Обложка детской книги советского времени.
Опубликовано в журнале Знамя, номер 8, 2021
Обложка детской книги советского времени. Коллекция Нины и Вадима Гинзбург. — М.: Арт Волхонка, 2021.
Как явствует из заглавия объемистого тома, любители отечественного изобразительного искусства найдут в нем множество репродукций обложек детских книг. Остальных иллюстраций здесь нет, да их и невозможно было бы поместить: каждая детская книжка в СССР содержала несколько картинок, и даже если отбирать — в один том не влезет, нужна целая серия…
Однако для предварительного разговора обложек вполне достаточно, поскольку и они способны дать тому, кто станет листать альбом, пищу для размышлений, не говоря уже о визуальных удовольствиях. Во-первых, перед нами материалы из частного собрания. До сравнительно недавнего времени было известно о чуть ли не единственной книжной коллекции такой направленности. Она принадлежала Марку Рацу. Нынче это, конечно, «дела давно минувших дней»: 1990-е годы, выставка из собрания Раца в Литературном музее и в Музее-квартире И.Д. Сытина, каталог «Старая детская книжка. 1900–1930-е годы. Из собрания профессора Марка Раца: Описание собрания: Портреты художников. Книжная и журнальная графика. Детские книги. Литература о детской книге» со вступительной статьей Ю.А. Молока, множеством справочных материалов и, конечно, изображениями.
Нынешний выход издания «Обложка детской книги…» свидетельствует об интересе, который вызывает детская книга сегодня, сейчас. Об интересе не только владельческом, но и исследовательском: вдумчивый собиратель, конечно, всегда становится ученым, поскольку анализирует, сопоставляет, делает выводы. Ядро книги — альбомная часть, в которой собраны обложки работы разных художников в алфавитном порядке. Таким образом, объект интереса — прежде всего изобразительный материал: в книге нет ни сведений о художниках, ни библиографии, зато есть внушительного объема каталог собрания Нины и Вадима Гинзбург, включающий и издания, которые не вошли в альбомную часть. В начале тома, помимо предисловия коллекционеров, — две сопроводительные статьи. Первая, «Элементы внешнего оформления детской книги советского периода», принадлежит Дмитрию Фомину. Автор проследил, как подход к иллюстрированию менялся от десятилетия к десятилетию. На материале альбома при желании можно поговорить о появлении новых тенденций и отмирании прежних. Статья Кирилла Захарова названа «Незатонувшая атлантида»: Захаров сконцентрировал внимание главным образом на стилистических поисках различных художников, позволявших «втянуть» в детское восприятие элементы «взрослого» искусства, к которому читатели, постепенно вырастая, оказывались готовы.
Налицо знамение времени — просветительский вектор, обозначенный многолетней деятельностью семьи Гинзбургов и их единомышленников: галерее «Открытый клуб», существующей их усилиями, в мае 2021-го исполнилось 10 лет.
Но Гинзбурги — не единственные в своем роде: в России постепенно нарождается особый круг коллекционеров-просветителей, желающих не только складировать свои сокровища, но и рассказывать о них. Вопрос о том, что есть «сокровище», празден не только потому, что «о вкусах не спорят», но и оттого, что любой след прошлого по умолчанию драгоценен. Если мы сами причастны культуре, конечно.
Во-вторых, как ни странно, собранный здесь материал позволит со временем начать спокойный, объективный разговор о советской эстетике. Наши оценки той части жизни, которая пришлась на период до 1991 года, безусловно, субъективны, какими бы они ни были. Но наша страна прожила те 75 лет, к этой части истории и следует подходить так же, как к Древней Руси или Ренессансу. А это означает непременный анализ визуального материала, накопленного и оставленного эпохой. Образ времени формируется в восприятии не только благодаря работам Андрея Рублева, Джорджоне, Тициана или Константина Сомова, но в значительной мере и на основе произведений, созданных художниками «второго ряда». С текстами работает узкий круг специалистов, средний культурный человек исходит прежде всего из изображений.
Кто и почему входит в первый ряд, кто во второй — составители книги не ставят перед собой задачу это определить. С объективностью каталогизаторов они предлагают работы около 350 мастеров от Х.А. Аврутиса до В.В. Юдина. Такой подход позволяет продемонстрировать обложку советской детской книги как целое.
Выясняется, что обложка — а это первое, что видел маленький читатель, по чему судил о качестве книги, что формировало его интерес, — отчетливо звучащий вызов из прошлого к настоящему. «Ведь можно зайти в детский отдел любого книжного магазина и увидеть там изобилие разноцветных современно изданных книг?..» — моделируя вопрос от массового читателя о целесообразности издания «Обложки…», Гинзбурги во вступительной статье дают на него ответ: «Но для нас все эти новые книги выглядят так, будто их иллюстрировал один художник. Они все на одно лицо — яркое и разноцветное, но всегда одинаковое. Это только отчасти претензия к художникам — таковы требования маркетинговых отделов издательств, которые, в свою очередь, исходят из требований рынка. Требования же рынка продиктованы одним обстоятельством — продать как можно больше».
Однако рынок — это мы, потребители, разве не так? Это же не обезличенный механизм, действующий сам по себе? Мы же участвуем? И почему так выходит, что в годы идеологического диктата и процветающего тоталитаризма мы, будучи детьми, получали знаки человеческой приязни, присутствия, — пусть бумага для детских книг была плоха, пусть полиграфия находилась не на высоте, но художник думал о том, как его картинку будет смотреть ребенок, — а сейчас, в демократическое время, наши дети имеют обезличенную продукцию, эксплуатирующую только одну способность их восприятия — внимание к яркому цвету?
Вяч.Вс. Иванов сказал однажды: «В СССР массовая культура была элитарной». И это правда так: миллионные тиражи пушкинских произведений делали свое дело, и не в последнюю очередь на них лежит ответственность за разрушение государственного строя СССР. И картинки Алимова, Бархина, Бисти, Дмитрюка, Калиновского, Чапли, Шульгиной — только нескольких из обширного ряда известных, — исподволь работали в том же направлении. Это было массовое культурное диссидентство, лишенное революционности и оплачиваемое государством; это была прививка красоты, инъекция эстетики, художественного вкуса, сформировавшая в результате иммунный ответ на навязанные властью условия существования.
Не все могут отличать талантливое от гениального; однако грустно, когда абстрактные «требования рынка» приучают одинаково воспринимать талантливое и бездарное, честный труд и халтуру. Как бы такой подход не привел к неразличению в дальнейшем добра и зла… Может, есть смысл внимательнее вглядеться в книжные обложки, сделанные мастерами? Вспомнить об их профессиональном уровне, выучке, связи с дореволюционной отечественной художественной школой?
Не пора ли задуматься, должны ли именно маркетологи воспитывать наших детей?