Стихи
Опубликовано в журнале Знамя, номер 12, 2017
Об
авторе | Андрей Верхов родился в 1969 году в городе Сумы. В 70-е годы семья
переехала в Сибирь, в Томск. После школы работал в трамвайном парке, позднее —
киномехаником. Закончил философский факультет ТГУ, преподавал философию.
Лауреат премии Томской области в сфере образования и науки. В начале нулевых
больше десяти лет занимался риелторством, автор
учебника для риелторов. Неформальный художник, коллажист.
Публиковался в альманахе «Между» (Новосибирск), на сетевых ресурсах и в
альманахе новосибирского сообщества Реч#порт. Живет в
Новосибирске. Дебют в «Знамени».
* * *
байкал
напиток
ситро напиток
дюшес напиток —
а что насчёт пыток?
а насчёт пыток мы слыхали
что их отменят едва ли
но выйдет высочайшее повеление
каждому составить личное мнение
а кто мнение завести не
захочет
за такими судебный пристав прискочет
и покладя в корзинку повлечёт в виварий
выбивать из головы чуждый сценарий
выбивать
выбивалками
выдувать выдувалками
выгонять выгонялками
вырывать вырывалками
а что же будет потом?
а потом — фрикасе с котом
и коль явится вечный жнец
то наступит конец наконец
* * *
сергеев
открывай окно
смотри, темно?
темно
бросай туда надежду
о, булькнуло
теперь мечту туда же
отлично
пусть плывут к чертям
а мы — мы выпьем за свободу
от иллюзий
* * *
комар орденоносный
заслуженный работник кровопийства
пенсионер республиканский
любимец госбюджета
ты не умрёшь
ты будешь вечно жить
в своей улучшенной квартире
с обоями в цветочек
и видом на горпарк
* * *
мчится поезд очень быстро по
равнинам и горам
а на поезде министры, мингосстыд и мингоссрам
боевые каратисты рядом с поездом бегут
декабристы мрачно дремлют в глубине сибирских руд
сквозь туманы видны страны что не нам принадлежат
на майданах капитаны тихо мёртвые лежат
ты наивная марина я коварный пчеловод
надевай чалму из глины дальше поезд не пойдёт
* * *
над пропастью
обид и сожалений
неловких положений
разложений
на диамины и летучие амины
шестых, седьмых, восьмых предупреждений
(«где наступил на мину, там аминь»)
душа моя лети сверкая глазом
к иблису
в золотые водолазы
* * *
демонические куры людям денег
набросали
плачут люди но клюют
куры сверху в них плюют
* * *
лето 1984
мятая джезва с орлом
молотый кофе сорт первый
(картонная банка)
чашки в розовых розах
плитка «мечта»
да какая тут к чёрту мечта
одна маета нищета
духа
пыльные руны за окнами
— эс эс эс эр —
сахара нет
но зато есть арахис в глазури
будешь арахис?
* * *
английские механики придумали
заводную атомную бомбу
заведёшь ключиком и она дыр-дыр-дыр поскакала
сама бомба маленькая, размером в атом
и ключик такой же маленький
* * *
а вдруг это не снег за окном
валит весь день
мелкий
серый
много
вдруг это радиоактивный пепел
в который луна рассыпалась
или что другое рассыпалось
хотя
что же ещё
если не луна
падает
облучает
ложится
излучает
кружится кружится
заражает
что там гейгер говорит?
счётчик, счёт! —
четыреста сорок четыре прекрасных ежа! —
отвечает счётчик
он сошёл с ума
а я
* * *
в углу лежит антисемит
с оторванной рукою
а рядом кот и контрабас
всё пыльное такое
картина свыше нам дана
и как по мне, прекрасна
хоть жаль, что знаков роковых
значение ужасно
ведь кот — позор и злая смерть
а контрабас — презренье
антисемит, что без руки —
усталость и сомненье
но впрочем
всё ведь только сон,
игра души ленивой?
ах нет, ах нет, мы все умрём
реальность несчастлива!
* * *
бесконечное время,
паскудный дружок
я тебя не хочу
я тебя не желаю
как ты смеешь меня
растирать в порошок
я ещё пребываю
всё ещё пребываю
* * *
грохоча приходят боги
хохоча топочут ноги
это танец чачача
на могиле кузьмича
как лежит кузьмич в могиле
коли сверху пляшут самбу?
как ему в гробу лежится
коли сверху пляшут мамбу?
чачача
топочут ноги
грохоча хохочут боги
этот страшный чачача
уплощает кузьмича
* * *
обрёл понятие всего я
под крышей дома своего я
на улице каштановой
обрёл его внепланово
внезапно и мгновенно
что все мы твари тленны
* * *
караганда
город
город караганда
таштагол
тоже город
город же таштагол
между ними родина
родина моего ума
а за ними ролики
шарики да сума
* * *
беспокойство сверлит в тебе дырочку
а потом ещё одну дырочку
а потом ещё и ещё дырочку
и вот ты весь как дуршлаг в дырочках
а душа утекает брат сквозь них
душа утекает брат
* * *
тончайшая грань бытия
за которою пимпа
да милое масло сардин
да холод нещастий
да господи ты ли не бог
тебе ли я буду
* * *
в жизни
дыра насквозь
пробитая ломом
скорченным гномом
лезет в дыру
доктор кто
в кирзачах и в телаге
следом за ним тынис мяги
эстонский червяк
если протиснется
песню споёт
вмороженный в лёд
народ мой
встретил спасителей
криком: так выпьем!
ну что ж
значит выпьем
* * *
на горе-то мы егорку схоронили да землицею присыпали
поплакали повыли мы
или вовсе не егорку схоронили а марину с катериною засыпали землёй
опять поплакали
не марину с катериной не егорку
не кузьму не эдуарда
схоронили
а кота моёво белово
ах ты котя ты мой котя я б
тебя за сто рублей не отдал никому
да даром смерть взяла
* * *
интеллигенция расположена в
плоскости злачных притонов
шнурочки подвязки носочки губная помада подмышечный волос
девушка роза и девушка рая с
роялем играют в игру-чехарду
рейтузы трещат геометрия нижних конечностей щедро ширеет
город ненужный твой скучный
заплёванный важный бумажный
хайдеггерштадт пусто-пусто а
было четыре-один помню было
кто там стучит у ворот
надзиратель квартальный убогий или
небритый собрат-звездочёт подпоясанный горькою желчью?
вышвырни душу в мороз в
чёрный воздух в ночные киргизы
вышвырни чёрт с ней совсем не желай ничего не желай