Ирина Горюнова. Армянский дневник. Цавд танем
Опубликовано в журнале Знамя, номер 11, 2015
Ирина Горюнова. Армянский дневник. Цавд
танем. — М.: РИПОЛ Классик, 2015.
Гора
Арарат — точка, где закончилась история Всемирного потопа, смывшего с лица
земли людские грехи и пороки. В этом месте родился новый мир. Близлежащие земли
по сей день хранят первозданную чистоту ветхозаветных времен Ноева ковчега. Здесь живут люди со светлой душой и
иконописным ликом, здесь царят гармония и равновесие
всех начал, здесь ничто не заслоняет истинную природу вещей и их ценность.
Армения в книге Ирины Горюновой —
не фрагмент географической карты, не страна и не государство. Это иное
измерение, пространство идеального. Туда стремится
мятущаяся душа в поисках очищения и обновления. Там ее внутренний сосуд как
будто наполняется святой водой, которая дает силы и вдохновение, чтобы жить,
вернувшись в нашу грешную земную юдоль.
Теперь попробуем встать на твердую
почву. Человеческая психика наделена многими инструментами защиты. Один из
способов борьбы со стрессом — бегство от действительности. Перед нами книга,
которая, можно сказать, демонстрирует механизм в действии.
«Армянский дневник» не имеет
отношения к страноведению, его нельзя назвать ни путеводителем, ни записками
путешественника, хотя он и содержит кое-что из жанрового набора — описания
некоторых традиций, упоминания монастырей и храмов, гор и озер… Но суть не во внешнем, а во внутреннем: в книге рассказано
о преображении души, попавшей в рай. Поэтому все сопоставления Армении с
другими странами, прежде всего, конечно, с нашей, всегда не в пользу последних. В Армении все лучше, чем в Москве. Мужчины лучше:
они не испорчены ни западным феминизмом, ни ущербной покорностью русских
женщин. Церкви и иконы лучше: в них нет православной безвкусицы. Вода лучше:
попросту чище и так далее. Обижаться не стоит: какие края и области могут
выдержать сравнение с Эдемским садом?
Почему горний мир — это именно
Армения? Надо признать, что на этот очевидный вопрос ответа в книге нет. Многое
из сказанного об Армении носит настолько общий характер, что может быть смело
отнесено, скажем, к Грузии, Греции, Италии или к Израилю, а иногда и вовсе куда
угодно: «Армения похожа на один из своих символов — плод граната. Когда ты
видишь его в первый раз, можешь гадать о его содержимом, о вкусе и структуре,
но, раскрыв его, видишь множество зерен, составляющих его целостность. Так и
эта страна состоит из множества таких зернышек: язык, поэзия, живопись, танец,
музыка, характеры людей и их гостеприимство, национальная гордость, сохранение
традиций, перенесенные страдания…». Все верно, только интересно, из чего же
тогда состоят другие страны и их культура? Разве не из вышеперечисленного? Или
вот еще: «Армянский дудук (духовой музыкальный
инструмент), его звучание завораживает. Он может быть печальным и радостным,
может плакать и звать в пляс, жаловаться, размышлять, говорить о любви…». Это
именно про дудук? Теми же словами нельзя описать
любой музыкальный инструмент?
Людям свойственно влюбляться в
древние камни, библейское небо, море, по которому плавал Одиссей, землю, по
которой ходили апостолы… Влюбляться, идеализировать,
грезить о «волшебных мирах»: «Под небом голубым есть город золотой». Вопрос о
том, почему в том или ином конкретном случае выбор пал на Армению, а не Грузию,
или Рим, а не Иерусалим, можно не задавать.
Если перед нами не путеводитель,
тогда что? Взволнованное признание в любви, «Песнь Песней», почти молитва,
проза, переходящая в стихи. О любви говорит здесь все — портреты, пейзажи,
внутренние монологи, местные легенды… И, конечно,
книга в книге — написанный во время путешествия роман, в котором страх изгнания
из рая сублимируется в любовную историю с разлукой в конце.
Замечательно, что в книге так много
слов любви, искренних, проникновенных, пламенных. Потребность в них, конечно,
есть у всех, и очень важно, чтобы они звучали «в нашем жестоком и циничном
мире», помогая гасить вспышки ненависти и так далее. Но… то и дело происходит
перехлест. Причем ощутимый. Слишком много восторгов, слишком много восклицаний,
воззваний, обещаний вернуться. Слишком часто попадается слово «завораживает».
Уже очень давно не доводилось читать «Ах!», написанное всерьез, а тут вдруг:
«Ах, какие они светлые!.. Как же хочется говорить с ними снова и снова… Их
преподаватель — чудесный человек…». Это о встрече со студентами Славянского
университета.
В тексте щедро рассыпаны известные
истины: «Иногда я думаю, что от страха смерти и конечности земного
существования нас спасает только любовь», «Истинная любовь чиста и свободна будто горный родник»… От этого огненный
романтический факел сразу начинает тускнеть. Все-таки пафос — не лучшее
лекарство от ненависти и злобы.
Формально «Армянский дневник» —
хроника одной из многочисленных поездок автора в эту страну. Хроника, которая
изобилует множеством утомительных подробностей относительно заселения в
гостиницу, обедов, ужинов, танцев и раздаваемых интервью. Наверное, они нужны
для создания некой одушевленной ткани повседневной жизни. Однако сшить профанное с сакральным в единое
целое, увы, не удается. Шов, соединяющий две неравные части, упорно
разъезжается.
При наличии большого числа
необязательных деталей в книге отсутствует кое-что действительно важное.
История Матенадарана, например. Она опущена, в силу того что автор не посещала
его во время данной поездки, а была там раньше. Но в книге, воспевающей
Армению, таких пропусков, по идее, быть не должно.
Автор склонна несколько
идеализировать не только отдельно взятую страну, но и некоторые явления нашей
жизни. Религию, например. Когда же у медали обнаруживается оборотная сторона,
писательница оказывается в некотором недоумении. Заключительная часть книги
посвящена страшным событиям 1915 года, которые натолкнули автора на рассуждения
о межнациональной и межрелигиозной вражде: «Религия должна пробуждать в
человеке добрые и светлые стороны, помочь сопротивляться пороку, искореняя
дьявольские искушения, корежащие и ломающие несовершенные души, а не
потворствовать возвеличиванию сатанинских сторон ее». Не согласна. Религия
ничего не должна. Она делит людей на правоверных и отступников, на тех, кто
познал свет истины, и тех, кто пребывает во тьме заблуждений, другими словами —
на хороших и плохих. Удивляться тому, что она порождает конфликты, особенно не
приходится.
«Я знаю, мне многие могут сказать,
что я идеализирую, рисую сказку, но я хочу ее рисовать, потому что, когда вижу
ее, она превращается в реальность. Мироздание дарит мне такую Армению, которую
я хочу видеть. Пусть я смотрю через розовые очки, тогда как другие надевают
черные и мутные стекла… Снимите их немедленно, и вы
увидите все другими глазами!» Мы бы и рады. Но фантазия и преображение
действительности далеко не одно и то же, и путать их не стоит. Придуманный мир
любить легко и приятно. И жить в нем хорошо. Но если туда переезжать, то только
насовсем, брать билет в один конец. Потому что
возвращаться в реальность бывает невыносимо тяжело. И розовые очки, в отличие
от мутных, нужно очень беречь — не дай бог,
разобьются.