Опубликовано в журнале Знамя, номер 8, 2015
В сентябре прошлого года Российский
государственный музыкальный телерадиоцентр — наследник и преемник Главной
музыкальной редакции Всесоюзного радио Гостелерадио СССР — совместно с
компанией «Э.ОН Россия» начал уникальный по своей значимости проект «Возрождаем
наследие русских композиторов», направленный на восстановление, сохранение и
популяризацию утерянных музыкальных произведений, ценных книг и нотных
материалов. Первой ласточкой этого проекта, получившей
заметный общественный резонанс, стала запись оперы Антона Степановича Аренского
«Рафаэль»: в течение осени 2014 года коллективы РГМЦ — Симфонический оркестр
радио «Орфей» под управлением Сергея Кондрашева,
Академический Большой хор «Мастера хорового пения» под управлением Льва
Конторовича, квартет солистов-вокалистов — запечатлели в студии забытый шедевр
русского классика, после чего «Э.ОН Россия» выпустила компакт-диск с записью
оперы, радио «Орфей» транслировало ее в эфире, а 20 февраля уже нынешнего
года в Александровском зале состоялось концертное исполнение оперы, что стало
кульминацией первого этапа проекта. В планах авторов проекта есть еще много
задумок — он обещает быть масштабным и долгоиграющим, в частности, помимо оперы
Аренского на первом этапе были отреставрированы редкие и ценные издания книг по
искусству и нот, в частности, первое издание (1885) легендарного «Учебника
гармонии» Н.А. Римского-Корсакова. Следующая акция проекта, его второй этап —
это обращение к композиторскому наследию Николая Семеновича Голованова —
знаменитого дирижера первой половины прошлого века.
Нуждается ли наследие русских
композиторов в возрождении? Действительно ли оно забыто — ведь образцы русской
классической музыки постоянно звучат в концертных залах страны, оперы и балеты
национальных гениев постоянно ставятся в музыкальных театрах России? К
сожалению, ответ на этот вопрос утвердительный, и только на поверхностный
взгляд ситуация радужная. Исполняется только малая толика того огромного
богатства, что мы имеем, но плохо знаем и мало ценим. Русские композиторы
оставили колоссальное наследие, изучение и популяризация которого находится
сегодня на очень низком уровне.
Безусловно, самый популярный
русский композитор в России и за рубежом — Петр Ильич Чайковский, юбиляр
текущего года (175 лет со дня рождения). Однако из всего его огромного наследия
постоянно исполняется один и тот же «джентльменский набор» сочинений, в то
время как подавляющая часть произведений Чайковского звучит очень редко или не
исполняется вообще никогда. Если сузить постановку вопроса до оперной сферы,
коли уж отправной точкой наших рассуждений послужила запись оперного сочинения,
— то из десятка опер композитора по-настоящему востребованными являются лишь
две, это «Евгений Онегин» и «Пиковая дама», причем вторая — уже с существенным
отставанием от первой. «Иоланта» или «Мазепа» звучат уже
гораздо реже, совсем единичны обращения к «Орлеанской деве», «Черевичкам» и
«Чародейке», а такие оперы, как «Воевода», «Опричник» и фрагментарно восстановленная
«Ундина» не исполняются вовсе.
Если такова ситуация с Чайковским,
то что говорить о менее популярных композиторах? Оперное наследие Мусоргского
нам известно в основном по «Борису Годунову» и уже гораздо меньше по «Хованщине», а остальные три его оперы практически забыты.
Из колоссального оперного наследия Римского-Корсакова (15 опер) в постоянном
репертуаре отечественных театров вращается от силы пять, а действительно
репертуарной, идущей чуть ли не в каждом оперном театре страны стала только
«Царская невеста». Три оперы композитора — «Млада», «Пан воевода» и «Сервилия» — не ставятся никогда, а последняя даже никогда
не записывалась, и послушать ее целиком возможности у
любителя оперы нет решительно никакой. Совершенно
забыто оперное наследие Рубин-штейна (за исключением иногда «воскресающего» в
афише «Демона» — в то время как у композитора около двадцати опер, включая так
называемые духовные, по сути, оперы-оратории на библейские сюжеты), Кюи,
Серова, Направника, Гречанинова, Ипполитова-Иванова,
Кастальского, Аренского, очень редко ставятся оперы Рахманинова, не говоря уже
о композиторах «второго ряда» — таких как Корещенко, Бларамберг,
Ребиков и др.
Да что там «второй ряд» — не
ставится, не звучит классик из классиков — Даргомыжский! Некогда наипопулярнейшая
его опера «Русалка», один из столпов русской музыки, сегодня представлена
единичными постановками — фактически она вытеснена из репертуара одноименной
оперой Дворжака, а прочие оперные сочинения выдающегося композитора («Каменный
гость», «Эсмеральда», «Торжество Вакха») не звучат никогда. С трудом на
театральных просторах России можно отыскать и постановки опер Глинки, а доглинкинская эпоха — и вовсе terra
incognita! А ведь у того же Глинки был достойный
соперник — Верстовский, чье оперное наследие велико и разнообразно.
Изумительные (пусть и не совсем русские — скорее, в итальянском стиле) оперы
есть у Борт-нянского, интересны оперные опыты Алябьева и других.
Отдельный разговор — опера
советского периода, после распада СССР и расставания с коммунистической
идеологией совершенно выпавшая из репертуара. А ведь, кроме идеологических
агиток, в советские годы было создано немало талантливых произведений — оперы Шапорина, Шебалина, Кабалевского…
Да, в отечественный репертуар вернулись оперы национальных гениев, у которых с
советской властью были непростые отношения, — Прокофьева и Шостаковича, а также
творившего вне России Стравинского, что не может не радовать, однако забвение
достойных произведений других композиторов той эпохи — досадная несправедливость.
Даже беглый анализ говорит о том,
что положение с музыкальным наследием катастрофическое. Проект РГМЦ / радио
«Орфей» и компании «Э.ОН Россия» обнадеживает. Его первый этап — запись и
публичное исполнение оперы Аренского — был осуществлен на высочайшем
художественном уровне. Антон Аренский написал свои «музыкальные сцены из эпохи
Возрождения» в 1894 году к I Всероссийскому съезду художников и открытию
Третьяковской галереи — в апреле того же года перед участниками съезда
«Рафаэль» был исполнен силами студентов Московской консерватории в зале Москов-ского
благородного собрания (нынешний Колонный зал Дома союзов) и снискал немалый
успех. Через год состоялась его первая профессиональная постановка на сцене
Мариинского театра в Петербурге, также имевшая резонанс. Однако дальнейшую
судьбу произведения счастливой не назовешь: в послереволюционные годы оно не
ставилось, а в активном репертуаре остался лишь один номер из него — знаменитая
Песня певца за сценой, которую исполняли все лирические тенора большой страны,
начиная с самых великих — Собинова, Козловского,
Лемешева. Немногим лучше обстоит дело и с записями оперы:
работа, осуществленная силами РГМЦ, третья по счету — до того «Рафаэля»
фиксировали в студии в СССР в 1956 году (опять же на Всесоюзном радио, из
известных вокалистов там фигурирует Зара Долуханова в сопрановой партии Форнарины)
и в 2004 году, уже в новой России (проект фирмы «Делос»). Версия 2014
года представляет слушателю оригинальный вариант партитуры, где партия
гениального художника эпохи Ренессанса предназначена женскому голосу
(меццо-сопрано), в то время как в советском варианте она транспонирована для
тенора.
«Рафаэль» — опера камерная,
небольшая, в одном действии (менее сорока минут
чистого звучания), в ней всего четыре солиста, причем тенор представлен лишь
одной арией (той самой знаменитой Песней певца за сценой). Яркий лиризм,
поэтичность, лаконичность изложения, преобладание ариозного начала,
выразительный мелодизм, контрастная смена эпизодов
(сольные лирические высказывания перемежаются жанровыми хоровыми сценами)
делают ее, несмотря на компактность и даже лапидарность, очень живой и
эффектной музыкальной зарисовкой, наследующей лучшим традициям русской
классической оперы, прежде всего оперному письму Чайковского. Маэстро Сергею Кондрашеву что в записи, что на
концерте удалось добиться исполнения захватывающего и проникновенного — оркестр
под его управлением сумел донести как тонкость лириче-ских сцен с их прозрачной
звукописью, так и силу, даже брутальность
драматических. Свежестью голосов и стройностью звучания порадовали «Мастера
хорового пения» — выразительная, мастерская полифония партий очевидна во всех
хоровых эпизодах, но в особенности в первой сцене (прощание мастеров с Рафаэлем
после рабочего дня) и в почти литургическом по гимнической
насыщенности и одновременно строгости звучания финале.
Блестяще подобран квартет солистов,
в котором задействованы лучшие силы московской «Новой оперы». В центре его —
титульный герой в исполнении Агунды Кула-евой, в чьем сочном и идеально выровненном меццо с великолепной фразировкой и легкой, без тени
напряжения вокализацией отчетливо слышится что-то архиповское.
Первое же значительное высказывание ее героя — ариозо «Я помню чудный миг» —
пленяет эстетическим чувством меры в подаче потаенной страсти, где нет
пережима, истерики, желания «поддать» бьющих наотмашь эффектов «на публику».
Под стать меццо по уровню культуры звука и общей
эстетичности и легкое, словно кружево, сопрано Ольги Ионовой
(Форнарина) — голоса солисток идеально сливаются,
рождая редкий по гармоничности ансамбль, начиная с их первого дуэттино «О, блаженство мое». Интересно,
что в зависимости от художественных задач обе солистки прекрасно справляются со
звуковым, тембральным перевоплощением, что особенно
важно для записи в студии — в сцене сошествия на художника вдохновляющего
озарения голос Кулаевой становится более острым и
светлым, в то время как большой дуэт любовной пары, живописующий пылкие
страсти, решен у обеих (даже у легкого сопрано) звуком темным, насыщенным,
густым, плотным — словом, чувственным. Единственный выход тенора в арии
концертного типа (заимствованная Аренским оригинальная неаполитанская мелодия)
демонстрирует у Алексея Татаринцева идеальное легато и что-то лемешевское в манере звуковедения
и даже в тембре. Светлых персонажей удачно оттеняет суровый
бас-баритон Николай Диденко (Кардинал Бибиена),
мастерски меняющий окраску звука на более легкую и прозрачную, а манеру на
сдержанную в финале, когда его герой прозревает и не может скрыть восторга и
восхищения перед гениальным творением художника.