Стихи
Опубликовано в журнале Знамя, номер 7, 2020
Об авторе | Владимир Владимирович Аристов (1950) окончил Московский физико-технический институт, доктор физико-математических наук. Автор двенадцати книг стихотворений, двух романов и пьесы. Премии: им. Алексея Кручёных (1993), им. Андрея Белого (2008), «Различие (2016). Предыдущая публикация стихов в «Знамени» — № 10, 2016.
Страна квартиры
Приговорённый к своей квартире
Или комнате коммуналки
В старом костюме от ф-ки «Большевичка» иль новеньком
балахоне от «Коммунарки»
Как на ладони ты видишь своё жилище
Собирая пожитки
Мысленно перебираясь с места на место
Но география стен тебя завораживает
Ты их не видел с тех пор
Как здесь поселился
Ты был в движении
С табором твоей головы вечно перемещаясь
И лишь сейчас неожиданно
Начал вести оседлую жизнь
Книги перелистай
Не задерживаясь взглядом
Звуки — соседи твоей тишины —
С ней перестукиваются
Через воздушную стену
Ты документы достал —
Те, что когда-то забыл
В ящике письменного стола
И фотографии все твои
Весело на тебя посмотрели
Стали тебя обсуждать —
Они — из разношёрстных времён
Где им понять, каково
Над ними рыдать
Когда они лишь умели одно
Навзничь во тьме стола улыбаться.
* * *
Трогать осторожно города
Стать противоречивым во всём
Слышать друзей на расстоянии
Задумавших основать новый храм
Всё призывает к молчанию
Но всё ж немота твоя не полна
Ты откупориваешь её каждое утро
И голоcа своего отпиваешь глоток
Вслушиваясь в звук —
Хватит ли голоса до конца путешествия
Словно это масло или вино
* * *
Новенькие монеты
Полученные в кассе на сдаче
Мирамистином омыть
Затем ключевою водой
И вдруг увидеть невесть откуда среди них затесавшуюся
Одну — ещё до реформы 1961 года
Дату её протереть, лицо её прояснить
Чтобы сверкал её серебристый венок
В меркнущем свете дня
* * *
Я развернул глянцевую карту Вероны
…Стали эти крепости на плане
Недоступнее огнестрельных бойниц
Свет по гладкой стене стекает
Если ты коснулся карты рукой
Смой свои отпечатки, удали их с внешнего света
Что мешают увидеть сейчас глазницы
Города ныне неизвестного, лица
Скрывшиеся за окнами опечатанного стекла
* * *
Заражённые стёкла очков
…Ты сквозь них видел зеркало
Отражавшее тебя, но с затылка
Ты видел незнакомый затылок и макушку горы
Руку ты протянул
Но в зеркало ты удалялся
Ты хотел сорвать очки,
ненавистные дужки очков
Но наложены были замочки
Что без взгляда человека иного
Нельзя было сорвать и сломать
Но все смотрели лишь
В одну сторону, — в одну
линию горизонта
Что натянута была и тонко
звенела, как струна
Все смотрели в неё, её удержать
пытаясь
Чтобы нота одна её не прервалась
За руки все взялись
Чтобы не спать
И держать в глазах
Эту единственную, но великую улицу
Последний день работы кафе
Деньги и еда теперь разобщены
И хотелось бы ей соединить их,
Да размагничены чувства всех
Одинокая слеза скатилась
От печали ли или скуки
Раньше бы не заметила она её
Но сейчас, когда для входа в сон,
а оттуда обратно в явь
Требуется особый пропуск
Или подписанное приглашение
Всё замечается по-особому
И по просьбе заносится в особый дневник
Среди ночи она
Чья правая рука не спит
А левая спит
Мысленно достаёт пистолет
В котором много лет уже нет патронов
Смотрит и любуется в полутьме
на него —
На совсем незнакомый предмет
На форму его, что удваивает
Форму её руки
И которому теперь примененья нет
Москва в маске
Обнаружилась обнажённая улица
Словно надела она на себя наготу
Но маске-невидимке безлюдной никто не рад
Москва без маски
Ярко-лаковый мир
Вечер, не замутнённый ничьим дыханьем
И машины — сомнительные дома — пустуют
Пандемос
«Диотимы … добившейся однажды для афинян во время жертвоприношения перед чумой
десятилетней отсрочки этой болезни, — а Диотима-то и просветила меня в том,
что касается любви»
Платон. Пир.
1. Любовь охватила нас всех, как эпидемия,
И мы, носители её, перебегали от дома к дому
С кроваво-красным крестом на коже живой руки
В глубину жизни всё дальше без отзыва и пароля мы проникали
Первый встреченный пролетел мимо нас и взглянул
Мы окликнули его и он отозвался
Мы узнавали его с каждой секундой всё сильней
Он был нами, встреченными другими, много лет назад
2. …Летели во сне
И промелькнули почти не снижаясь
Над клиникой
Где врачи как в окопе
Спят вповалку по четыре часа
В масках зелёных почти не дыша
И медсёстры бесшумно разносят
Послания им —
Завёрнутые в герметичные упаковки слова
Мимо горящих огнями домов, немых вовне
Неповторимое время
Потому что нет времени чтоб вспоминать
Потому что безымянные медики в поражённые лёгкие больницы
Не надеясь что эта секунда когда-то вернётся
Должны свои чистые смыслы вдыхать
Птицы
Птицы медленно занимают покинутый город
Голуби мира, вороны и вороны войны
В масках с клювами из Аристофановой драмы, говорящие на языке птиц Навои
«Когда среди птиц пронеслось моровое поветрие,
Люди словно бы не замечали, убедившись в своей безопасности,
Почему сейчас мы что-то должны замечать?»
Только голодно стало на солнечных площадях
Так что придётся покинуть город
расчертив на прощание воздух подписями незримыми
в дикие перемещаясь леса
подружившись со стаями покинутых ими собак
Звери
В глубоком тылу
Не подвержены сомнению стоят леса
Дерево дружит с деревом рядом
И листва готовится выйти на свет
Некоторые звери наоборот
Ушли в города
Некоторые из любопытства
Потому что давно не видели человека
Некоторые в поисках незнакомой пищи
Рынки не могут ведь совсем пустовать
Войдут за прилавки впервые лань и олень
Из достославных времён глазами
наконец на себя поглядеть
Где им ещё увидеть такое
Для них таившихся в лугах и оврагах
Гостеприимно раскрыты улицы
Школы, которые хотя бы в мечтах
можно сейчас занять
Дети вернутся в школы
И звери незримую снимут охрану
С лёгким, как свет, сожалением
С вежливым слёзным сдвигом в их лицах
С шелестом тихим переходя в леса
* * *
В маскхалате и на лыжах
Вбежала с улицы вешней
Знаками показав, что
Только что градусник вынула
Из подмышки весны
У которой по-видимому небывалый жар
Сбросила тут же внешнюю
Заражённую, возможно, одежду
Бросив её в еле тлевший камин
Который как-то по-театральному вспыхнул
Сняла тройные очки
Вынув кляп изо рта
Долго не могла отдышаться
На глазах превращаясь в писаную красавицу
Жестами показав
Чтобы к ней никто не приближался
Ближе трёх метров
Всем давая понять
Что лицо и всё остальное
На ней нарисовано
И она просит дать ей только время,
отогреться у огня
Через некоторое число мгновений
За ней пришли такие же женщины
Увели её, на ближайшем холме окружили
Всем давая понять,
Что ей поклоняются
И будут стоять в её оцеплении
Тут закружилась вьюга
Желтовато сверкнувшими
Хлопьями дезинфекции
Всем пришлось надеть регулярные очки
И обратиться вглубь себя
Ожидая, что покажет очередное
Сражение ума и души
Где никто к счастью победить не может
И воцаряется временно-вечный мир