Бенгт Янгфельдт. Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой. Перевод со шведского О. Сушковой
Опубликовано в журнале Знамя, номер 5, 2015
Бенгт Янгфельдт. Рауль Валленберг. Исчезнувший герой
Второй мировой. Перевод со шведского Ольги Сушковой. —
М.: АСТ, 2015.
Имя
Рауля Валленберга в России на слуху, оно не забыто.
Он известен как спаситель нескольких тысяч венгерских евреев, обреченных
фашистами на гибель. Наиболее осведомленные из моих соотечественников знают,
что героический швед принял смерть не от рук нацистов — он погиб в России,
захваченный органами госбезопасности. Кое-кто знает и то, что причина и дата
его смерти до сих пор точно не известны. Теперь, с появлением книги Бенгта Янгфельдта, мы будем яснее
представлять себе этого человека, едва перешагнувшего через середину
«дантовского срока» земной человеческой жизни. Смерть на Лубянке (от инфаркта
миокарда? от инъекции яда? от пули?) наступила, когда Раулю было всего тридцать
пять лет, он не успел обзавестись семьей, детьми. Осталась память в потомстве,
остались памятники и книги. Книга Бенгта Янгфельдта впервые рассказывает о жизненном пути Рауля, обо
всем, что предшествовало его появлению в Будапеште в июле 1944 года, в разгар
депортации венгерских евреев.
Но вначале несколько слов об
авторе.
Это поразительный человек, из тех
«варягов», которые трудятся на ниве русской культуры, открывая ее тайны
изумленным «аборигенам». Датчанин Даль, немец Фасмер, польский еврей Розенталь
— первые пришедшие в голову имена — навсегда останутся в анналах российской
культуры как замечательные филологи, исследователи языка, его истории и
бытования. Бенгт Янгфельдт
долго занимался Маяковским — в юные годы познакомился с Лилей Брик, и во
времена, когда официальное маяковсковедение
от нее отворачивалось, стал ее конфидентом, услышал и прочел в ее доме массу
утаенного. Книги о Маяковском Бенгта Янгфельдта содержат уникальный, не известный доселе
материал: документы, дневники, записи устных рассказов близких поэту людей…
После Маяковского Бенгт взялся за современника — Бродского, которого
переводил на шведский, с которым дружил. Книга «Язык
есть Бог. Заметки об Иосифе Брод-ском» несет печать этой дружбы, в ней Бродский
совсем не колючий, грубоватый, несдержанный, а деликатный, улыбчивый, умеющий и
любящий общаться с подростком, дочкой Бенгта.
Отличительные черты Бенгта Янгфельдта как
исследователя и писателя — свободный полет творческой мысли при строгом
контроле разума, точность и ясность изложения, опора не только на документ, но
и на устное сообщение.
Нет, Бенгт
не приверженец одной темы, одного героя. И трудно предсказать, на кого в
следующий раз будет обращено его внимание. Но, как правило, герои Янгфельдта, блестяще владеющего русским языком — он начал
его изучать еще в школе, — связаны с Россией. Не исключение и книга о Рауле Валленберге, чья жизнь в России трагическим образом
оборвалась. Исследователю повезло: сестра Рауля Валленберга
допустила его до семейных архивов, к тому же ему удалось отыскать в шведском
МИДе отчеты русских офицеров и переводчиков, «работавших» с Раулем. Эти
документы помогли восстановить буквально по часам последние дни Валленберга, проведенные на свободе, начиная с 13 января по
17 января 1945 года. После этого он исчез.
Но прежде чем обратиться к этой
теме, скажем о семье героя, о тех людях и обстоятельствах, что оказали на него
влияние. Рауль происходил из клана богатых и влиятельных шведских
промышленников, но он рос без отца, скончавшегося сразу после женитьбы — от
рака костного мозга — в возрасте двадцати трех лет. Сын был рожден, когда отца
уже не было в живых, его опекуном стал дедушка по отцовской линии, Густав Валленберг. На 23-летие внука дедушка-опекун писал Раулю из
своего далека (он находился на дипломатической службе
в Турции): «Пусть сбудется все то, о чем я постоянно думаю, — что ты вырастешь способным
человеком, который сделает честь нашей семье». От мальчика из семьи Валленбергов ждали многого. Дедушка, хоть и находился на
расстоянии, разработал план его образования, за которое платил сам. План был
своеобразным, включал овладение разными профессиями и посещение разных стран.
Рауль учился на архитектора в Америке, занимался банковской деятельностью в
Хайфе и предпринимательской — в Кейптауне. К тридцати двум годам у него был
большой опыт ведения торговых дел, он побывал в Европе, Азии, Америке и Африке,
в начале войны по делам компании посетил Будапешт и Берлин. Он видел, что
творится в Европе, он не мог не понимать, куда ведут человечество безумные
планы фюрера.
Швеция сохраняла нейтралитет. А
этому молодому шведу нужна была только спичка, чтобы зажечься — и прийти на
помощь беззащитным. И такая спичка не заставила себя
ждать. Весной 1944 года в шведских газетах распространилась информация о
начавшемся массовом истреблении евреев в Венгрии. Одна из передовиц называлась
«Последний миллион». Чудовищное преступление совершалось на глазах всего мира,
причем тогда, когда фашисты были уже близки к поражению в войне. В этих
условиях Рауль с воодушевлением принял предложение от еврейских организаций
Швеции и шведского МИДа возглавить миссию по спасению евреев Будапешта. В числе
тех, кто направлял и субсидировал Рауля Валленберга,
было и американское правительство, создавшее специальное Управление по спасению
жертв противника. Скорее всего, именно это
обстоятельст-во сыграло роковую роль в судьбе шведа, впоследствии оказавшегося
в руках гэбистов. Но об этом чуть позже.
Немного отвлекусь в рамках темы. Несколько лет назад я писала о книге бостонца
Ильи Басса, посвященной американскому «праведнику мира» (так евреи называют
тех, кто спасал их во время войны), — Вариану Фраю*. В 1940–1941 годах посланный американским правительством в
завоеванную фашистами Францию Вариан выполнял схожую
с Валленбергом задачу — спасал от уничтожения евреев
и антифашистов, оказавшихся практически в безнадежной ситуации.
Американские паспорта, выдаваемые Фраем и его
командой, помогали обреченным избежать депортации в лагерь уничтожения. Через
три года в Венгрии Рауль Валленберг спас примерно
десять тысяч евреев, выдавая им охранные паспорта шведских граждан. Миссия
обоих — и Вариана, и Валленберга
— требовала предприимчивости, находчивости и доли авантюризма. Характерно, что,
выпускник Гарварда, Фрай не отличался благонравием, многократно исключался из
школы и даже из университета за свои «проказы» и «розыгрыши». Не был паинькой и
Рауль Валленберг, случалось, проявлял строптивость,
не соглашаясь с решениями деда, рисковал, путешествовал автостопом, обожал
дружеские пирушки. Судьба этих двух в чем-то похожих людей сложилась
по-разному. Вариан Фрай после своей миссии в Марселе
вернулся на родину и через двадцать шесть лет умер в своей постели, Валленбергу же было суждено исчезнуть в недрах советских
тюрем, и точная дата его смерти до сих пор неизвестна.
Многое в книге Янгфельдта
поражает. Не знала, что в Рауле Валленберге текла
еврейская кровь. Одна шестнадцатая, со стороны матери. В отличие от очень
многих, он этого не только не скрывал, но считал гарантией жизненного успеха. В
книге приводится фраза из разговора с другом: «Такой человек, как я, Валленберг и одновременно наполовину (sic!)
еврей, непобедим». Рауль изучал в школе русский язык. Обучение его проходило в
той самой Новой элементарной школе, где русский преподавался с 1912 года и где
впоследствии обучался и автор книги, Бенгт Янгфельдт. Как тут не вспомнить, что Швеция не воевала и не
прошла в ХХ веке через те потрясения, которые выпали на долю ее восточного
соседа.
Незадолго до конца войны у Рауля Валленберга произошла встреча с Адольфом Эйх-маном, тем
самым, которого весной 1960 года группа израильских добровольцев схватила на улице
Буэнос-Айреса и на самолете доставила в Иерусалим — на суд. Военный преступник,
повинный в преступлениях против еврейского народа и человечества, по приговору
суда был повешен. Был ли он «обыкновенной» пешкой в нацистской игре, что
пыталась доказать Ханна Арендт в книге «Банальность
зла»? В книге Бенгта Янгфельдта
без всякого нажима констатируется, что Эйхман в Венгрии был «первым учеником»
по части «окончательного решения еврейского вопроса». Его чудовищным акциям (в
1944 году в лагеря уничтожения было отправлено полмиллиона будапештских
евреев), а также антисемитской политике венгерского правительства противостояла
горстка людей из шведской миссии во главе с Раулем Валленбергом.
Они выдавали евреям охранные документы, кормили и лечили обитателей гетто,
отбивали доходяг, отправленных якобы выполнять «трудовую повинность», а на
самом деле на смерть. Рауль был душой и организатором всей работы, не ел и не
спал, проявлял чудеса изобретательности в неординарных ситуациях, в общем, как
пишет автор, «работал круглосуточно».
Рассказывая о встрече двух антиподов, Эйхмана и Валленберга,
Янгфельдт рисует символическую сцену (она запечатлена
в дневниках коллег Рауля): на окнах раздвинули шторы — и все увидели багровый
от залпов орудий горизонт. Красная Армия вела бои за Будапешт — это значило,
что Эйхман и его дело обречены. И как же несправедливо, что Рауль Валленберг, подлинный герой в войне с фашистами, попал под
колесо советской репрессивной машины!
В сущности, он сам вышел навстречу
русским, выехал на своем студебеккере, по
неосторожности нашпигованном деньгами и драгоценностями. Деньги были
конфискованы, драгоценности, по догадке автора, поделены между собой советскими
военнослужащими, а судьбой самого шведского дипломата в итоге занялся Смерш. Нетрудно понять, что при царящей тогда шпиономании Валленберг мог быть заподозрен в
работе и на Германию, и на Америку. Начиная с 17 января 1945 года его след
теряется. Дальнейшее автор восстанавливает по косвенным данным — заполненным
тюремным карточкам, показаниям бывших «сидельцев» Лубянки, Лефортова, монастыря
св. Бригиды во Львове. Рауль быстро овладел методикой
перестукивания, и кое-что о нем просочилось из рассказов иностранцев, сидевших
в соседних камерах. Легенда о Рауле Валленберге и его
послевоенных мытарствах кажется неисчерпаемой. Хотя в 1957-м советская сторона
официально назвала датой смерти Рауля 17 июля 1947 года, появлялись и до сих
пор появляются свидетельства, что благородного шведа видели живым в гораздо
более позд-ние времена — в советских тюрьмах, лагерях и психлечебницах. Самому
автору гипотеза о смерти героя в 1947 году представляется наиболее
правдоподобной (и более гуманной, чем череда лагерей и психбольниц, растянутых
во времени).
Если говорить о гипотезах, то
замечу, что Бенгт Янгфельдт
в своем рассказе на редкость доказателен и точен. Каждая главка книги снабжена
списком литературы и архив-ных материалов, на которые он ссылается. Ни одно
даже устное свидетельство не дается без указания, где, когда и от кого оно
получено.
Среди множества фотографий в этом
издании (замечание к его полиграфии одно: нечеткость печати) есть несколько
цветных вклеек — воспроизведение необыкновенной книги, подаренной «святому Валленбергу» сотрудниками-евреями на его последнее
Рождество в декабре 1944 года. До чего же талантливыми и знающими искусство
были эти сотрудники-евреи, да еще какими остроумными!
Они смастерили для своего шефа юмористическую «Историю охранного паспорта в
мировом искусстве». Вот паспорт эпохи неолита с рисунком быка и «научными»
пояснениями, вот китайский паспорт, написанный иероглифами, египетский,
греческий, средневековый — все со стилизованными яркими картинками и шутейными
пояснениями; последний паспорт принадлежит некому художнику-современнику Чикассо, на нем выполненная в футуристической манере
фигурка человека и шестиконечная звезда. Звезда Давида, обращенная в знак
позора и поношения, ставшая желтой тряпичной звездой на груди будапештских
евреев…
Примечательна реакция «святого Валленберга» на этот дар: «Спасибо, — сказал он, — мне так
недостает искусства». Ведь был он по первой профессии архитектором.
*
Ирина Чайковская. Праведник мира из Америки (книга о Вариане
Фрае). — Нева, 2012, № 4.