Опубликовано в журнале Знамя, номер 3, 2021
Данил Файзов. Именно то стихотворение, которое мне сегодня необходимо. — М.: ОГИ, 2020.
Данил Файзов — поэт, культрегер, один из основателей проекта «Культурная инициатива». В названии его новой книги (именно то стихотворение, которое мне сегодня необходимо) ощущается потребность автора быть предельно точным и откровенным со своим читателем. Его стихи семантически подвижны и интертекстуальны. В них нет ничего наносного, искусственного — это живые организмы, развивающиеся по своим законам.
При высокой смысловой концентрации стихи Файзова всегда лаконичны с точки зрения используемых языковых средств. В них нередко отсутствует рифма и грамматическая связь между словами. Это поток сознания. Автору не важна формальная правильность выражения мыслей и чувств и последовательность их изложения, он намеренно игнорирует законы письменной речи.
Если рифма, длина строки, пунктуация мешают общему замыслу, адекватному выражению того или иного состояния — нетрудно от них отказаться. Простотой формы, не обремененной грамматическими и пунктуационными «кандалами», Данил Файзов добивается смысловой многоплановости. Его поэтические тексты, лишенные знаков препинания, представляют собой интонационно-смысловое единство — в связи с этим слова, включенные не в отдельную фразу, а в общее поле стихотворения, могут одновременно принадлежать к разным ассоциативным рядам и варьировать свои значения. Остаются только обобщенные зоны смыслов. Благодаря этому свойству векторы направленности читательских ассоциаций могут быть произвольными, индивидуальными.
Это соотносится с главной художественной задачей: в стихах Файзова — ответ, а точнее утверждение относительности всего в жизни, бессмысленности поиска ответов на многие важные вопросы. Зачем их искать, если все — свет и любовь?
вопросы требуют ответов
я достаю свой тощий кошелек
а из него счастливую монету
весеннюю хорошую погоду
и сигарета тлеет между строк
прими себя за чистую монету
прекрасный мир и легкий ветерок
Нет деления на прошлое, настоящее и будущее — есть единый синхронистический акт, в котором воспоминание, та или иная эмоция — единственно возможная реальность. Нет деления окружающего мира по территориальному признаку — есть поле авторского воображения, позволяющее избежать дистанционной удаленности объектов и предметов. Да и объектов нет — есть их разносторонние проекции. Это напоминает принцип современной фотографии — один и тот же предмет показывают с разных ракурсов одновременно. Стихи превращаются в подвижные картинки, недискретный поток авторской речемысли: «вот я сижу в кровати и на стуле», «вчера стояли на часах а после не стояли и были на своих местах одни и с поцелуем». В силу такой особенности прошлое в художественном сознании поэта может плавно перетечь в настоящее по мостику воспоминаний, а возникшие в сознании образы — с легкостью материализоваться силой авторского воображения:
вспомнить лену и ее поцеловать
даже расходиться расхотелось
загадай тут падает звезда
а кому-то кажется что сердце
Вспомнить и тут же поцеловать — как такое возможно? Но если границы условны, а время и расстояние придуманы для удобства, то это не составит труда. Стоит только подумать — и вот она, рядом, живая, плотская, осязаемая.
Автор книги мыслит не словами и фразами, а образами и случайными, иногда спонтанно возникающими ассоциациями. Ассоциация — основание для сближения, обмена значениями, создания неделимого пространства. И вот уже Нестор Махно с чертами летописца Нестора закрывает открытую до него страницу истории, и Древнюю Русь сменяет революционная Россия, — остальное — детали и условности:
Нестор не напишет новую историю
как она обречена
в ней не будет слова про махно
будто песни снега снега пламени
Можно сказать, что семантическое поле текста Данила Файзова складывается по принципу иероглифического письма: слово не самостоятельно и не тождественно самому себе — оно становится частью единого послания, которое может быть чем угодно: мыслью, внутренним ощущением, визуальным рядом и т.д. Это своего рода пиктограмма, но на качественно новом этапе овладения письменностью — когда необходимость видимой простоты продиктована избыточной сложностью, затрудняющей восприятие окружающего мира. И тогда знаки стремятся объединиться, чтобы вернуть его целостность.
Автор несет читателю импульс, ощущение, настроение — причем при всей своей внутренней диалогичности, речевой открытости поэт не нацелен на акт общения как таковой. Он просто создает текст как форму репрезентации внутренних ощущений и состояний. Не все в этом тексте предельно ясно — его и не стоит трактовать до предельной исчерпанности смысла, тем более, что это невозможно. Скорее, надо принять и прочувствовать то, чего не объяснить рационально. Поэтическая речь Файзова чем-то похожа на детскую. Здесь — и удивление, и сбивчивость восприятия мира, и вся гамма эмоций одновременно. Это намеренный прием, учитывая, что многие стихи в книге посвящены дочери поэта. Автор не причесывает стих, но выпускает в свет хрупкое дитя таким, каким оно задумывалось — и плевать на длину строки, ритм, размер, образность, смысловую уместность и т.д. Эти естественные вбрасывания слов-эмоций в атмосферу должны отпускаться на свободу в момент их создания — так они задуманы, без купюр и отшлифовки:
А и Б не просто в этом мире
день двадцать второго сентября
в нашей однокомнатной квартире
просыпается рыжая поэзия моя
В поэзии прекрасна красота естественности — ее нельзя менять в угоду законам стихосложения. Файзов это понимает. В конечном итоге мысль его предельно проста: на свете нет ничего, кроме любви, и только она имеет смысл. И только о ней и стоит писать — «о словах, которые словами не прожить».