Максим Саблин. Крылатые качели
Опубликовано в журнале Знамя, номер 11, 2019
Максим Саблин. Крылатые качели. — М.: АСТ, 2019.
Роман Максима Саблина можно рассмотреть как мужской ответ на доминирующий сегодня феминистский дискурс. Во многих отношениях — показательный.
Фабула развивается на двух уровнях. На первом отец семейства вступает в конфликт с женой и властной тёщей за право воспитывать сына. Автор предъявляет обществу справедливую претензию: права отцов сегодня ущемляются, и в сложившихся условиях даже самый любящий, заботливый и ответственный отец не может законным путём добиться их соблюдения. На втором уровне — борьба идей. Главный герой — представитель передовой части общества, а его оппоненты, воплощающие враждебность, дремучесть и агрессивное невежество, — отсталой. Между ними — жёсткая схватка за ребёнка, то есть за будущее в широком смысле.
Увы, книга вышла сырой, недоработанной. История в ней излагается без композиционных ухищрений, но во многих местах всё равно заметны разрывы. Сначала главный герой Фёдор Ребров влюбляется в прекрасную девушку Анну, которая понимает его с полуслова и разделяет мечты о звёздах и больших свершениях… Фёдор собирается предложить ей руку и сердце, но в последний момент проявляет нерешительность и счастье своё упускает. Зато он без колебаний женится на холодной красавице Пелагее, отношения с которой так и остаются непрояснёнными до конца книги. Сначала Фёдор как будто сильно влюбляется (хотя только что был влюблён в Анну), но быстро начинает замечать: с объектом любви происходит что-то неладное. А неладное состоит в том, что его новая возлюбленная полностью зависит от своей полуграмотной, сумасбродной и властолюбивой матери. Но проблема ещё глубже: Пелагеи как личности просто нет, она пустое место без собственной воли. Когда возникает конфликт, Пелагея по наущению родительницы предъявляет Фёдору ложное обвинение в домашнем насилии, а затем требует запретить ему общение с сыном Иннокентием. Действует она как в полузабытьи, постоянно задаваясь вопросом: «Зачем я всё это делаю?». Фёдор то недоумевает, то злится, то вдруг бросается спасать любовь, когда читатель уже окончательно уверен в том, что чего-чего, а любви там давно никакой нет и быть не может. Общая картина получается сумбурной. Тем временем мечтательница Анна становится женой ограниченного домашнего тирана и карьериста Петра Богомолова, одержимого идеей занять пост заместителя прокурора Москвы. По логике вещей она не должна была бы терпеть такого человека, но почему-то терпит. Наверное, автор подразумевает, что люди — существа иррациональные и раздираемые противоречиями. Но роман — декларативно-плакатный, здесь всё на поверхности, названо своими именами, и скрытые психологические мотивы в него не вписываются.
Читатель спотыкается ещё в одном месте. Злобная тёща настраивает внука против его отца, и мальчик живёт в состоянии постоянного тяжёлого стресса, его преследуют кошмары. На одном из судебных заседаний у ребёнка случается нервный срыв. Тёще запрещают подходить к нему на пушечный выстрел. Но спустя короткое время внук и бабушка по необъяснимой причине вновь оказываются на одной жилплощади, и все возвращаются на исходные позиции.
Финал полностью смазан. В предпоследней главе Фёдор выслушивает от собственного отца проповедь любви — несколько запоздалую: Бог есть любовь, только любовь может сделать человека счастливым и так далее. Эти слова почему-то производят на героя неизгладимое впечатление: «Фёдор почувствовал в себе огромную духовную силу. Он выбежал из собора, сел на мотоцикл и помчался… к своей семье». На последней странице перед читателем предстаёт взрослый Иннокентий, который в фигуральном смысле летит к звёздам: «В одном из отсеков корабля была спрятана банка с прахом любимой бабушки Иннокентия — Эриды Марковны. Странный отец попросил развеять её прах в самой далёкой галактике». Так выглядит торжество любви. Что случилось с бабушкой? Её убили? Или она растаяла как Снежная королева? Как уцелела при этом Пелагея, не имевшая никакой отдельной субъектности? Растворилась в муже? Что вообще произошло после того, как Фёдор выбежал из храма? Саблин иногда излишне подробно объясняет то, что объяснений не требует, и по многу раз повторяет одни и те же лозунги про счастье и мечту, но там, где подробности нужны, ограничивается несколькими обтекаемыми фразами.
Автор злоупотребляет нелепыми «говорящими» именами (Эрида Марковна Недоумова, Немезида Кизулина, Дэв Медузов…), персонажи обмениваются репликами из дешёвых сериалов («Я думаю, идти по дороге к мечте — это и есть счастье»), на каждой второй странице — «блестящие глаза» и обороты вроде «на улице произошла новогодняя сказка», а в одном месте и вовсе натыкаешься на глагольную форму «игрался» (надеюсь, это опечатка). Но здесь больше вопросов к редактору, чем к автору. Все эти оплошности легко устранимы, почему же книгу выпустили в черновом варианте?
Теперь по существу. Тёща и её муж изображены в мрачнейших тонах. Они — в плену диких предрассудков, не способны к мыслительной деятельности, которую им заменяют примитивные ярлыки и предубеждения. Они жуликоваты, не чураются воровства, подлостей, ими управляет стремление расширить свою территорию и жизненное пространство. Этим людям противостоит Фёдор — человек открытый, молодой и свободный. Он и его друзья — выпускники лучшего университета, у всех за спиной успешная карьера. Здесь сделана попытка изобразить носителей двух идеологий, между которыми разрывается наше общество, — «скрепная», косная и архаичная, с одной стороны, и новая и прогрессивная, с другой. Хотя слово «прогрессивная» здесь не вполне уместно. Скорее, главный герой оппонирует родителям жены с позиций здравого смысла. Интересно, как здесь понимаются здравая позиция и норма.
Бывшая невеста Фёдора становится женой человека, который держит её на положении бессловесной прислуги и уверен: женщинам вредна демократия. Интересный нюанс: этот человек — один из лучших друзей главного героя. К своему закадычному другу Фёдор относится с симпатией и пониманием: тот вырос без матери, не знает, что такое любовь, нужно понять человека и пожалеть… Именно к Петру Фёдор чаще всего обращается за советами, именно Пётр произносит слова манифеста, который должен вдохновлять мужскую аудиторию: «Мужчина — разрушитель правил. Мужчина — мировая воля, что живёт по своим правилам, сметает преграды, убивает врагов и терпит любую боль». С этими тезисами полностью перекликаются мысли Фёдора о том, каким должен стать его ребёнок: «Сын мой — всадник на белом коне, что должен скакать по миру, сильный, уверенный, бесстрашный, влюблённый». Местами Фёдор завидует Петру: «Как он всё смог?.. Жена слушается. Тёща слово сказать боится». Даже если предположить в этих словах иронию и сделать скидку на внутреннее состояние героя, всё равно здесь явный перекос: угрюмая и властолюбивая тёща, разрушающая семью Фёдора и Пелагеи, — исчадие ада, а друг, который просит жену «выйти из-за стола на время мужского разговора», — милый человек с некоторыми простительными недостатками.
Голос разума в романе — эксперт-психиатр, играющий, по сути, роль адвоката Фёдора в его тяжбе с женой. С каких позиций он отстаивает права Фёдора в частности и мужчин-отцов вообще? По мнению эксперта, функция матери сводится к обеспечению безопасности и заботы: кормить, одевать, «делать припарки». А всё, что относится к формированию личности, — в зоне мужской компетенции: «Задача отца — подготовить ребёнка ко взрослой жизни, научить самостоятельности и ответственности за свои поступки». И дальше: «Что бы с ребёнком ни случилось, что бы он ни наделал, виноват он или не виноват, стал он нищим бродягой или миллионером, мать всегда будет любить его. <…> Любовь отца условна. Отцовскую любовь надо заслужить…». Забавно, что адвокат Пелагеи отстаивает интересы своей доверительницы с тех же позиций, но с переставленными знаками плюс и минус: «Для отца ребёнок — очередной проект, а для матери — вся жизнь. Ребёнок покажется отцу толстым, глупым, некрасивым, и он бросит его, а мать — никогда». Говорится всё это всерьёз, норма позапрошлого века утверждается в качестве актуальной тоже всерьёз. А заодно все соглашаются с тем, что отцы и матери на всей земле абсолютно одинаковы. Никто не замечает, что матери могут быть крайне требовательными, а отцы — мягкими. Что, к счастью, далеко не все папы бросают некрасивых детей. Что обычно любовь обоих родителей безусловна, а условная любовь далеко не всегда мотивирует ребёнка. Что в одной семье в футбол с детьми играет папа, а в другой — мама. А в третьей — никто не играет, а все вместе пекут пирожки. Вариантов тысячи. При этом папа, который печёт пирожки, имеет те же права, что и папа, который покоряет Эверест. Но в романе и истцы, и ответчики, и адвокаты, и психиатры исходят из единственной схемы, которая в чистом виде мало где встречается. Особенно странно, что эта схема становится основанием для вынесения судебного решения. И сам Фёдор, и выступающий на его стороне психиатр настаивают: отец должен помочь мальчику вырасти настоящим мужчиной. А если бы у Фёдора и Пелагеи была дочь? Какие аргументы могут помочь отцу отстоять право на воспитание дочери, если его функция сводится к тому, чтобы вырастить мужчину?
Что касается формирования личности, роман фиксирует важный симптом. Двадцать лет назад родители больше всего боялись, что их дети в будущем не смогут себя обеспечить. Подростков массово отправляли на экономические и юридические факультеты, не учитывая такие мелочи, как их интересы и способности. Сегодня, когда у тех финансистов и юристов растут уже их собственные дети, новым родительским страхом стала перспектива нереализованности. Прожить не свою жизнь — угроза, которую новое поколение родителей изо всех сил старается отвести от своих детей. Эта фобия во многом породила огромный спрос на престижные школы, образовательные программы, курсы профориентации и всё, что входит в пакет «Поиск себя». Главный герой романа, «земную жизнь пройдя до половины», тоже осознал, что совершил две важные ошибки: отказался от намерения стать учёным-физиком и бросил занятия велоспортом. Пытаясь выправить свою личную жизнь, он старается наверстать упущенное и в деле самореализации. Основной причиной его конфликта с женой и её родителями становится страх за ребёнка: жена и тёща свяжут его по рукам и ногам, запрут в чулане, не давая и подумать о воплощении каких бы то ни было желаний. Герой, чей полёт был прерван в самом начале, даже слишком настойчиво повторяет лозунги про веру в высокие мечты, а в качестве образца для подражания предлагает публике одного из второстепенных персонажей — писателя, чьё произведение долго не находило сбыта, а потом вдруг стало бестселлером. Этот образ неубедителен, но в целом болевая точка поколения нащупана верно. Смущает одно: Фёдор стремится не к тому, чтобы его сын сумел выбрать собственные цели, ему нужно, чтобы мальчик разделял его увлечения, главное из которых — велоспорт.
Итак, мужчина — завоеватель и первооткрыватель сегодня испытывает на себе общественное давление, заставляющее его ломать свой стержень, менять внутреннюю сущность. Наше консервативное общество навязывает мужчинам роль добытчиков. Как замечает главный герой романа, родственники смотрят на него как на банкомат и оценивают исключительно по тому, сколько купюр он способен выдать. Автор книги отстаивает право мужчины посвятить свою жизнь тому, что он сам считает интересным. Себя он при этом видит персонажем Жюля Верна, который летит к другим планетам и опускается на морское дно. Пока всё вроде бы правильно. Но. Какая женщина может быть рядом с таким мужчиной? Может она тоже быть космонавтом или альпинисткой? Вряд ли. У главного героя был шанс связать свою жизнь с такой девушкой, но он предпочёл женщину безвольную и не способную на самостоятельные шаги. Кто ещё нужен такому мужчине? Ребёнок, сын. Но тоже не в качестве самодостаточной личности, а как продолжатель дела отца. В мире главного героя есть он сам — человек, занятый важным делом, и сопровождающие лица, существующие по его правилам. Фёдор, выпускник лучшего университета, успешный юрист и спортсмен, не так далеко ушёл от своей тёщи, как может показаться.