Леонид Шевченко. Забвению в лицо
Опубликовано в журнале Знамя, номер 11, 2022
Леонид Шевченко. Забвению в лицо / Сост. Б. Кутенков. — М.: ЛитГОСТ, 2022. — (Поэты литературных чтений «Они ушли. Они остались»).
Сочетание юбилеев — трагических, но в то же время обнадеживающих, позволяющих еще раз повторить: никто не забыт. Книга «Забвению в лицо» — пятая в серии «Поэты литературных чтений “Они ушли. Они остались”», чтениям в этом году исполнилось десять лет, Леониду Шевченко могло бы быть пятьдесят, однако уже двадцать лет его нет с нами.
Елена Ластовина свое эссе «Право на красивую гибель», ставшее предисловием к новому посмертному сборнику Шевченко, начинает со слов о смерти поэта, приводя цитату из его рассказа «Собиратель голосов»: «Необходимо вовремя затормозить и погибнуть. Умереть настоящей неподдельной смертью — высокое искусство. Можно прожить тысячу лет оригиналом, маргиналом, наркоманом и проч., но в смерти оказаться обычным Петровым, который загнулся от какой-то расхожей дряни. Нет уж, мы оставляем за собой право на красивую гибель — детективная история, мистическое приключение, — и пусть никто не найдет в нашем мгновенном уходе стилистической погрешности, дилетантской ошибки». Как именно два десятка лет назад погиб Леонид Шевченко и кто стал виновником его смерти, неизвестно. А ведь жизнь молодого поэта тогда только начинала набирать обороты: в последние месяцы земного пути он все чаще и чаще писал рецензии для «Знамени», увлеченно работал корреспондентом волгоградской газеты «Первое чтение»…
Журналистская практика Шевченко нашла отражение в его поэзии. В стихотворении «Газета» — точный портрет времени, второй половины девяностых и самого начала нулевых. Интернет в стране развит плохо — все читают газеты, тиражи самых популярных из них измеряются сотнями тысяч экземпляров, а то и значительно превышают миллион. Однако что мы видим на их передовицах?
…Бензиновый бог
получил от водочного черта
пулю в затылок; продавщица Анюта
бросила Ф-1 в своего директора,
младенец выпал из коляски
под “опель” торговца игрушками.
Поколение Леонида Шевченко — поколение травмы. Все, к чему готовили мальчиков и девочек в школе, вдруг оказалось неактуальным. Советский Союз распался, наступили иные времена, и приспособиться к ним удалось не всем. Кто-то сразу решил капитулировать, столкнувшись с новым и непонятным, кто-то попытался лихо схватить быка за рога — и у некоторых это даже отлично получилось, а кого-то стало швырять из огня да в полымя.
Вот жизненный путь: школа, секция бокса, мопед, перестройка
и служба в частях пограничных, потом — контора,
поездка в Москву, закупка каких-то продуктов
и голос Булановой Тани на мусорном пляже.
…Проклятое время, поэтому громкое эхо,
а все потому, что такая, мол, эпоха…
В лирике Шевченко — свидетельства эпохи. О многом говорит третий раздел — «Давным-давно в одной стране». В нем составитель книги Борис Кутенков собрал стихи, в которых поэт представляет историю России от раннего Сталина до позднего Ельцина и пытается заглянуть в будущее. В созданном на рубеже столетий стихотворении «Россия» рифмуются СПИД и суицид, маньяк и флаг, рядом — характерные для того времени образы музыкального ларька и ночного клуба. Общее неразрывно сливается с личным:
Мне снятся времена прошедшие:
какой-то день, какой-то год.
Меня любили сумасшедшие
и больно целовали в рот.
Я был и плотью и видением,
прохожим, дождиком, трухой
и громким увлекался пением,
художественной чепухой.
В любви, в работе или в праздности,
везде — и на краю земли
всегда большие неприятности
за мною почему-то шли.
1990-е начались для Леонида Шевченко с Литературного института, где он учился в семинаре Татьяны Бек и Сергея Чупринина. Послесловием к сборнику стало эссе Татьяны Бек, впервые увидевшее свет в 2003 году. О погибшем поэте она отзывается в превосходных степенях: «Леня Шевченко стал моим первым и главным осознанным учеником. Он был самый талантливый, самый красивый и самый невоспитуемый из наших семинаристов-первокурсников — похожий одновременно на Пьеро и на Блока, бледный, печальный, загадочный».
«Самый невоспитуемый» в итоге был отчислен, вернулся в родной Волгоград, где ему довелось поработать не только журналистом. Отпечатки других профессий Шевченко в сборнике легко обнаруживаются. Скажем, работа библиотекарем проявляется в стихотворениях «Сон» и «Я пристрастился к мутному портвейну…». Тогда же, кажется, появилось стихотворение «Забвение само», в котором
…Мускулистый Маяковский
в кафе бессмертным ангелам хамил,
лепил снеговика Корней Чуковский,
и Фогельвейде трубочку курил.
В трамвае Пушкин проверял билеты,
и кто-то пел с пластинки о любви,
сидели в темной комнате забытые поэты
и перечитывали сборники свои…
Некоторое время Шевченко работал могильщиком. Об этом опыте — в стихотворении «Как мы копали яму» — его вы найдете в апрельском номере «Знамени» за 2022 год. Метафорой же человеческой жизни становится стихотворение «Вальс цветов»: одна и та же музыка гениального Чайковского сопровождала лирического героя в течение всей жизни. Впервые этот вальс из балета «Щелкунчик» герой услышал в детстве, затем — «когда он обнимал Анюту», далее — «когда он мчался в поезде и перевозил / японские телевизоры из Москвы в провинцию» и, наконец, — «когда его пристрелили на войне». Вспоминается известная антивоенная песня «Where Have All the Flowers Gone?», которую на разных языках кто только не исполнял: цветы собраны девушками — девушки находят себе мужей — мужья уходят на войну — на войне они погибают, и на их могилах вырастают цветы.
Эпохи сменяют друг друга, на смену одной трагедии приходит другая, но времена прошедшие по-прежнему нам снятся…