Алексей Каренин. По пьесе Василия Сигарева «А. Каренин». – Театр «Русская антреприза им. Андрея Миронова» (СПб). Режиссер Юрий Цуркану
Опубликовано в журнале Знамя, номер 8, 2015
Муж
ее Алексей Александрович — человек очень добрый, целиком ушедший в себя,
рассеянный и не блестящий в обществе, производящий на общающихся с ним
впечатление «ученого чудака или дурачка».
Лев Толстой, варианты к «Анне Карениной»
Алексей Александрович Каренин — один из
самых трагических и, вместе с тем, один из самых непонятых героев русской
литературы. Второе, очевидно, связано с тем, что роман входит в школьный курс,
и от мужа Карениной у большинства остаются в памяти только его некрасиво
оттопыренные уши, которые Анна замечает по возвращении из Москвы, где состоялось
ее знакомство с Вронским. Эти несчастные уши упоминаются едва ли не в каждом
школьном учебнике, да еще и вкупе с замечаниями, будто внезапно вспыхнувшая
«настоящая любовь» открыла Анне глаза на ее несчастье, на ложь ее семейной
жизни и на все разом недостатки ее законного супруга. Уши Каренина, в
действительности, как можно предположить, самые обыкновенные, Анне кажутся
отвратительными, становясь символом всего дурного, внешним атрибутом злой силы,
лишающей Анну свободы и возможности счастья.
Нужно заметить, что в эпизоде с
ушами имя Каренина упоминается в романе во второй раз, впервые же читатель
встречается с ним в самом начале, и к этому первому упоминанию имеет смысл
присмотреться внимательнее: «Степан Аркадьич
(Облонский) (…) занимал почетное и с хорошим жалованьем место начальника в
одном из москов-ских присутствий. Место это он получил чрез мужа сестры Анны,
Алексея Александровича Каренина (…); но если бы Каренин не назначил своего
шурина на это место, то чрез сотню других лиц (…) Стива Облонский получил бы
это место или другое подобное…». Таким образом, впервые персонаж появляется в
связи с оказанной им помощью, однако тотчас делается замечание, что помощь эта
была необязательной и, может быть, даже вовсе ненужной. Впоследствии все усилия
Каренина, все его действия в романе будут так же бессмысленны и безрезультатны,
эта бессмысленность и безрезультатность будет со временем только нарастать и к
концу книги достигнет апогея: «Он еще занимал важное место, он был членом
многих комиссий и комитетов; но он был человеком, который весь вышел и от
которого ничего более не ждут. Что бы он ни говорил, что бы ни предлагал, его
слушали так, как будто то, что он предлагает, давно уже известно и есть то
самое, что не нужно». Каренин — добрый, великодушный,
благородный, глубоко несчастный и всюду — в собственной семье, в обществе, на
службе — совершенно лишний человек, чьи страдания меркнут, стушевываются на
фоне страстей центральных персонажей.
Драматург Василий Сигарев сделал инсценировку романа, выделив сюжетную линию
взаимоотношений Алексея Каренина, Анны и Алексея Вронского, практически ничего
не прибавив к толстовскому тексту и только сместив ракурс с Анны на ее мужа. У Сигарева, однако, вместо обычной инсценировки получилась
самостоятельная пьеса, полная сочувствия к персонажам. Алексей Каренин любит
Анну (в романе чувство чрезмерно рассудочного Каренина к жене названо
«привязанностью»), Анна его не любит; Вронский же уходит в пьесе на второй
план, впрочем, он и у Толстого — персонаж не слишком сложный: эдакий крепкий молодец с завитыми усами, толстой красной
шеей и ровными «сплошными» зубами, питающий, помимо страсти к женщинам, страсть
к породистым лошадям и офицерским скачкам. Трагедия Каренина,
согласно Сигареву, не в том, что жена полюбила
другого (это он готов ей простить и прощает, принимая, как собственного, чужого
ребенка), но в том, что Анна не любит его, и любовь к другому — только
следствие нелюбви к старому мужу, вся вина которого только и состоит в том, что
он стар: «Что нужно этому старику?.. А что же у него уши так выдаются,
если он мой муж? Мой муж не может быть с такими ушами. Я не могу любить такого»*.
Пьеса Сигарева,
несмотря на очевидную принадлежность к постмодернизму, несо-временна, и
в этой несовременности, заключающейся прежде всего в
бережном отношении к классическому тексту, — одно из главных ее достоинств.
«Алексей Каренин» — четвертая работа Сигарева,
поставленная на сцене Театра имени Андрея Миронова: до этого были комедии
«Похищение» и «Детектор лжи», трагикомедия «Гупешка».
На сегодняшний день «Алексей Каренин» — наиболее интересная совместная работа
драматурга и театра, и не в последнюю очередь это заслуга исполнителя главной
роли — Евгения Баранова. Персонаж Баранова — трогательный и совершенно
беспомощный в сложившихся обстоятельствах; впрочем, беспомощны в этих
обстоятельствах все: и страстная Анна (Евгения Игумнова), и граф Вронский
(Михаил Драгунов), и безответно влюбленная в Каренина, добрая и нелепая графиня
Лидия Ивановна в исполнении Ксении Каталымовой,
воплотившей образ глубокий и подлинно трагический.
Художник Елена Дмитракова
создала для спектакля лаконичные и вместе с тем выразительные декорации,
изображающие вагон поезда. Действие происходит в этом вагоне: замкнутом,
душном, с лязгающими дверями и запотевшими грязными окнами. На развернутой к
зрительному залу стене — фрагмент иконы «Христос Вседержитель» Андрея Рублева.
Метафоры прозрачны: жизнь как дорога, как движение к неизбежному трагическому
завершению, вагон — тюрьма, в которой томятся персонажи, и выход из этой тюрьмы
один — под колеса движущегося состава, и даже Бог отвернулся от несчаст-ных.
Режиссер не оставляет возможности для оптимистической трактовки финала; также,
если в романе история Анны и Вронского уравновешена счастливой историей
Константина Левина и Кити Щербацкой, то в пьесе
никакого противовеса трагедии нет.
«Л а н д о. И свеча, при которой
она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу, вспыхнула более
ярким, чем когда-нибудь, светом, осветила ей все то, что прежде было во мраке,
затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла.
(…)
К а р е н
и н. Зачем же ты, Аня?»
В финале отсутствует сцена, в
которой Анна бросается под поезд: о ее гибели Каренин узнает от медиума Жюля
Ландо. Этот финал, как будто призванный сгладить ужас происшедшего, в
действительности только усиливает его: мы видим хрупкую фигурку Анны, лежащую
за мутными окнами вагона, Каренина, низко склонившегося над колыбелькой с
ребенком Анны и Вронского. Одиночество, окружающее персонажей, ощущается почти
физически на протяжении всего действия и в конце
концов становится почти непереносимым.
Из пьесы следует неожиданный вывод:
чувства не являются залогом взаимопонимания, разве что создают его временную
иллюзию. У Толстого можно обнаружить указания на постоянные провалы коммуникации
между персонажами, и Василий Сигарев, подметив это,
доводит коммуникативную изоляцию каждого до предела, а режиссер и артисты
воплощают ее с предельной точностью. Особенно хорошо это получилось у Евгения
Баранова и Ксении Каталымовой: Каренин, погруженный в
свое горе, никого не замечает и не слышит; графиня Лидия Ивановна, говоря о
самых сокровенных своих мыслях и чувствах, зачастую вообще не смотрит на
собеседника, обращая свою речь-исповедь в темноту зрительного зала, а когда в
ответ на ее признание Каренин виновато отвечает: «Я не могу любить вас», она,
забившись в угол, произносит фразу, которой нет в тексте пьесы: «Ну, вот, я же
говорила…», и в этих простых словах концентрируется не только ее собственная,
но всеобщая отверженность и обреченность.
Про «Анну Каренину» нередко можно
услышать, что роман непонятен современному читателю, что коллизия его устарела,
и невозможно представить, чтобы в современном мире произошла подобная история.
Однако единственное, что с тех пор действительно изменилось, — это процесс
развода и отношение к нему в обществе. В остальном же ничто не изменилось, да и
не могло измениться, потому как всякое классическое произведение говорит прежде всего о человеческой душе, но не о внешних
обстоятельствах, даже если эти обстоятельства описаны самым подробным образом.
Внутренне современный человек ничем не отличается от человека позапрошлого
века: он так же любит и так же страдает, и потому герои классических романов
близки ему. Сигарев в своей пьесе сосредоточивается
на внутренних конфликтах персонажей; его текст наследует психологическое
содержание романа, отделяя его от социального. В
постановке это дополнительно подчеркнуто как декорацией (вагон поезда —
очевидно современный), так и костюмами действующих лиц: Елене
Дмитраковой удалось одеть их не по-старинному, но
вместе с тем — и не современно, благодаря чему действие не выглядит
«перенесенным» из прошлого в настоящее, что нередко происходит в постановках
классических текстов, но становится вневременным, несмотря даже на то, что речь
персонажей не осовременена, и в ней сохранены не только устаревшие обороты, но
и французские выражения.
В заключение нужно добавить, что
«Каренин» в Театре имени Андрея Миронова — вторая постановка пьесы Василия Сигарева. Первая была осуществлена молодым латвийским
режиссером Виестурсом Мейкшансом
на сцене МХТ имени А.П. Чехова в 2012 году. Мейкшанс
создал ультрасовременный спектакль со значительными отступлениями от авторского
текста, определив его жанр как «трагикомедию». Драматургия — искусство недосказанности,
в котором текст всегда оставляет самые разные
возможности режиссерского прочтения, однако однозначно трагическая постановка
Юрия Цуркану представляется как более точной, так и
значительно более интересной. Спектакль получился психологически тяжелым,
надолго врезающимся в память зрителя и наилучшим образом отвечающим определению
театра не как развлечения, но как пространства исследования человеческой
психики и средства достижения катарсиса.
С. 238
* Здесь
нужно сделать важное замечание: современный читатель/зритель пьесы, из памяти
которого несколько стерлись детали романа, может предположить, будто Каренин
расплачивается за то, что женился на женщине, которая была моложе его на
двадцать лет, и такое предположение несколько обесценит драму центрального
персонажа, сведя ее на бытовой уровень. Однако в
романе можно найти довольно подробное описание сватовства Каренина: «Во время
его губернаторства тетка Анны (…) свела хотя
немолодого уже человека, но молодого губернатора со своею племянницей и
поставила его в такое положение, что он должен был или высказаться, или уехать
из города». Таким образом, и в этой ситуации Каренин оказывается жертвой
внешних обстоятельств.