О песне Бориса Гребенщикова «Боже, храни полярников»
Опубликовано в журнале Знамя, номер 4, 2019
Об авторе | Олег Лекманов — доктор филологических наук, профессор школы филологии факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ, литературовед, историк литературы, автор более 500 опубликованных работ о русской литературе. Предыдущая публикация в «Знамени» — «Загадка названия (Рассказ Юрия Казакова “Вот бежит собака!”)» (№ 8, 2016).
В этой заметке, которую можно считать запоздалым подношением Борису Гребенщикову (далее — Б.Г.) к юбилею, я попробую подобрать интерпретационные ключи к его в меру загадочной песне «Боже, храни полярников» (далее — БХП), написанной в 1989 году:
1 Боже, помилуй полярников с их бесконечным днём,
2 С их портретами партии, которые греют их дом;
3 С их оранжевой краской и планом на год вперёд,
4 С их билетами в рай на корабль, уходящий под лёд.
5 Боже, помилуй полярников — тех, кто остался цел,
6 Когда охрана вдоль берега, скучая, глядит в прицел.
7 Никто не знает, зачем они здесь, и никто не помнит их лиц,
8 Но во имя их женщины варят сталь, и дети падают ниц.
9 Как им дремлется, Господи, когда ты даришь им сны?
10 С их предчувствием голода и страхом гражданской войны,
11 С их техническим спиртом и вопросами к небесам,
12 На которые ты отвечаешь им, не зная об этом сам.
13 Так помилуй их, словно страждущих, чьи закрома полны,
14 Помилуй их, как влюблённых, боящихся света луны;
15 И когда ты помилуешь их и воздашь за любовь и честь,
16 Удвой им выдачу спирта и оставь их, как они есть1 .
Форма, в которую облечён этот песенный текст (обращение к Богу с просьбой, молитва), провоцирует вспомнить о знаменитой песне Булата Окуджавы 1963 года «Молитва» (она же «Молитва Франсуа Вийона»)2 . Но ещё ближе БХП к гораздо менее известной бардовской песне — «Молитве» Евгения Клячкина 1965 года; именно её Б.Г. дословно цитирует в финале БХП: «Удвой им выдачу спирта, и оставь их, как они есть» (у Клячкина: «Господи, оставь их, как они есть»)3 . В музыкальной же теме БХП, по наблюдению Александра Гаврилова, варьируется мотив прославленной песни Боба Дилана «I Pity The Poor Immigrant» («Мне жаль бедного иммигранта») 1967 года.4
Поэтому БХП смело можно назвать оммажем Б.Г. сразу трём своим учителям, ведь именно об Окуджаве, Клячкине и Дилане он вспомнил на выступлении в петербургском Европейском университете 20 декабря 2016 года: «Если у меня есть Учители — то их два, три. Клячкин научил меня — КАК петь, Окуджава научил меня тому, как должна быть сложена песня, а Дилан показал мне всё остальное. То есть Дилану я обязан всем, я весь вышел из Дилана, как “что-то” из “Шинели” Гоголя <…> Я взял то же самое и начал писать не про то, что писал Дилан, а про то, что я видел вокруг, — вот так и получился “Аквариум”»5 .
Но что же Б.Г. «видел вокруг» себя в 1989 году? А видел он начальный этап распада советской империи как отделённого ото всего остального мира «железным занавесом» монолитного тоталитарного государства. Полярники у Б.Г. — это тот же коллективный иммигрант Боба Дилана, чья песня начинается строками: «Мне жаль бедного иммигранта, // Который печалится, что оставил свой дом»6 . По-видимому, песней Дилана была задана сама точка зрения Б.Г. на советских людей — точка зрения извне, как на «полярников», живущих в условиях вечной политической мерзлоты и за пределами цивилизованного мира. С этой же точки зрения (как бы извне) Б.Г. говорил о советском человеке в интервью Севе Новгородцеву, данном 10 марта 1990 года. Здесь автор БХП прямо оттолкнулся от финала своей песни и призвал «полярников» присоединиться к человечеству: «Эта песня кончается фразой “И оставь их, как они есть”. Воспользовавшись этим, хочу сказать, что <…> путешествовать за границу легко и приятно, и доступно для всех. Я понимаю, что для людей, живущих там где-то, в Ростове или Воронеже, это звучит по-хамски. Т<о> е<сть>, богатый и весёлый Гребенщиков их учит, как легко путешествовать за рубеж. Я понимаю, что это всё очень сложно, может быть. Но понимаете, не хочется оставлять всех нас, “как мы есть”. Хочется, чтобы мы куда-то продолжали “двигаться дальше”. Я просто говорю, что это возможно. Это необходимо для каждого, поскольку это метод выбраться из той моральной клетки, которую мы сами себе построили»7 .
Теперь от разъяснения общего смысла БХП я перейду к комментированию конкретных образов песни.
Опорные слова первых её четырёх строк (1–4) двоятся, входя одновременно в реальную картинку (описание сурового быта полярников) и в метафорическую (изображение советского мира). «Бесконечный день» — это и реальный полярный день, длящийся на полюсах более шести месяцев, и те семьдесят два года, в течение которых к 1989 году в стране правила советская власть. «Портреты партии», которые только и «греют» «дом» «полярников», — это и изображения партии (то есть — группы) самих этих полярников, или спешащих им на выручку товарищей, и портреты руководителей коммунистической партии и правительства, служившие непременным атрибутом почти всех государственных праздников в СССР. «Оранжевая краска» — это и та краска, которой, согласно постановлению Международного ледового патруля, в Северной Атлантике с 1913 года, после гибели «Титаника», маркируют вершины айсбергов, и близкий цветовой аналог главной государственной краски СССР — красной. «План на год вперед» — это и указание на жестко заданный график научных работ полярных исследователей, и прозрачный намёк на «громадьё» советских планов. Наконец, «билеты» полярников «в рай на корабль, уходящий под лёд» — это и почти прямое описание гибели множества пассажиров пароходов («Титаник», «Челюскин» и т.д.), столкнувшихся с айсбергами (души пассажиров после смерти отправляются прямиком в рай), и метафорическое изображение судьбы советских людей. Государство когда-то обещало им построить рай на земле, и вот теперь оно медленно гибнет вместе со своими доверчивыми «пассажирами».
В 5–6 строках БХП начата «иммигрантская» тема песни. Изображаются советские граждане, «доплывшие» до 1989 года, и их «охрана», то есть строители и караул «железного занавеса», «лениво» глядящие на этих граждан «в прицел» охранительных орудий («лениво», потому что к 1989 году советский идеологический караул уже изрядно устал). В 7 строке БХП советские люди увидены глазами цивилизованных народов, которые настолько вырвались в своем развитии вперёд, что уже просто не знают — «зачем» советские люди «здесь», и уже не помнят «их лиц». А в 8 строке точка зрения резко меняется — теперь на «полярников» смотрит как на идеальных советских людей будущего уже сам советский народ, совершающий «во имя» их удивительные квазиподвиги8 . Тут нужно коротко напомнить, что полярники (в первую очередь челюскинцы и папанинцы) входили в ряд главных героев советского мифа 1930-х годов. Они играли роль агентов мировой революции в ту эпоху, когда сама эта идея была руководителями СССР вынужденно отложена в долгий ящик9 .
В 10–11 строках БХП уже откровенно описываются страхи и привычки не столько относительно небольшой партии советских полярников, сколько очень многих советских людей — постоянное ожидание голода и братоубийственной гражданской войны вкупе со смертельно опасным пристрастием мужчин к употреблению внутрь технических жидкостей. Явная отсылка в 10 строке к названию картины Сальвадора Дали «Мягкая конструкция с варёными бобами: Предчувствие гражданской войны» (1936), по-видимому, намекает на сюрреалистическую основу советской жизни10 . А в 11–12 строках речь идет о традиционном свойстве уже не только советского, но и русского человека — его богоискательстве и, в частности, его ощущении своей способности задавать Богу вопросы и самому же отвечать на них (в духе Достоевского и позднего Толстого).
В 13–14 строках БХП Б.Г. словно спохватывается, что его песня слишком привязана к обстоятельствам конкретного дня, слишком публицистична. Здесь он отказывается от образов, взятых из словаря советской эпохи, и сначала имитирует библейскую лексику (в 13 строке)11 , а затем добавляет в текст эротические мотивы: влюбленные избегают даже слабого света луны, предпочитая оставаться в спасительной темноте (в 14 строке). Но и 13–14 строки вполне органично вписываются в сюжет песни Б.Г., намеченный мною раньше: советские люди, которых приучили мечтать о построении социализма, пожили в его условиях сполна (13 строка), а теперь они пребывают в темноте, страшась выйти на «мировой» свет (14 строка).
Однако в последней, шестнадцатой строке БХП советская образность возвращается («Удвой им выдачу спирта…»), а вся эта строка, в отличие от того пассажа из интервью Б.Г., который я цитировал выше, глубоко пессимистична. Если в интервью Б.Г. призвал советских людей «двигаться дальше» и «выбраться из той моральной клетки, которую мы сами себе построили», в финале БХП он просит Создателя «удвоить», вероятно, с терапевтической целью, гражданам Страны Советов «выдачу спирта» и «оставить их, как они есть». Возможно, эта просьба восходит не столько к «Молитве» Евгения Клячкина, сколько к страстной реплике врачевателя Будаха из его разговора с главным героем повести Аркадия и Бориса Стругацких «Трудно быть богом» (1963): «Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными… или, ещё лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой»12 .
Сводятся ли смыслы песни Б.Г. только к публицистическому? Очевидно, что нет. Но ведь никто и не препятствует всем желающим наслаивать на эту мою простую интерпретацию свои собственные — сколь угодно сложные.
1 Книга песен Б.Г. М., 1997. С. 196. Совершенно по-другому, чем у меня далее, интерпретируется эта песня Б.Г. в статье: Темиришина О.Р. Символическая поэтика Б. Гребенщикова. Проблема реконструкции и интерпретации // Русская рокпоэзия: текст и контекст. Вып. 9. Тверь, 2005. С. 169–186.
2 Окуджава Б. Стихотворения (серия «Новая библиотека поэта»). СПб., 2001. С. 240.
3 Клячкин Е. Осенний романс: Стихи. Песни. Проза. Ноты. М., 2003. С. 69. Перекличка подмечена В. Файером, которому приношу глубокую благодарность.
4 Cawa.ru. Блог о музыке Саши Гаврилова. https://cawa.ru/i-pity-poor-immigrant-song-translation/.
5 Борис Гребенщиков в Европейском университете С. Петербурга. 20 декабря 2016. https://handbook.severov.net/handbook.nsf/Main?OpenFrameSet&Frame=Body&Src=1/ECDA36E564C5E4C6432581EC004B4D10%3FOpenDocument.
6 «I pity the poor immigrant // Who wishes he would’ve stayed home».
7 Севаоборот. Разговорная программа русской службы Би-Би-Си. Беседа Севы Новгородцева с Борисом Гребенщиковым. 10 марта 1990. http://seva.ru/oborot/archive/?id=123.
8 Напомним здесь и известный эпизод, зафиксированный в мемуарах Александра Гладкова: когда на сцену Первого съезда советских писателей в 1934 году вышли, поприветствовать писателей, метростроевцы, сидевший в президиуме Борис Пастернак вскочил и попытался помочь девушке, державшей тяжелый отбойный молоток. В зале расхохотались и зааплодировали.
9 Подробнее см., например: Гюнтер Х. Архетипы советской культуры // Соцреалистический канон. СПб., 2000; Турков А. Челюскинская эпопея 1934 года как ключевой элемент освоения Арктики // Вестник РГГУ им. С.А. Есенина. 2017. № 2 (55); Бугаева Л. Арктический миф в советской культуре 1930-х годов и его возрождение // Звезда. 2018. № 8.
10 О картине Дали напомнил мне И. Давыдов, которому приношу искреннюю благодарность.
11 Сравните, например: «Да будут житницы наши полны, обильны всяким хлебом» (Псалтырь 144, 13); «…и наполнятся житницы твои до избытка» (Притчи 3, 10).
12 Стругацкий А., Стругацкий Б. Далекая радуга. Трудно быть богом. Фантастические повести. М., 1964. С. 311. Аналогия подсказана мне И. Симановским, которому приношу дружескую благодарность.