Стихи
Опубликовано в журнале Знамя, номер 6, 2020
Об авторе | Ксения Игоревна Савина родилась 16 сентября 1992 года в Санкт-Петербурге. Выпускница философского факультета СПбГУ и одноименного факультета РХГА. Религиовед, окончила аспирантуру ЛГУ им. Пушкина по направлению «Философия религии и религиоведение». Занимается теорией и практикой стихосложения в верлибре. Дебют в «Знамени». Участница заключительной смены форума молодых деятелей культуры и искусств «Таврида» (30 сентября — 5 октября 2019, Крым, Судак, бухта Капсель). Живет в Санкт-Петербурге.
* * *
То, что с рождения было моим
То, что никак я не могла взять
На свои двадцать пять, на свои двадцать семь…
Однажды
Подарю себе —
Свободу.
* * *
В этот дом войду, как в лето
Влетают с весной смелые птицы.
Свои ледяные руки, как ручьи
Ото льда едва свободные
Уроню на грудь твою.
И станешь ты весь как земля
В проталинах, в поцелуях.
Но в этот дом войду вместе
С твоей вьюгой, сдержать не смогу.
* * *
В ледяной заката цвет
Колокольни взлёт,
Абрис острый
Как замысел ясный
И облачной армады парад
Над дворцами, над перспективами.
И молоко, и розы небес льются
Над ризницей и в окна собора.
И я не одна молодая в городе, но
Одна встречаю с радостью
Осень посреди лета.
* * *
Ни у кого не спрашивать разрешения.
Люди увидят, воскликнут —
Как живёт!
Живёт будто пелену душную разрывает,
Будто сети хитро связанные рвёт.
Живи уже и ты так, чтобы себя осчастливить.
Одному ветру будь подвластен,
Его непонятной воле.
* * *
Весна все обещания обналичит,
Станет яснее ясного — сколько стоили.
Пойду искать —
Молода и всё во мне трепещет, — давно обещанного.
Найду, что не напрасно меня своей не признают женщины,
Найду, что я — жар-птица и сжечь тебя могу.
* * *
Вот сейчас, да, сейчас.
Чья моей лучше доля?
Когда я — хозяйка всех на земле звуков,
Не иду, подобна аромату цветения осени, —
Струюсь по улице
И мне родной этот дикий севера ветер,
Неприкаянный мечется, но счастливый.
И я по улице от приюта к приюту,
Ибо по имени — бездомна.
Сейчас вал девятый памяти
Меня наконец свалит,
Последнее страшное сожаление сердце сожмёт
И я покину пределы прошлого,
Я совершенно забуду.
* * *
Оставляю мой дом, в котором
Ложь, будто сумрак свет заволокла,
Выхожу в густой весенний свет,
Которым асфальт перекрёстка
Залит.
И больно слепит глаза этот непобедимый свет,
Ведь он, будто правда бездомности
Бедного сердца, тщетности его огня,
Глаза жжёт.
Будто «золотая казнь» меня ждёт
И в горло, в котором долгие месяцы
Стон стоит,
Благоплавкий металл зальёт палач —
Так
Заставляет молчать.
Будто античный колосс, сам Гелиос восстал
И кулаки золотые размять об меня задумал,
И навзничь меня повергает — так
Прибивает к земле.
Будто, освящённый мартом, перекрёсток
К воздуху пригвоздил ладони и ступни,
Так мне с места не сойти, где меня застаёт горькая правда
И распинает, словно преступника, не нашедшего себе оправдания.
* * *
Что за день? Что за ночь?
Что за волокита дней!
Откуда у небес столько для меня даров
Худых, даров данайских.
Ведь я до боли, я до одури живая
Одно твержу наизусть — зубы сожми и проживи!
* * *
Когда растратит сердце все свои капиталы —
Неистовое пламя гнева, водопад признаний,
Железо упрямства, золото сочувствия,
Когда вновь на шестёрку туза
Скинет.
В нём останется мелочь
Нефартовая —
Дым сгоревших желаний, капли постылой надежды,
Уродливая ржа недоверия, медь никому не нужной
Доброты.
* * *
Шёл снег, полосовал, проносился.
Скоро настигал землю.
Шёл снег без устали и без закона,
А перед тем, кто в окна
Неосторожно выглядывал,
Пухлые шершни летящего снегопада
Замирали, в ответ всматриваясь
И будто раздумывая, как бы этот слабый
Уголок тепла завьюжить, занести, сгубить холодом.
Я же об одном думала — тревожиться поздно,
Поздно глубже в комнате укрываться.
Ведь я, будто лицо отрока умываю,
Сердцу предрекаю сегодня —
Отлюбило, отгорячилось.
* * *
Осеннюю затянула песню
Я — Садко
И через широкую воду
Дорога к моему дому. Ночи всё холоднее
И уже дивное готово для меня
Приглашение.
Вот — тронный зал Невы,
Недвижно блещут колонны медного света
И меж ними снуют лёгкие волны.
И хоть ждут меня хозяева и гости
На царском торжестве,
Не тороплюсь ступить с моста.
* * *
Боже, горько жалуюсь тебе —
Прежде одного хотела —
Жить верно, теперь живу скверно
И знать не знаю, как выбраться.
Страшные пришли месяцы —
Всё не перебесятся, не отступят
Во мрак прошлого,
Где милосердие забвения,
Разрушение, развенчание…
Слышу —
Дочь моя, что же ты отчаялась,
Над былым проливая слёзы?
Или тебе открыто грядущее?
Или твоей рукой собираемы тучи,
Чтобы чёрным стал день?
— Душно мне, Боже! Пусть грянет.
* * *
Своё отрыдает на земле душа моя,
Своё отработает
И оживёт жизнью нежданной.
Мне придётся
Не смириться со своей судьбой
И зажить новую.
* * *
Пришла в прошлом,
Будто в крепости укрыться —
Но разорено, разграблено.
Пришла прошлое на вооружение взять —
Оно расколото, как щит.
И ясно, я всегда жила
На грани этого разлада.
Потому, возвращаясь в прихожую,
Бегло смотрю в зеркало:
Кажется — всё в трещинах.
* * *
Напрасно теперь стонешь.
Как в сентябре напрасно
Цветёт шиповник.
Стоязыкий колокол бьёт теперь в груди,
Но неохотно отдаётся словами —
Такой не бьёт ради чужой забавы,
Ради земной славы не бьёт.
Только убить может
Этот звон беспощадный, —
Не перейдёт в стихи.