Рассказ. Вступление Майи Кучерской
Опубликовано в журнале Знамя, номер 12, 2022
Об авторе | Арина Киселева родилась в Красноярске в 1997 году. Окончила филологический факультет Сибирского федерального университета, сейчас учится в магистратуре «Литературное мастерство» НИУ ВШЭ.
Рассказ «Думай позитивно» — дебютная публикация автора.
С афористичной точностью и абсолютной тонкостью слуха Арина Киселева рассказала о том, что чувствуют сегодня миллионы. Хотя на первый взгляд это история о девушке, которая, так и не найдя работу по специальности, поступила работать в букмекерскую контору. Героиня мечтает о повышении, черном платье управляющей, о том, как переедет от мамы и будет жить одна. Все совсем просто. С одной оговоркой. Действие рассказа приходится на московскую весну 2022 года, и все, что творится вокруг, то и дело прорывает привычную жизненную ткань: банковские карты не работают, налички в кассе стало больше, мальчик-сосед заключил контракт, какой — не уточняется, но ясно, ясно какой, а постоянный посетитель зала, игроман Бланш, из реальности врывается в сон героини и затыкает ей рот. Ощущение невыносимой тревоги и вынужденной немоты заливает каждую клеточку внешне очень сдержанного текста, и в этом главное его волшебство. Не произнося лишнего, Арине Киселевой удается передать черный ужас частного человека, который всего-то и хочет, что жить свою обычную жизнь, но жить ее больше не может. Потому что эта жизнь навсегда кончилась. А выиграть тут, как справедливо замечает один из персонажей, невозможно.
Майя Кучерская
* * *
Выйди из зоны комфорта. В холодное русское утро.
Минимизируй убытки. Доберись на автобусе, а не на такси.
Думай позитивно. Ты еще жива.
Будь активна. Закрой все кольца на смарт-часах.
Не ссы. Дотерпи до туалета на работе.
Иногда Полине хотелось собрать книги по саморазвитию и устроить пепелище похлеще, чем в Германии в тридцать третьем году. Жаль, что мокрая бумага не горит. Натужно брутальный голос в наушниках продолжал учить ее жизни, но она, как всегда, отвлеклась и прослушала. Надо было отмотать. Жонглирование сигаретой, сумкой и пакетом в попытках достать телефон закончилось падением. Морально-волевым и едва начатым винстоном в лужу. Ничего страшного, ведь рост — там, где больно.
Уже в автобусе увеличила скорость до х2. Сегодня у Полины собеседование на повышение до управляющей, а она все еще не дошла до главы, где ей расскажут, как продать ручку.
Контора располагалась по соседству с единственным большим торговым центром. В особенно тяжелые дни после работы она шла туда — петляние среди рядов красивой одежды, которую не на что купить и некуда носить, действовало успокаивающе. Полина подумала, что сегодня ей точно понадобится такой марш-бросок. Обычно от кислотного парада вывесок несколько секунд невозможно было оторвать взгляд. Однако сейчас она заметила, что фасад проплешивел. Сиротливо выглядывали выжившие буквы-гиганты. Это ее отрезвило. Баритон в ушах попытался наставить на благостный путь: «Вы не можете изменить обстоятельства, но можете изменить себя». Полина решила, что пора учиться шить вещи самой.
В конторе уже была Антонина Васильевна. Ее присутствие всегда четко обозначалось пудровыми духами, заливавшими ароматом все помещение. Полина поздоровалась, но та, увлеченно что-то печатая в телефоне, лишь кивнула темной макушкой и показала рукой на подсобку.
До обеда надо обслуживать клиентов, а после идти на собеседование. Полина переоделась в тоскливо-желтое поло с лейблом конторы, убрала волосы в хвост. Она ленилась таскать с собой расческу, тем более лак, а это значило одно — все время вылезали петухи. Пообещала себе, что перед собеседованием попросит у кого-нибудь расческу. Потом подумала, что точно забудет, и нарисовала крестик на руке. Как будто он когда-то помогал. От волнения заболела голова. Полина надавила на глазные яблоки сквозь веки, так как где-то читала об этом. Стало темно и неприятно, но не помогло.
Начала открываться: включила свет, все телевизоры, компьютеры и встала за стойку. Ровно к открытию пришел Бланш. Ему было лет пятьдесят, внешне довольно обычный, разве что глаза такие выцветшие, как будто пигмент подтерли ластиком. Конечно, у него было человеческое имя (то ли Дмитрий, то ли Владимир), но еще с первого дня, когда он зашел к ним и выпил весь запас белого пива — у персонала прозвище закрепилось намертво.
— Здорово, мошенники! — шутливо сказал он.
Бланш уселся за свой любимый компьютер напротив стойки. Отсюда ему было удобно бегать за новым пивом или в туалет. Полине же было удобно на него смотреть. Не то чтобы она этого особо желала, скорее это была неизбежность, ведь он всегда ровно перед ее глазами. Иногда казалось, что она видит его чаще, чем саму себя. Скорее всего, так и было: смотрелась в зеркало она раз пятнадцать за день, а за стойкой стояла по восемь часов.
За тридцать минут до ее обеда какой-то дед закричал: «Мля! Выиграть невозможно, сколько бабок спустил, лучше бы на них нажрался». На секунду все на него обернулись, но так же через секунду снова уткнулись в мониторы. Очередное затишье перед очередной бурей. Полина подумала, что ее флора и фауна теперь — бубнеж комментаторов, кликанье мышек и запах пота. Не очень-то романтично, но что уж. Каждый раз, знакомясь с новыми людьми и говоря, где она работает, она получала один и тот же вопрос: как так вышло? Каждый раз она лишь пожимала плечами. Не могла же она рассказать, что на самом деле попала сюда из-за Брэда Питта. Как-то вечером, после очередного дня безуспешных попыток найти работу по специальности, она включила «Большой куш». Питт говорил там настолько нечленораздельно, что она даже засомневалась в своем дипломе иняза. Короче, ей очень понравился и фильм, и Питт в нем. На следующий день Полина увидела вакансию в букмекерскую контору и решила, что это хотя бы будет забавно. Забавно не было. А Питт нравиться перестал.
На обеде она сидела в подсобке и клевала свою курицу из ссобойки. Вообще нормальные люди называли это контейнером, но мама всю жизнь упрямо называла это на какой-то деревенский манер, и словечко так и прилипло. Курица была трехдневной и на вкус уже не очень и курицу-то напоминала, но Полина не хотела принюхиваться. Как научила ее аудиокнига: не надо заниматься микроменеджментом. Вот и она не будет, поэтому просто польет курицу кетчупом. Эта трехдневная птица — ее маленький символ свободы, маленькая попытка сепарации. Улететь из родительского гнезда пока было не по карману, поэтому она хотя бы пробовала сама покупать продукты и готовить отдельно. Получалось с переменным успехом. Вдруг на экране телефона высветилась фотография худой женщины лет шестидесяти. «Вспомни его, вот и оно» — подумала Полина и уже вслух ответила: «Привет, мам. Что такое? Я на работе». Десять минут ей говорили, что она должна почистить память на мамином телефоне, так как иначе не грузится ватсап. Просьба прерывалась историей о соседском сыне Лёше, который вторую неделю не выходит на связь, и вопросами, купит ли она домой туалетной бумаги? гречки? а еще сахара? два, нет, три килограмма. Полина покорно мычала в трубку, продолжая жевать свою идейную курицу.
В подсобку зашла Антонина Васильевна.
— Ладно, мам, мне пора, — выпалила Полина и сбросила звонок.
— Полина, вы изучили ту книгу, которую я вам порекомендовала? — спросила начальница.
— Да, почти…
— Поняла. Как раз будет время, чтобы ее закончить. Собеседование переносится на завтра по техническим причинам.
Это была и радостная новость, и нет. Вроде и хорошо, что есть еще день, а вроде и какие-то мучения в замедленной съемке.
Остаток дня тянулся сколько мог, но все равно закончился. Только долго не хотел уходить проигравшийся дед. Полина уверяла его в том, что они будут рады видеть его завтра, он уверял Полину, что таких проституток, как она, надо резать не жалея. В детстве ее пугал запах стариков, теперь ее больше пугала их агрессивность. Волшебная оболочка возраста и опыта как будто позволяла им вести себя без оглядки на нормы. Полина боялась стареть.
Охранник все-таки вывел зарвавшегося деда, и Полина начала подсчитывать деньги в кассе. Теперь, из-за того, что невозможно было оплатить мобильным, налички стало больше, а она ее ненавидела. Карта — это чистота будущего, купюра — это грязь прошлого. Причем грязь не в переносном смысле. Как-то Полина прочла, что самая грязная банкнота в России — пятьдесят рублей, оно и понятно, чем меньше купюра, тем чаще ее передают из рук в руки. С тех пор ее она особенно недолюбливала. После рабочего дня под ногтями всегда образовывался черный след, траурная окантовка. Поэтому после закрытия кассы она, как и всегда, стояла и минут пять мыла руки. Коллеги позвали в бар, но она отказалась, понимая, что там будет обсуждаться.
В автобусе заставила себя вновь включить аудиокнигу. Баритон зачитал эпиграф к новой главе: «Незнание — не довод. Невежество — не аргумент», далее пошла вода, но фраза ее зацепила. Она даже хотела погуглить, кто ее автор, но уже подъехала к своей остановке.
Когда Полина зашла домой, почувствовала запах солянки и услышала, как четверо мужчин кричат, перебивая друг друга. Значит, мама уже дома.
— Мам, я же просила тебя не включать на всю громкость свои передачи, соседи жалуются.
Мама сидела на любимой табуретке. Увидев Полину, подскочила и чуть не упала — затекла нога.
— Господи, что так пугаешь, — сказала она и поковыляла делать телевизор тише.
— Мам, да у тебя телик орет, конечно, ничего не слышишь. Ты зачем опять этих придурков смотришь?
— Да какая разница, что фоном идет. Я их не слушаю, так просто. Ладно, купила сахар?
Пока они ели суп, Полина рассказала, что собеседование перенесли на завтра.
— Боже, ну и зачем это? Была у меня дочь-умничка, диплом получила, а в итоге? Наживается на людских страданиях? Вот Леша у тети Лены, даже техникума не кончал, а все равно смог хорошо устроиться, скоро контракт заключит, будет хорошие деньги получать.
— Мам, сколько раз говорить, я ни на ком не наживаюсь, я помогаю людям. Это просто сервис, клиентское обслуживание.
— Это там так учат отвечать? Ты мне-то зубы не заговаривай, я не дура. Смотрела передачу, так там показывали, как мужик дом свой заложил, шубу жены и даже деньги на памперсы ребенку — все из-за этих ваших игр. Не глупые люди же их запретили, но нет — опять двадцать пять. Видать, не все деньги из народа высосали.
— Ладно. Спасибо за поддержку, — Полина отодвинула тарелку и встала. Вспомнила, что не хотела есть мамину еду.
Пошла к себе в комнату. Она ее раздражала. Ремонт в последний раз делали еще в подростковом возрасте. Обои со звездочками, которые уже перестали светиться, соседствовали с иконками, которые, как бы Полина их ни убирала, снова оказывались на своих местах. Лениво разблокировала телефон. Напротив новостного канала в Телеграме цифра уже перевалила за тысячу, но его открывать она не хотела. Ответила паре друзей, попыталась еще что-то полистать, но в итоге закрыла все соцсети. Открыла аудиокнигу. Оставалась последняя глава. Полина включила ее, но перестала слушать минут через пять. В голове всплывали картинки, как она отчитывает других за опоздания, как красиво смотрится в платье управляющей, как снимает себе отдельное жилье. Так и заснула.
Во сне к ней, к сожалению, пришел не успех, а Бланш. Полина стояла в конторе и смотрела, как он снаружи долбит кулаками в окно, потому что она не пускает его внутрь. Была уже ночь, вокруг никого, лишь она одна посередине зала подсвечивалась экранами компьютеров. Он начал бить по стеклу так сильно, что разбил его, и кровь с рук хлынула на его светлый льняной костюм. Бланш, казалось, и не заметил этого и стал лезть в образовавшуюся дыру. Полина попятилась назад и потянулась к тревожной кнопке, но ее не оказалось на привычном месте. Он уже был внутри и пополз к ней в своем теперь песочно-красном костюме. Она начала кричать, но он заткнул ей рот ладонью.
Самое страшное при пробуждении — ощущение того, что ты выспался. Полина подскочила. Телефон прятался под подушкой и угрожающе молчал. Она со всей силы сдавила боковую клавишу — батарея села. Кинулась к микроволновке на кухне — 9:03. Через 15 минут она уже выбегала из дома.
Успела. Реактивно заскочила в подсобку. Начала быстро стягивать с себя свитер, чтобы переодеться.
В дверь постучали. Полина вздрогнула. Быстро нырнула в поло, завязала хвост и выглянула наружу. Он возник прямо из ее фантасмагоричного сна. Ей стало так плохо, что еще секунда, и она стала бы проверять себя, симметрична ли улыбка.
— Как вы сюда попали? Мы еще закрыты.
— А ты, походу, дверь входную открытой оставила, я увидел, что свет горит, и пошел проверить, кто в домике, — гоготнул Бланш.
Он был уже навеселе, держал в руке несколько пятитысячных и продолжил: «Ты, наверное, голодная? Сейчас накормлю». Полина вымученно улыбнулась.
Пока она включала компьютеры и открывала кассу, он, сидя за своим любимым столом, хвастливо рассказывал, как проиграл три миллиона за этот месяц и теперь бегает от коллекторов.
— Они мне, прикинь, венок сегодня под дверь доставили. Рановато что-то, обычно такое спустя пару месяцев делают, но эти парни походу суетятся. Ну да, время сейчас такое.
Полине впервые было страшно с ним находиться. То ли дурацкий сон так подействовал, то ли сегодня он был странным. Она старалась зацепиться взглядом за бегающего по стене футболиста, лишь бы не встречаться с глазами Бланша.
За пятнадцать минут до собеседования Полина вышла покурить. Яростно пыталась вспомнить, какое наставление мотивационный баритон давал для таких ситуаций. Ничего припомнить не смогла. Вспоминался лишь мамин совет из детства по поводу собак. Полина их очень боялась, а мама учила, что надо не показывать им свой страх, и тогда они тебя не тронут.
Для собеседования позвали какую-то женщину со стороны. Темное каре, блеск на губах, кофе в стаканчике на столе и в запахе изо рта.
— Расскажите, пожалуйста, о себе.
Полина знала, что от нее хотят услышать. Ей 26, у нее есть высшее гуманитарное, она работает на своей должности уже полтора года, как-то раз уже успешно замещала управляющую. Она целеустремленная, неравнодушная и горящая.
— Чем вы увлекаетесь помимо работы?
Все было придумано заранее. Она любит читать в оригинале (знает английский), играть в настольные игры (работа в коллективе), зимой кататься на лыжах (активная).
— Представьте, вы весь последний час пытались решить вопрос гостя со ставкой. Скажем, ему почему-то не пришла выплата за выигрышный купон, и он требует эти деньги немедленно. Тем временем ваша смена подошла к концу. Что будете делать?
Легко, конечно, останется с ним до разрешения трудности, будет обрабатывать возражение хоть до самой ночи, хоть останется там ночевать.
— Где вы видите себя через пять лет?
Очень хотелось ляпнуть — лишь бы не в этой комнате, но она знала, что от нее хотят услышать. Она обожает свою компанию и хочет дальше расти и развиваться в ней.
— Не собираетесь ли вы переезжать в ближайшем будущем?
Такого вопроса не было в самоучителе по собеседованиям. От неожиданности Полина просто выпалила: «Да кто меня там ждет». Какой глупый, какой тупой ответ.
Резко заболела голова. Полина начала уточнять, что, конечно, она останется здесь и никуда не собирается. Это ее любимый город, да и тут живет ее мама.
Женщина выслушала с нейтральным лицом, поблагодарила, пообещала сообщить о решении до конца сегодняшнего дня.
Кое-как Полина смогла дожить до конца смены. Они должны были закрываться через десять минут, в зале остался только Бланш. Она подошла к нему и напомнила, что пора собираться. Он повернулся к ней и улыбнулся. Его глаза все-таки ее догнали.
— Скажи, а ты за кого? — спросил он.
— В смысле? Вы про какой матч?
— А я не про матч.
Полина затихла и начала пятиться назад. Он продолжал молчать и смотреть на нее. Потом резко встал и ушел.
Она мыла руки с большим остервенением, чем обычно. Заметила что-то на запястье, что никак не хотело отмываться. Потом поняла, что это крестик, который она рисовала, чтобы не забыть. Забыла, а крестик теперь с ней надолго.
Полина ехала домой и отгоняла негативные мысли, представляя, как она поменяет свое поло на черное платье управляющей. Для него, правда, надо будет еще схуднуть, но ей очень пойдет. Она открыла приложение онлайн-магазина, задала фильтры «женщина», «платье», «черный цвет». Вариантов было мало, но она упорно начала выбирать, помечая сердечком приглянувшиеся.
Еще не успела зайти в подъезд, как телефон просигналил уведомлением. Полина боялась читать. Повысят или не повысят. Казалось, что от этого зависит вся ее жизнь. На выдохе открыла сообщение от Антонины Васильевны. Ответ положительный — прошла.
Путь на пятый этаж Полина преодолела за тридцать секунд, перепрыгивая через ступеньки, как школьница. Ликование рвалось из груди, ребер, легких и даже поджелудочной. Влетев в прихожую, она услышала бряцание бутылок и плач, телевизор был приглушен. Заглянула на кухню и увидела, что мама сидит с соседкой, тетей Леной. Они ее не замечали и продолжали свои всхлипы, сквозь которые улавливались отдельные фразы — Лешенька, совсем молоденький, всего месяц до дембеля, как же так. Полина зажала уши руками и кинулась к себе в комнату. Она не даст себя отвлечь. Теперь, особенно теперь, когда ее жизнь налаживается.
Будь активна. Закрой глаза, закрой уши, закрой рот.
Думай позитивно. Теперь ты точно купишь себе черное платье.