Опубликовано в журнале Знамя, номер 11, 2015
Об авторе | Эмма Огольцова
родилась 16 мая 1995. Студентка 3 курса филфака университета имени Месропа Маштоца (Степанакерт). Начала писать стихи в 13
лет, в 2013 стала лауреатом международного литературного конкурса — «Мир без
войны». В том же году участвовала в Литературном фестивале молодых писателей
Армении, в Цахкадзоре (Фонд СЭИП, семинар журнала «Знамя»). Уже 2 года состоит
в арт-студии «Бродячая собака», занимающейся
постановками поэтических спектаклей. Публикации: местное
издание «Новые писатели» — 2014 год, университетский журнал «Месроп Маштоц» — 2013 год, газета «Нахичевань-на-Дону» —
2012 год. Живёт в городе Степанакерте, Нагорно-Карабахская республика (Арцах).
*
* *
Холодный ветер дует
с силой
И кружит листья по земле,
И говорит нам, как Сивилла,
О наступающей зиме.
И блекнет
день, не греет солнце,
Но ночью ярче и светлей —
Через холодное оконце
Нам светят тысячи огней.
*
* *
Летит по небу
паучок
На тонких нитях паутины.
И поднимает ветерок
Его на самые вершины.
Летит по небу чёрной точкой
На пару с выцветшим буклетом
В ту пору солнечных денёчков,
Что называют бабьим летом.
*
* *
Мигает лампа жёлтым
глазом
И всё задумчиво глядит,
Как ёмкость жарится над газом,
А рядом мужичок сидит.
Змеятся трубы вертикально,
Мужик тот записи ведёт.
И так бывает, что внезапно
Как будто сам себе кивнёт.
Мигает лампа
жёлтым глазом,
И что-то капает в баллон.
Клубится пар над синим газом,
То батя гонит самогон.
*
* *
Почти потухшая
свеча
Дрожит в подсвечнике стеклянном,
И кот мурлычет где-то рядом,
Чуть ниже уровня плеча.
И света нет,
не греет печка,
Да раздражают чуткий слух
Часы. Фитиль совсем потух —
Была последней эта свечка.
Бессонница
Бывает так, лежишь
ты поздно ночью
В своей постели. Смотришь в потолок,
А в голове неясных дум поток.
И думаешь проверить свою почту,
Вдруг кто-то написал хоть пару строк?
Но лень вставать,
идти, включать компьютер.
Ты достаёшь из-под подушки телефон,
(Зачем-то смотришь на часы, затем на фон),
Включаешь свой, давно забытый, «шутер»
В надежде, что хоть он нагонит сон.
Но по закону
подлости вселенской
Проходит два часа, а может, три,
А толку нет от этой простенькой игры.
Хоть вой, хоть удавись рыбацкой леской,
Бессонницей тупой страдаешь ты.
Просматриваешь
вызовы, контакты.
Кому звонить в настолько поздний час?
Друзья пошлют к чертям. Ну просто класс!
А одиночество выкладывает факты:
Друзей-то нет, накрыл их медный таз.
А там, глядишь, и
утро наступает.
Встаёшь, идёшь на кухню. Будто зомби
На кафеле считаешь каждый ромбик.
Неторопливо кофе попивая,
Зачем-то перелистываешь сонник.
И снова день,
заполненный работой.
Вот только в сон как будто клонит чуть,
Да нестерпимо снова ноет грудь.
И в голове раз эдак уже в сотый:
«Ну хоть сегодня я смогу уснуть?!»
*
* *
Я персонаж из
собранных страничек,
Страничек, вырванных из самых разных книг.
Собрание описанных привычек
Героев главных. Но по сути я безлик.
Таких, как я, вокруг, увы, не так уж мало,
Мы ходим рядом, мы копируем других.
Да так, что аж самих себя нам узнавать сложнее стало,
Так что уж говорить об остальных — слепых.
*
* *
Так тихо в
этом городе пустынном,
Лишь дворники снуют, шурша метлой,
И кот хромой спешит к себе домой,
А новый день, рождаясь, стал рутинным.
И в предрассветных сумерках газет
Безликие страницы под ногами
Мешаются. И в чёрно-белой гамме
Вдруг расцветает красочный рассвет.
*
* *
В зеркальных лужах
отраженье
Плывущих в небе серых туч.
Там солнце терпит пораженье,
И пораженье терпит луч.
Туман, с холмов и с
гор спускаясь,
Всё поглощает на пути,
Лишь в двух шагах он, расступаясь,
Даёт понять, куда идти.
И снег, и
дождь, смешавшись вместе,
Осядут на застывших лужах.
И из динамиков нам вести
Объявят: «Завтра будет хуже!».
*
* *
Хотела б я летать,
как эта птица:
Взлетать всё выше, падать камнем вниз,
Не видеть опостылевшие лица,
А ощущать всей грудью лёгкий бриз.
Хотела б я парить
под небесами,
Изведать всё, достигнуть всех высот:
И тех, что люди напридумывали сами,
И тех, что в синеве скрывает свод.
Не зная горя,
радуясь свободе,
Изведав мир и вдоль, и поперёк,
Задумываясь лишь о непогоде,
Я б прожила отпущенный мне срок.
Увы, но недоступна
мне свобода,
Воздушные потоки, лёгкий бриз.
Увы, принадлежу другому роду,
Чей взор всегда опущен строго вниз.