Татьяна Маркова. Библиотека и книга как формы трансляции памяти
Опубликовано в журнале Знамя, номер 12, 2022
Татьяна Маркова. Библиотека и книга как формы трансляции памяти. — СПб.: Владимир Даль, 2022.
Сколько раз в последние годы приходилось слышать возглас удивления: «Да разве сегодня в библиотеки кто-то ходит? Все ведь можно найти в интернете!» Да, нынешние читальни изменились. Татьяна Маркова в своем новом исследовании «Библиотека и книга как формы трансляции памяти» отмечает: «Ушли в прошлое длинные очереди у входа, полные залы, форменная одежда и синие халаты, привычка говорить шепотом и ходить на цыпочках». Я вспоминаю, как в конце 1990-х впервые отправился во взрослую районную библиотеку, чтобы посидеть в читальном зале и подготовить школьный реферат. Людей было полно, все столы заняты, так что пришлось к кому-то подсесть, спросив разрешения. С развитием глобальной паутины читальный зал постепенно стал пустеть — свободные столы были уже всегда. Когда спрос опустился до нуля, столы вообще убрали. Нынче осталась лишь вывеска. На месте читального зала бабушки и дедушки, активно участвующие в проекте «Московское долголетие», занимаются йогой и зумбой. Крупные и удобно расположенные библиотеки мегаполисов превратились в коворкинги: некоторые приходят сюда уже совсем не за книгами, а для того, чтобы сменить обстановку и поработать со своим ноутбуком в спокойном месте да еще и с бесплатным вайфаем. Об этом в исследовании Марковой тоже говорится — на примере нескольких знаковых читален Санкт-Петербурга. И все же главная тема книги заявлена в ее названии.
Библиотека «представляет собой одновременно как место памяти, так и форму ее хранения, обработки и поиска». В книгах — история человечества во всех ее формах и проявлениях. И библиотеки эту историю сохраняют. Очевидно же, что оцифровано далеко не все — далеко не все можно найти в интернете. Об этом, кстати, в свежем опросе «Знамени» на тему жизни региональных библиотек, вышедшем под рубрикой «Нестоличная Россия», говорит Алексей Голицын. История — в документах: книгах, газетах, журналах. А интернет — лишь помощник. Маркова совершенно не противопоставляет библиотеки глобальной паутине — напротив, считает правильным сочетание старого и нового, и все же подчеркивает: «Информационно-поисковые системы выдают много “мусора”, и нужно потратить время на то, чтобы отбирать, обрабатывать, находить нужную информацию». Впрочем, время приходится тратить и на традиционный поиск книг в библиотеке. В своем исследовании автор вкратце рассказывает о библиотечных каталогах, указателях, шифрах, принципах систематизации книг. Печальный момент присутствует и здесь: «В последнее время накопленная библиографическая информация оказывается почти невостребованной». От массивных шкафов с каталожными карточками в библиотеках все чаще избавляются — вся информация благополучно переехала в компьютерное, сетевое пространство. А ведь это тоже история! Мне вспомнилась рассказанная когда-то профессором Агеносовым байка о том, как он искал в каталоге одной из крупных американских библиотек книги Набокова. Набокова не было, и профессор удивился: неужели в таком серьезном учреждении нет ни одной работы одного из ярчайших писателей ХХ столетия?! Сотрудник библиотеки объяснил Агеносову: вы просто не там ищете; вы изучаете каталог литературы России, а надо — каталог литературы США, так как Набоков — американский писатель.
История одна, но смотрят на нее под разными углами. Рассуждая о нашем отношении к прошлому, Маркова замечает: «История постоянно переписывается в зависимости от изменяющегося настоящего и желаемого будущего. <…> Многомерность прошлого, возможность разной репрезентации и оценки открывают широкие перспективы для его реконструкции. <…> Благодаря памяти люди как бы продлевают свою жизнь и освобождаются от капкана времени. Утрата компенсируется знанием прошлого, которое поддерживает связь с настоящим, дополняясь при этом новыми понятиями и культурными ценностями. При этом неизбежно происходит переосмысление прошлого». В коллективной памяти фиксируется все. Другое дело, как спустя десятилетия наши потомки будут интерпретировать полученную информацию, сумеют ли они отделить правду от лжи. Автор приводит интересный парадокс: «…можно даже предположить, что чем дальше мы отстоим от прошлого, тем лучше его знаем благодаря накопленным знаниям. Обращение к источникам, например, к книге, газете, фотографии, говорит о том, что для воспоминаний необходимы дополнительные ассоциации, реанимирующие полученные ранее сведения». Любопытно, что фиксация памяти со временем также претерпевает существенные изменения. Так, сегодня в художественной литературе популярны книги о психологической травме; «память содержит не только информацию, но и чувства вины, боли, страдания, о которых прежде предпочитали не говорить». А ведь действительно ветераны Великой Отечественной, пережившие страшное, часто этим страшным старались с внуками не делиться, предпочитая вспоминать лишь светлые эпизоды.
В исследовании Марковой целые главы посвящены тому, как изучалась память с древнейших времен до наших дней. Она подробно останавливается на концепциях Анри Бергсона, Фридриха Ницше, Юрия Лотмана, Николая Федорова, Мишеля Фуко… О хорошо известном автор старается говорить кратко, чтобы просто напомнить читателям историю вопроса. К примеру, о возникновении первых библиотек, начале книгопечатания, появлении словарей и энциклопедий говорится лишь пунктиром. Культурная память — всюду: в летописях и хрониках, мемуарах и автобиографиях, исторических и художественных романах. «Книга не просто источник информации. Она волнует читателя, возбуждает его чувства и воображение, держит в постоянном напряжении». Зачастую чем сложнее книга, тем меньше у нее читателей. Тираж исследования Татьяны Марковой «Библиотека и книга как формы трансляции памяти» совсем невелик — всего 300 экземпляров, его сложно купить, однако это издание уже появилось во многих университетских и публичных библиотеках России. Заходите!