Рута Ванагайте. Эфраим Зурофф. Свои
Опубликовано в журнале Знамя, номер 5, 2019
Рута Ванагайте, Эфраим Зурофф. Свои. Путешествие с врагом. Пер. с лит. А. Васильковой. — М.: АСТ: CORPUS, 2018.
Рута Ванагайте, литовская писательница и театровед, написала книгу, взорвавшую литовское общество. Книга «Свои» посвящена теме, которая десятилетиями замалчивалась к востоку от «железного занавеса», — теме Холокоста. Не вдаваясь в истоки государственного и бытового антисемитизма в бывшем СССР и странах Восточной Европы, замечу, что даже и после распада Советского Союза трагедия еврейского народа не получила должного освещения в литературе и СМИ. Отчасти такое положение можно объяснить неблаговидной, если не позорной ролью, которую сыграло население многих территорий бывшего СССР, охотно выдававших евреев немцам и собственноручно истреблявших их. В каждом народе были свои праведники и злодеи, и Ванагайте не отрицает роли тех, кто спасал евреев, рискуя жизнью. Но книга не о них.
Соавтор — Эфраим Зурофф, глава иерусалимского отделения Центра Симона Визенталя. Зурофф скандально известен в Литве. Его не любят: начиная с 1990-х он тревожит литовское общество своими разоблачениями и расследованиями злодеяний против местного еврейского населения.
В истреблении евреев Литва превзошла другие страны. До войны в Литве жило примерно 220 тысяч евреев. Уцелело не более 4%. 96% евреев, живших в Литве к моменту прихода немцев, было уничтожено. Большинство погибло от рук литовцев.
Писательница, завоевавшая популярность книгами на совсем иные темы (любовь, преодоление одиночества…), неожиданно обратилась к теме Холокоста. Этот интерес привёл в стан «врага», куда относился Зурофф, по утверждению патриотов клевещущий на многострадальный литовский народ. Литовцы и вправду пострадали от сталинских депортаций и до, и после войны. Аресты и ссылки с экспроприациями не обошли стороной и литовских евреев. Но нельзя говорить о своём горе, замалчивая или приуменьшая горе своих соседей. Послесловие Зуроффа чётко описывает препоны, стоящие на пути разговора о Холокосте на постсоветском пространстве, в частности, «многолетнее нежелание Литвы открыто и честно размышлять о Холокосте как о странице собственной недавней истории». Редакция на всякий случай обезопасила себя примечанием, «что не согласна с рядом утверждений Эфраима Зуроффа, содержащихся в этом тексте». Интересно, с какими? Мне позиция Зуроффа показалась взвешенной и разумной.
Авторы утверждают: массовые убийства при минимальном участии немцев были бы невозможны, если б не добровольное участие местного населения, причём на всех уровнях, от самого верха государственных структур до рядовых исполнителей. Мотивов было много: жадность, равнодушие, предрассудки, мифы, которыми питалось народное сознание, звериное начало, сидящее в людях. Было и желание выслужиться перед новой властью ради независимости своей страны, мщение за аресты и насильственное выселение, пытки и издевательства НКВД, где будто бы преобладали евреи. Когда Литва в 1940 году была включена в состав СССР, население очень пострадало от арестов, депортаций и экспроприаций. В число пострадавших от советизации входили и литовцы, и евреи. Но в народном сознании закрепилось: евреи встречали советскую армию в 1940 году с энтузиазмом, значит – виновны! Литовцам было не до еврейских бед: при Сталине была надежда на выживание, при Гитлере её не было.
В ответ историку Альфредасу Рукшенасу, разделивших убийц из батальонов на четыре категории: патриотов, безработных, обиженных и незащищенных, — Ванагайте язвительно замечает: «Четвертого июля в Каунасском VII форте загнанные в яму евреи были расстреляны все одновременно. Это заняло полтора часа — стреляли до тех пор, пока все в яме не перестали шевелиться. Скорее всего, многие люди в яме не были убиты сразу, а только ранены, они умерли позже, несколько минут или часов спустя. У них было достаточно времени поразмыслить над тем, кто же эти люди в военной форме, которые стоят на насыпи, стреляют, пьют и вскоре их прикончат — может, патриоты, может, безработные, а может быть — обиженные? Или, может быть, незащищённые, которым эта работа давала человеческое чувство защищённости?»
Много ли писателей занимают критичную, если не обвинительную позицию по отношению к своему народу? Такие есть, и участь их печальна. На память приходят несколько имён. Некоторые становятся изгнанниками (Орхан Памук), их убивают руками местных фанатиков (Грант Динк). Иные сталкиваются с судебными преследованиями, как издатель Рагип Зараколу, подвергаются травле, как Акрам Айлисли. Вот ещё и Ванагайте. «Да, я, Рута Ванагайте, лично я приготовилась стать паршивой овцой, поскольку верю, что обязана сделать то, чего не сделали другие люди. Если не я, то кто? Если не теперь, то когда?» Ванагайте утверждает, что убивало «всего» несколько тысяч, но обогатились «еврейским добром» практически все. А большая часть были равнодушными. И церковь особо не протестовала, и ксёндзы отпускали грехи убийцам. (Хотя были и те, кто спасал еврейских детей, отрицать это было бы нечестно.) И чиновники, формировавшие отряды добровольцев, и повара, готовившие им обеды, и прачки, стиравшие их окровавленные одежды, и сами убийцы, которые, вопреки расхожему мнению, могли не убивать, но убивали.
Неудивительно, что последовал взрыв негодования. Руте стали угрожать, и ей пришлось покинуть родину, где она прожила большую часть жизни. Немолодая женщина, от которой отвернулось практически всё её окружение, а друзья временно поставили дружеские отношения на паузу, путешествует, выступает, старается донести правду до тех, кто её хочет услышать. Для неё «свои» и литовцы, и литовские евреи. Символично, что на обложке две фотографии. Два молодых человека. Попробуйте угадайте, кто жертва, кто палач. Один из них — еврей, талантливый спортсмен, чемпион страны по гонкам на шоссе, представлявший Литву на летних Олимпийских играх 1924 года в Париже и на Олимпийских играх 1928 года в Амстердаме. Он был убит в Каунасе в 1943 г. Другой — лейтенант, командир Особого отдела, занимавшийся карательными операциями против евреев.
Предисловие, написанное Светланой Алексиевич, символично озаглавлено: «Все хотят быть жертвами, никто не хочет быть палачом». Увы, литовцы были палачами не только для местного еврейского населения, но даже палачами «по вызову». Немцы отправили некоторые литовские батальоны в Белоруссию, чтобы там расправляться с белорусскими евреями. От одного из таких батальонов, писал немецкий офицер, он хотел бы «держаться подальше».
Ванагайте в своей книге, за редким исключением, опирается только на литовские источники. Воспоминания, свидетельства очевидцев, до сих пор опасающихся мести окружающих и предпочитающих сохранять анонимность, отрывки из дневников одного из убийц, архивы КГБ Литвы, которые сегодня открыты для исследователей.
Книга свободна по композиции и содержанию: тут и диалоги, споры с «врагом», как называет Ванагайте своего соавтора Зуроффа, и популярное изложение основ иудаизма, воспроизведённое по лекции некоего Симона, выступавшего в синагоге Вильнюса, интервью с американским историком, изучающим Холокост. Во второй части книги мы путешествуем с авторами по местам массового уничтожения евреев в Литве. Евреи жили бок о бок с литовцами: в некоторых местах их было меньше, в некоторых — больше, чем литовцев, в некоторых — половина. Соседи. В России евреи жили двести лет, в Литве — не менее семисот. Вильнюс, или Вильно, называли литовским Иерусалимом. Многие места массовых убийств заброшены, и найти их трудно, если вообще возможно. 227 массовых могил по всей стране. Страшные подробности убийств.
Стараешься читать книгу так, чтобы щадить себя, по касательной. Но трудно, невозможно. В память врезаются детали, которых лучше бы не знать. А Ванагайте всё задаёт неудобные вопросы. На сентенцию историка Арунуса Бубниса: «Холокост в литовской провинции остаётся неизвестным и неисследованным вопросом нашей историографии» следует едкое: «У нас нет средств на исследование? Нет историков? Нет желания, и мы ждём, пока вымрут все свидетели убийств? Ждать осталось недолго».
Есть и издержки популярности. В блоге «Эха Москвы» Марк Солонин назвал Ванагайте пиарщицей, а её выступления — театральными представлениями. Оставим это мнение на совести автора.
Страны, пострадавшие от гитлеровского нашествия, включая Россию, видели и продолжают видеть свою историю в героическо-жертвенном свете. Между тем в уничтожении евреев Восточной Европы активно участвовали в той или иной степени представители разных народов. Вряд ли представители какой-либо национальности не замарали себя коллаборационизмом, если бы фашисты захватили весь Советский Союз. Победами гордятся все, каяться не хочет никто. Конечно, кого-то после войны осудили, расстреляли. Но торопливое воздаяние не заменит многолетней огромной работы всего общества по восстановлению исторической справедливости.
Нельзя сказать, что литовские историки обходят тему Холокоста. Об этом написаны монографии, которые читают в основном специалисты. Книга «Свои» — первая популярная книга, написанная представительницей народа Литвы. На официальном уровне в Литве сделано немало: марши, мероприятия… Но чувство вины… проникло ли оно в народное сознание? Свидетельство тому — реакция на книгу и остракизм, которому подвергли автора. Поэтому первая ласточка, книга «Свои», так важна.