Александр Генис. Обратный адрес: автопортрет
Опубликовано в журнале Знамя, номер 6, 2017
Александр
Генис. Обратный
адрес: автопортрет. — М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2016
Прежние
книги Гениса строились преимущественно на
культурологическом, филологическом и туристическом опыте. В «Обратном адресе»
главный строительный материал — опыт жизненный. Жизненный опыт каждого человека
по-своему уникален — тут мы Америки не откроем, однако не у каждого есть
столько знакомых и друзей, истории из жизней которых
способны заинтересовать. Несмотря на вышедшую пятнадцать с копейками лет назад
книгу «Довлатов и окрестности», журналисты по-прежнему до сих пор спрашивают Гениса о Довлатове. Так почему бы не включить вспомнившееся
в последнее время уже в новую книгу? А заодно, чтобы убить всех зайцев одним
выстрелом, рассказать еще и о Татьяне Толстой, Виталии Комаре и Александре Меламиде, Владимире Сорокине, Олеге Целкове…
Журналисты — они такие: спросят, как пить дать, спросят, так что пару баек надо
приберечь…
Как и любая автобиография, «Обратный адрес» начинается с
пространного упоминания о родителях и детстве автора, плавно перетекающем в
юность, затем — в молодость, взрослую жизнь и, наконец, зрелость. История рода
и судьба Гениса накладываются на историю страны —
тоже типичная мемуарная черта. Регулярные новые знакомства и столкновение с
всевозможными трудностями — еще одно общее место для подобного рода книг. Не
задерживаясь на общем, сразу перейдем к частному. Так, порой сомневаешься,
автопортрет ли создает Генис, — в первой части «Обратного адреса» он скорее
представляет портрет отца, которому посвящена вся книга. Далее художник
переходит к образу доброго друга и многолетнего соавтора — Петра Вайля. Следом
идет большая во всех смыслах картина, где изображен Сергей Довлатов. Кроме
того, на страницах книги мы увидим штрихи к портретам Вагрича
Бахчаняна, Юрия Гендлера, Алексея Хвостенко… Мелькают
лица Иосифа Бродского, Михаила Шемякина, Андрея Синявского, Владимира
Максимова, Эдуарда Лимонова, Эрнста Неизвестного, Юрия Мамлеева,
Ильи Баскина и многих-многих других ярких личностей,
с которыми Гениса сводила судьба. Даже имена
персонажей крошечных эпизодов нам не в диковинку: вспоминая, как россияне
выживали в эпоху тотального дефицита, писатель сообщает: «Новомировский
критик Сергей Костырко кормился морковкой, Окуджава — гречкой, соредактор
“Звезды” Яша Гордин умел готовить ячневую крупу, и лишь Валера Попов жил на
широкую ногу. В квартире на Невском он держал ларь картошки, которой мы
закусывали настойку на тархуне». Вот почему «Обратный адрес» — не только
автопортрет; это длинная портретная галерея, а заведует ею очень обаятельный и
бойкий на язык экскурсовод с приличным стажем.
Словесные воспоминания дополняют блоки черно-белых
фотографий, характерные скорее для серии «Жизнь замечательных людей». (К слову,
если уж вспомнилась эта серия, автор «Обратного адреса» мог бы перенять еще
одну неплохую особенность — составить указатель имен, упоминаемых в его книге.
Хочу я, скажем, узнать, что Генис пишет про Эдичку, —
и захожу на нужную страницу. Правда, надо признать, что такой указатель
утяжелил бы текст.) Генис открывает читателю семейный альбом, показывая и
прапрадеда с прабабкой — крепостных крестьян, и остальных своих предков, и
самого себя на разных отрезках жизненного пути, и счастливые мгновения общения
с приятелями и хорошими знакомыми — литераторами, музыкантами, редакторами,
художниками. Повсюду — поясняющие авторские комментарии. Каждый человек играет
важную роль, чему-то учит, оставляет след. Чувства при просмотре кадров из
прошлого достаточно смешанные: жгучий интерес — какие все-таки удивительные и
разносторонние личности окружали Александра Гениса! —
и определенная неловкость — большой человек делится с тобой — незнакомцем —
самым личным, самым сокровенным. Доверяет, как близкому другу.
С Генисом дружить хочется. И —
через его книгу — хочется заочно общаться с замечательными людьми ушедшего
столетия — в том числе и с теми, кого с нами больше нет. Автор отмечает: «Когда
сегодня, уже совсем в другом веке, я разглядываю эти длинные, склеенные, чтобы
все влезли, снимки, то радуюсь, что одни друзья на них молоды, другие — живы».
Ему важно успеть поведать об этих молодых и живых романтиках — тех, кто
когда-то эмигрировал в США и Европу, тех, кто вернулся, и тех, кто остался за
границей навсегда, — не представить энциклопедические факты, которые давно
бродят по Интернету и есть в Википедии, а поделиться мелочами, микрочастицами судеб,
ведь именно благодаря таким деталям можно создать честный и искренний — не
парадный — портрет. «Творческие» пьянки с Вайлем,
случайные и неслучайные беседы с Довлатовым, ресторанный совет Бродского,
измазанный известкой пиджак Мамлеева… Все осталось в
прошлом: «тот, чернявый, патлатый, с острой бородой и гонором» исчез — сейчас
ему уже за шестьдесят. «Важно успеть» — иначе не скажешь. В книге об этом ни
слова, но мы можем обратиться в вышедшему в конце прошлой весны в «Новой
газете» эссе Александра Гениса о важной операции на
сердце. После той публикации в комментариях на его странице в Фейсбуке
посыпались многочисленные пожелания здоровья. А в интервью Андрею Шарому, доступному на сайте радио «Свобода», проскользнула
фраза: «Уже давным-давно каждую свою книгу я пишу как
последнюю» (http://www.svoboda.org/a/27897630.html).
В популярном застольном тосте говорится, что мужчина, как
хороший коньяк, с годами становится только лучше. Еще хороший коньяк, как и
хорошую книгу — «Обратный адрес» из таких, — употребляют глотками, понемножку,
растягивая удовольствие. Структура книги позволяет: разделенные на три части
сорок коротких главок с двойными названиями — сорок подходов к фрагментам жизни
Александра Гениса и его близких. Ключевые слова
разные: времена и места, еврейский мотив и тема эмиграции, радости и
разочарования. И — книги, книги, книги — главная страсть автора с самого
детства. Что читали родители, что читал он сам, как перевозил домашнюю
библиотеку за океан, как удивлялся случайно обнаруженному кладу — трехтомнику
Мандельштама в американской книжной лавке, как совместно с Вайлем
писал первые свои произведения, как рождались его последующие индивидуальные
сборники эссе — постоянная, сквозная линия «Обратного адреса». «Не в силах
привыкнуть к изобилию, я до сих пор покупаю по книжке в день, хотя уже давно
разуверился в том, что они прибавят ума и спасут от старости. В молодости,
однако, я свято верил в первое и ничего не знал о втором».
Чем ближе к финалу, тем чаще слышится слово «старость».
Конечно же, приправлено оно традиционным авторским юмором. Генис вспоминает,
как после выступления с Вайлем на московском
фестивале к ним «за автографом протолклась столь очаровательная поклонница, что
мы не поверили собственному счастью и правильно сделали.
— Мама послала? — напрямую спросил Петя.
— Бабушка, — поправила его девица, и мы догадались, что
пришла старость».
Гуляя по старым адресам, писатель видит очевидные вещи — все
давно изменилось: родные улочки и дома стали иными, прописаны там совсем другие
люди, и дверь чужаку никто не откроет. И все равно сохраняется удивление: вроде
же позавчера он был рязанским школьником и студентом филфака Латвийского
университета, а вчера сбежал из СССР и работал в газетах и на радио «Свобода»… Обернешься — ни школы той нет, ни газет, ни
страны… В компаниях Генис часто оказывался самым молодым — нынче же он видит,
как вместе с былыми временами один за одним уходят его старшие товарищи. Тем не
менее минорные звуки в книге остаются редкостью — помнит он, может быть, и
абсолютно все, однако рассказывает преимущественно только хорошее, оставляя
негатив за скобками. Несмотря на солидный возраст, у писателя по-прежнему горят
глаза, и он, как все тот же рисковый парень из семидесятых, жаждет путешествий
и новых открытий. Новые открытия впереди — на карте мира белых пятен
предостаточно. Плюс «новый американец» признается, что до сих пор так и не
сумел полностью понять Россию.
Постоянного обратного адреса у автора никогда не было.
Рязань, Рига, Нью-Йорк… Жизнь космополита — сотни конвертов с разноцветными
марками и почтовыми штемпелями на всех языках мира. А в конвертах — знакомые
нам люди и незнакомые детали их жизней. Главные люди Александра Гениса.