Елена Соловьева. Метод Коляды
Опубликовано в журнале Знамя, номер 6, 2023
Елена Соловьева. Метод Коляды. — Екб.: Свердловская областная библиотека им. В.Г. Белинского, 2022.
Екатеринбургская писательница и театральный критик Соловьева любит «Коляда-театр», и ей повезло. Труппа, во-первых, находится в ее городе, а во-вторых, работает на пике творческого и какого угодно расцвета: только успевай ходить на прогоны и премьеры, участвовать в обсуждениях и фестивальных просмотрах.
Тут, конечно, интересно, что первичнее: сам театр или фигура отца-основателя «Коляда-театра», выдающегося актера и режиссера, драматурга и прозаика, театрального делателя и культуртрегера ренессансного разнообразия и размаха — Николая Коляды, заварившего на Урале институцию небывалого качества да количества. Кажется, сколько Коляду ни хвали — все равно не опишешь и половины им сделанного. Статьи, эссе, рецензии и интервью из книги Соловьевой удивляют количеством достижений, внезапно ставших видимыми и ощутимыми, — где, как не в толстом-толстом сборнике, особенно видны достижения театрального искусства? — скажем, официальный чат театра, где нужно ходить по ссылкам для создания ощущения цельности театральной истории, такого эффекта не дает.
Книга называется «Метод Коляды», на которого, казалось бы, все и завязано, но главное здесь все же — явление неформального театра, ставшего идеальным выражением времени и места, где ему выпало работать.
Большую часть сборника, изданного областной публичкой по подписке на средства поклонников этого театра (последняя страница сборника перечисляет имена и фамилии десятков дарителей), составляют материалы, рассказывающие и о художественном руководителе, и о его актерах, соратниках, подчас единомышленниках и уж точно соавторах.
Стиль «Коляды-театра» мгновенно узнаваем, роевой (семейный, соборный) способ его существования не похож ни на один другой театральный коллектив — стационарный ли, репертуарный или театр-студию.
Оригинальный во всем, всегда с нуля изобретающий велосипед, Коляда строит жизнь труппы как жизнедеятельность театра-дома, плавно эволюционирующего в состояние театра-семьи. «Коляда-театр» обрастает десятками не только спектаклей (частный театр кормит себя, как волк, вынужденный рассчитывать лишь на собственные ноги), но и иных творческих мероприятий — от детских утренников до читок пьес и драматургических смотров-конкурсов, не говоря уже о гастролях, от которых сотоварищи Коляды, кажется, отдельно матереют.
Метод Николая Владимировича, замечает Соловьева, — еще и в этом смешении стилей и смещении акцентов, способных сносить любые ограничения и границы, деконструируя в том числе и пресловутую «четвертую стену». Темперамента в Коляде со товарищи столько, что «энергетический посыл» перехлестывает через рампу, растекаясь по Екатеринбургу и окрестностям. И до ближайших городов долетает. До Челябинска — точно.
Книга — дневник встреч и взаимодействий со спектаклями и людьми театра на протяжении нескольких десятилетий и сцен (труппа меняла стационарную сцену трижды), сформированный в «обратной перспективе». Открывается «Метод Коляды» последними событиями; читая, мы погружаемся в историю театра, а вместе с тем — вглубь новейшей истории страны, отражающейся в зеркале сцены, внутрь особенностей Екатеринбурга, странного мегаполиса, не похожего на другие российские города примерно так же, как «Коляда-театр» — на все другие отечественные учреждения культуры.
Обратная перспектива повествования создает странные эффекты логичного нарастания силы и «внутреннего света» (что бы это ни значило), заряжающихся от любых мелочей.
В том числе бытовых: за них «отвечает» часть, состоящая из интервью и бесед с актерами и драматургами колядовской плеяды. Документальное соседствует с художественным, искусствоведческое — с дневниковым: кроме рецензий и интервью, Соловьева включила сюда заметки из своих соцсетей. Автор не торопится с оценками, но сама композиция книги объясняет: спектакли, к которым Соловьева возвращается дважды, а то и трижды («Борис Годунов», «Гамлет», «Башмачкин», «Король Лир»), важнее постановок, упомянутых в перечислении. Точно так же в разделе интервью Соловьева постоянно обращается с вопросами к драматургу Ирине Васьковской, а открывает цикл бесед разговором с актером Константином Итутиным. Самое большое интервью здесь, разумеется, с Олегом Ягодиным. Диалоги с самим Колядой — в основном в четвертом, фестивальном разделе.
Премьеров и главных звезд труппы приберегли на финал: интервью с Максимом Тарасовым и Верой Вершининой, Александром Кучиком и Александром Сысоевым, Дарьей Квасовой и Иваном Федчишниным, Верой Цвиткис и Александром Замураевым, Александром Балыковым и Татьяной Буньковой и старейшей примой «Коляда-театра» Тамарой Зиминой, Антоном Микушиным и Евгением Чистяковым, а также с Ириной Плесняевой образуют (громадная проделана работа!) книгу внутри книги. И все они — не абстрактные, но каждый раз заточены под конкретный новостной и творческий повод.
В особости Екатеринбурга и Коляды видится сущностно точная рифма. Николай Коляда, плоть от плоти земли среднеуральской, нашел языковые и стилистические, драматургические и драматические способы выражения современного менталитета, а театр его сумел стать чем-то вроде метафизического центра города. Он и заряжается от Екатеринбурга, и отдает ему на сцене все накопленное. В помещениях бывшего кинотеатра «Искра» тесно, но уютно, из-за чего ощущение театра как мотора, вырабатывающего Екатеринбургу положительную энергетику, растет. Книга Соловьевой передает мощное чувство ее выхода вовне.
Все театральные книги устроены примерно одинаково: искусство в них куда важнее «простой» жизни. В «Методе Коляды» жизнь театра и человека, любящего коллектив, ставшего родным, звучит не менее важно, чем судьба постановок, быстро становящихся легендарными.
Что же цепляет в «Коляда-театре» предпочитающих его иным медиумам 2020-х? Какую подпитку и какой разговор Коляда обеспечил десяткам тысяч людей, мечтающих попасть сюда на премьеру (самые преданные — в списке жертвователей средств на издание книги, которую таким образом можно назвать «народной»)?
Коллективное бессознательное — это ведь тонко и сложно, хотя, с другой стороны, конкретно, четко и безотказно. Казалось бы, понятно, как и зачем сделаны спектакли Коляды. Но от этого они не менее действенны и проникновенны. Зритель под напором собственных чувств открывается, и можно делать с ним все что угодно. Но и тут нам всем отменно повезло: гений Коляды — добрый и внимательный, а еще терпеливый очень. Усталый, но внимательный. Всепонимающий.
От Соловьевой здесь не дождешься ворчания или брюзжания: один позитив. Все, что делает театр под управлением Коляды, обречено-де на удачу. Такой, демонстративно однобокий подход можно счесть недостатком книги. А можно — ее безусловным достоинством, раз уж «Метод Коляды» — в равной мере выражение и того и другого.