрекозы на лету,
Притормозив и вспоминая что-то.
И статуи задумчивы в саду,
Задумчивы искусство и природа.
3.
«Задумчивость» — стихи такие есть,
Их написал, представь себе, Державин!
Не поленись, попробуй их прочесть:
Ни слова в них о подвигах и славе.
О чём же? О любви. Почти шепча,
Он тихо говорит с самим собою.
Задумчивость его так горяча,
Идущего пустынною тропою.
* * *
Хребет горы зарос шерстистой
Каймой, наверное, дубовой,
Вблизи, наверное, тенистой,
А нам отсюда чернобровой
И жёсткой кажущейся, холка
У лошадей бывает тоже
Такая тёмная, у волка
Загривок, все чуть-чуть похожи.
И это сходство каменистых,
Лесистых, хищных, травоядных
Нам говорит о тайных смыслах,
Как будто скрытых, но наглядных,
Как будто кто-то, кто об этом
До нас подумал на досуге,
На самом деле был поэтом,
А нашей в этом нет заслуги.
Пальма
Нет, пальма, нет! Тебя Гоген
Любил, достаточно с тебя.
И что ты можешь дать взамен
Прохлады, перьями скрипя?
Когда подует ветерок,
Не шелестишь ты, а скрипишь.
Не написал тебя Ван Гог,
Чтоб восхитить тобой Париж.
Нет, пальма, нет, мне дорог вяз,
Мне нужен клён, мне снится дуб.
Твой ствол похож на ананас,
Так он шершав, бугрист и груб,
Ты не вздыхаешь, не грустишь
Пустыни знойной посреди, —
Всё это Лермонтову лишь
Казалось издали, прости.
* * *
Конечно, жизнь — земное дело, шумное,
И сколько в ней печалей и обид,
Но человек как существо разумное
К сообществу богов принадлежит,
И эту фразу древнего философа
Ты, выписав её себе в тетрадь, —
А лучшего запомнить нету способа, —
Осмыслить рад и к сведенью принять.
Воздушный замок
Сегодня в небе нам показывали замок
Воздушный, — медленно плывя над головой,
Из наших будничных он выбивался рамок,
Волшебный, огненный, зубчатый, кучевой
И многобашенный, опровергая мненье
Завзятых скептиков, таких, как я и ты,
Мир фантастический берущих под сомненье,
Любые вымыслы, тем более — мечты.
Мечтал ли я когда-нибудь? И что мечтою
Считать? Спроси меня — ответить не смогу.
Затеей кажется ненужной мне, пустою
Мечта, как если бы любить сирень в снегу.
Зимою снег мне мил, сирень нужна мне в мае,
Воздушных замков я не строил никогда,
Но этот облачный, с подсветкою по краю,
Был восхитителен и звал с собой, — куда?