Опубликовано в журнале Знамя, номер 10, 2022
Об авторе | Владимир Рецептер — поэт и прозаик, художественный руководитель Пушкинского театрального центра в Санкт-Петербурге. Предыдущая публикация в «Знамени» — № 4, 2022.
…Отравленные временем стихи
парадоксальны, вызывают вздохи
и, видимо, за общие грехи
нас обращают в прошлые эпохи.
Твой «Россказень» швырнул меня опять
к забытым эпизодам и заботам
на Невский двадцать три, квартира пять,
звонок старинный, медный, с поворотом,
собака лает, он идёт встречать…
I.
Овчарку звали Лордом, ростом выше,
чем пояс на хозяине; он сам —
врач-психиатр на «Скорой». Право, Мишу
не отнесёшь, знакомясь, к простакам.
Филолог-педагог, его жена
Наташа каждый день отвлечена
кормёжками насельников квартиры,
где всякой твари жило по одной,
и звери знали, что они — кумиры.
Их попугай с зелёной головой,
любимец общий, сам назвался Проней;
мартышка Яна, не найдёшь смышлёней,
а Кузя — кинкажу… Ещё скажу,
что Яна, чуя издали приход
мой гостевой, трясла свой домик-клетку
и — в крик. Лишь ей и мне откроют дверь,
стремглав летела на руки. Поверь,
обнимет, гладит, брови разбирает,
чтоб знал, что любит и души не чает.
Тут Михаил в гостиную несёт
питона своего, и здесь — обнимка,
сияют все для группового снимка,
включая певчих птичек и ужей…
Имей в виду, не пропуская факта,
хозяин дома показал мне как-то
обширную коллекцию ножей,
отобранных у разных сумасшедших,
и тут же уйму шрамов предъявил:
с ножом бросался не один дебил…
II.
Ты предложил мне «Россказень» прочесть,
и предложенье чтец почёл за честь;
сам знаешь, я люблю поэта Ч.
и думаю о нём, как о враче,
решающемся на самолеченье.
Он рано осознал предназначенье
и держится мужчиной на свету,
хоть часто и ему невмоготу…
Что ж, загоняя шпильку в «театральность»,
ты прав, хотя подчас сама реальность
имеет театральный оборот.
«Весь мир — театр», — сказал Шекспир, и вот
театр, как ужас, стал подобен миру.
А скрыться удалось лишь одному,
тому, кто приписал труды Шекспиру
и в королевском спрятался дому.
Попробуй рассмотреть владенье Кобба —
портрет интеллигента в кружевах.
Творение вовек высоколобо.
Я ездил в Стретфорд, до сих пор — в глазах…
Питона Миша сам кормил мышами,
а я предпочитал глаза отвесть;
кормления в природе близки драме.
Хватает драм… Важней Благая весть…
III.
В тот дом входили умницы и лица
известные, не стану называть.
К Наташе забегали ученицы,
а Миша их старался не смущать.
Одна звалась Татьяной, и она
была в науку так погружена,
что родила от Миши двух девчонок,
не близнецов, а дважды по одной,
чего питон не замечал спросонок,
питонам тоже нужен выходной.
IV.
Сердечные болезни у Натальи
её валили с ног; старел, седел
признавшийся отец, а, наконец,
и мы с женой о девочках узнали,
не ведая, к сомненью ли, к печали…
Наташа уходила, будто век
молилась Богу. С твёрдой простотою
их всех простив, прощаясь с суетою,
скажу тебе: как русский человек.
Она спросила тихо: «Понимаешь?»,
и я кивнул, как будто понимал,
хотя однажды в жизни сам кричал:
«Простил, простил, я всё ему простил!..»
Бог надоумил и достало сил…
Спаси, Господь, Наташу, если можно,
хотя по форме и была безбожна…
На проводах и Миша заболел,
а через две недели и скончался,
как будто без неё и жить не смел…
Так что, читая, я не улыбался,
а только часто за окно смотрел…
11.08.2022, СПб