Арсений Ли. Сад земных наслаждений
Опубликовано в журнале Знамя, номер 4, 2017
Арсений
Ли. Сад земных
наслаждений. — М.: СТиХИ, 2016.
Книга
стихотворений Арсения Ли неожиданна, потому что
номинативна. Номинативна тотально. Номинативна традиционно — и с точки зрения
языка, и с точки зрения поэзии. Слово в двадцать первом веке опустошается
прагматикой и чрезмерной коммуникативностью речи. Словари демонстрируют лишь мизерную
часть лексической семантики. Ученые говорят: универсальный и наиболее полный
словарь — в голове. Поэт доказывает в очередной раз: словарь — в поэзии. Поэзия
есть Главный словарь. С расширением информационных полей и набора носителей
информации, с усилением визуализации, с разрастанием интернет-пространства,
которое в свою очередь наполняется чепухой, вздором, жаргонным лепетом и
предметно-событийной пошлостью, с ростом количества коммуникаций, язык
превращается в речь, языковое мышление — в речевую реакцию, языковая
деятельность и текстотворчество — в имитацию и фейкотворчество, а так называемое творчество — в
креативность. Номинация подменяется реноминацией — и
слово перестает быть именем. «Невыразимое прекрасное / Уже стучится у ворот» —
Арсений Ли все это чувствует, знает — и трагически переживает вполне зримый и
почти неостановимый процесс опустошения слова.
Поэзия Арсения Ли представляет слово — в стихах — как тройное
событие, в котором соединяются невыразимое, имя и предмет — невыразимый, но именуемый
поэтом, силой его таланта, словесного дара и мощной интенцией поэтического
познания. Стихотворения Арсения Ли — не набор лексем или рядов опустошенных
слов, однородных членов предложения, представляющих собой перечень абстрактных,
отвлеченных от человека и мира предметов, процессов и атрибутов. Стихотворения,
вошедшие в эту книгу, содержат в себе имена. Имена боли, имена мира, имена
души, имена времени. Время — главный герой книги, т.к. время поэта — это язык,
музыка и смысл.
Как стихи получаются из ничего, раз-два-три,
Как любовь получается из
пустяка. Непогода
остается с тобой и со мной,
и становится среднего рода
голубая вода.
Здесь поэт превращает известные и поименованные предметы в
невыразимые сущности. Чудо поэзии и поэтической номинации — обоюдоостро.
Бифункционально. Поэзия как чудо не только именует ненарекаемое,
но и лишает прежнего (ложного) имени обиходный предмет, обнажая его и
восстанавливая в нем невыразимость. Ибо все в этом мире невыразимо. И вода в
иных языках — существительное необязательно женского рода и первого склонения.
Вода, когда ты влюблен, — имя среднего рода.
В книге Арсения Ли много портретов: и Господа («Настрой меня,
Господь, / На этот звук…»), и любви, и языка, и тринадцатилетней проститутки,
точнее — ее красоты, впавшей в «беспечность безнадежности»; и дерева, и женщин,
и души, и истории, и жизни, и смерти; и озера (воды вообще), и погоды, и
времени года… Все эти портреты сливаются, синтезируются в один общий —
портрет времени.
Единица времени — имя. Поэтическое время — сущность
комплексная: социальное, персональное время врастает в историческое, которое
чудесным образом вливается в поток онтологического хроноса.
Арсений Ли преодолевает трагизм ощущения исчезающего времени (от Мильтона,
Пруста до наших, Дениса Новикова, например) — печалью. Печалью умной, ироничной
и, естественно, по Пушкину, светлой.
Мы, неучи, восхищались старой советской
профессурой,
Которая восхищалась старой
советской профессурой,
Которая восхищалась старой
царской профессурой,
По вине которой все и
случилось.
Здесь частное время впадает в историческое, которое стало
усилием трагедии и катастрофы бытийным. Все уже случилось — вот в чем печаль,
напитанная логикой последовательного соподчинения печалей и восхищений.
Просодия Арсения Ли узнаваема: в ней есть приметы и
современного стихосложения, стремящегося к акцентному мини-верлибру, и
абсолютно индивидуального музыкально-ритмического произнесения текста.
Поэтический текст в этой книге часто синтезирует силлаботонику
и речитатив, однако строгое в смысловом отношении содержание дисциплинирует,
структурирует особую форму стиховой речи и поэтического языка. Поэтому
стихотворения Арсения Ли одновременно и музыкальны, и афористичны. Прямо
говоря, автор создает поэтические максимы логического, смыслового,
номинативного и эмоционального характера.
И морось, и запах влаги, и мыльный дым,
стелющийся над заливом
пепельно-голубым…
Отечество дымкой подернуто и
уплывает вдаль.
Жаль отечества, осени жалко,
себя не жаль.
«Себя не жаль» потому, что поэт остается в стихах, в зеркале
текста, стихотворения, книги, в отечестве ином — в отечестве поэзии.