Опубликовано в журнале Знамя, номер 4, 2014
12 марта в Хайфе умерла Инна Лиснянская. Она была старейшиной русского поэтического цеха. Поэзия ее ясна, афористична, классична по форме — и в то же время исполнена цветущей свежести и новизны.
Ее дару было отпущено необычайное долголетие.
Начало — еще в родном Баку, первая книга — в конце пятидесятых, во время оттепели. Последняя ее публикация, цикл стихотворений «Время цветов и пчел», — появился в этом году, в январской книжке «Знамени».
И уже мой
язык, как лепет пространства, стар,
И уже в быстротекущем пространстве лет
Моя память, прозрачная на просвет,
Как пчела на лугу, собирает звёздный нектар.
Мне хватает и
прошлых и сиюминутных дней,
Моя пасека-жизнь состоит из тяжёлых сот,
Будто солнечный луч, вытекает наружу мёд,
И чем проще суть бытия, тем форма живей.
Она щедро делила свои новые стихи — уже в XXI веке — между «Знаменем», «Континентом», «Новым миром», «Арионом», «Литературной газетой». Она не смогла остаться автором одного издания, стихов было много, и замечательных. Она была шире всех нас — только если вместе взятых.
Настоящий поэт и стойкий, ответственный в каждом решении гражданин — такое сочетание. В случае Инны Лиснянской эти качества еще и были окружены подлинной женственностью: сталь в тончайшей коже.
Совсем новым накануне написанным, новорожденным стихам она как будто сама удивлялась, — и в то же время зорко наблюдала за реакцией слушателя. Любила пробовать новые стихи на слух, определяя звучание, их музыкальность. Ее поэзия полна открытых чувств и застенчивой, хотя и не скрываемой чувственности. Подруга, жена и муза поэта Семена Липкина, она проводила его в вечность поразительными «Гимнами».
При внешней лирической тематической традиционности и даже консерватизме формы, при всей приверженности классическому русскому стиху поэзия Инны Лиснянской преодолевала этот консерватизм изнутри, ставя и блестяще решая поэтическую задачу — например, в трагическом венке сонетов «Госпиталь лицевого ранения». Великая Отечественная война — и венок сонетов, в удивительной «сшибке» темы и формы — основа поэтики Инны Лиснянской.
Инна Лиснянская была подвержена маленьким бытовым страхам, не выносила одиночества, — но ничего не боялась. О преследованиях, испытаниях она рассказывала — доверчиво к читателю, почти простодушно — в автобиографической прозе «Хвастунья», которую мы тоже с радостью печатали у себя в журнале.
Но ведь были годы, когда их, Липкина и Лиснянскую, посмевших выступить в неподцензурном альманахе «МетрОполь», вышедших в знак протеста из всесильного тогда Союза Советских писателей, не печатали — и лишили на самом деле средств к существованию. Им, уже тогда не молодым литераторам, было трудно. Зато они писали.
Инна Лиснянская, привлекшая своими стихами во всем разных Иосифа Бродского и Александра Солженицына, оставила нам тридцать книг стихотворений, прозы, эссе.
Стихи ее живы. Остается перечитать их.