Лучшие стихи 2010 года. Антология. Составитель М. Амелин; Лучшие стихи 2011 года. Антология. Составитель О. Дозморов; Лучшие стихи 2012 года. Антология. Составитель А. Скворцов
Опубликовано в журнале Знамя, номер 3, 2014
Лучшие стихи 2010 года. Антология. Составитель М. Амелин;
Лучшие стихи 2011 года. Антология. Составитель О. Дозморов;
Лучшие стихи 2012 года. Антология. Составитель А. Скворцов. — М.: ОГИ, 2012—2013.
В народе говорят: «Сам себя не похвалишь — и ходишь, как оплеванный».
Шутки шутками, но это присловье вспоминается при чтении трехтомной (на сегодня) антологии «Лучшие стихи» за 2010, 2011 и 2012 год. Боюсь, оттого, что при всех достоинствах самой антологии и однозначной культурной ценности факта поэтического книгоиздания название проекта звучит провокационно. Возможно, впрочем, что это маркетинговый ход, «крючок» для читательского внимания.
О замысле проекта поэтической антологии «Лучшие стихи» подробно рассказал составитель первой книги Максим Амелин (он же ответственный редактор двух следу-ющих выпусков). Максим Амелин так описал текущую литературную ситуацию: «Ежегодно в пяти десятках бумажных и сетевых литературных журналов… выходит около полутора тысяч поэтических подборок… Географически журналы охватывают не только все пространство современной России, но и выходят далеко за ее пределы. …Прочесть все журналы и оценить по достоинству каждого их автора — задача, непосильная для современного читателя… Поэтому возникла идея создания некоего навигатора в этом разливанном поэтическом море, выразившаяся в составлении годовой антологии». Он же обрисовал технологию составления «годичного среза» поэзии (только написанной на русском языке) — составитель прочитывает множество опубликованных за год поэтических подборок и выбирает из них от одного до трех стихотворений конкретного автора, выделяющихся на общем фоне; они-то и входят в антологию.
Максим Амелин называет три близких по смыслу своему детищу антологии: «Стихи 1955 года» (М., 1956), серию «The Best American Poetry», с 1988 года выходящую в США, от которой явно пошла идея ОГИ приглашать каждый раз нового составителя, и книгу «Стихи года. 100х1» (М., 2011), подготовленную Дмитрием Баком по публикациям 2007 года. Также Амелин формулирует главный принцип составления: «Любая антология отражает исключительно вкусы и пристрастия составителя и ни в коем случае не может претендовать на объективность. Однако основными задачами при составлении настоящей антологии были демонстрация множественности индивидуальных авторских стилей и попытка создания стереоскопического представления о текущем состоянии русского поэтического искусства».
Этот же принцип разными словами формулируют оба составителя, работавшие с «Лучшими стихами» 2011 и 2012 годов, — Олег Дозморов и Артем Скворцов. Олег Дозморов откровенно признается: «Оставаться собой и одновременно быть объективным — почти непосильная задача. Но, к счастью, она перед составителем и не стояла». Не успевает читатель удивиться и связать концы этого месседжа с концами, как Олег Дозморов поясняет: «…между скучной математикой и веселым произволом вкуса предпочтение было отдано последнему. Надеюсь, читатель оценит такой подход». На мой взгляд, тут важна апелляция ко вкусу читателя, который вправе сказать, что на его вкус «лучшие стихи» вовсе не такие и не эти. Артем Скворцов формулирует свои задачи составителя антологии научно, дополняя сказанное раньше его коллегами двумя принципами:
«…отобрать из тысяч опубликованных в течение года текстов стихи, способные восприниматься в качестве полноценных самодостаточных артефактов.
…по возможности дать запоминающийся образ современного русского поэтиче-ского контекста».
«Доминантой» методологии отбора остается «исключительно субъективное мнение составителя», о чем из года в год предупреждает краткая аннотация к томам антологии.
Добавим, что в контексте данной антологии не имеют значение личность автора стихов и его «статусность», потому их биографических данных и нет во всех книгах, зато важны журналы, в которых печатаются стихи. Потому каждый том антологии заканчивается солидным списком печатных и электронных изданий, откуда взяты тексты.
Эти списки привести здесь полностью решительно невозможно (как и всех авторов, тем паче все стихи). Но в целом «картина мира» антологии «Лучшие стихи» выглядит весьма демократично. Не в политическом смысле, Боже избави, так как «политических», «агитационных» и тому подобных стихов в антологии практически нет, разве что кое-где померещится «фига в кармане», но, может быть, только померещится, — а в смысле всеобъемлющего подхода. В антологии отражены практически все издания «Журнального зала»: и такие «киты» солидного возраста, как «Новый мир», «Знамя», «Октябрь», «Нева», «Урал», «Дружба народов», и те, что проходят под грифом «Новое в ЖЗ», имея в виду и стаж деятельности издания, и концептуальную позицию — «Футурум АРТ», «Зинзивер». Список продолжают и «бумажные», и «сетевые» издания, причем не только из «Журнального зала»: такие, как «Новая Юность», «TextOnly», «Homo Legens», «Урал-Транзит» (Челябинск — Кыштым) — интернет-журнал Южного Урала. Кстати, о территориальности! В антологию «Лучшие стихи» вошли публикации изо всех региональных литературных журналов, заявивших о себе, опять же, не всегда входящих в «Журнальный зал» — уфимских «Бельских просторов», улан-удинского «Байкала», ростовского «Ковчега». Некоторые из «провинциалов» — саратовская «Волга», владивостокский «Рубеж», новосибирские «Сибирские огни», красноярский «День и Ночь» — давно и хорошо известны читателям; другие — ярославская «Мера», барнаульский «Ликбез», каюсь, стали для меня открытием, впрочем, приятным. Также антология «сотрудничает» с литературными журналами «бывших стран СНГ» — богаче всех представлена Украина: тут и одесский ежеквартальный журнал «Южное сияние», и харьковский ежегодник «їоюз Писателей», и днепропетровские «Арт ШУМ» и «Литера-Dnepr», и киевский «ШО». И очень обширна география дальнего зарубежья, где говорят, пишут и читают по-русски: «Зеркало» (Тель-Авив), «Иерусалимский журнал» (Иерусалим), «Интерпоэзия» и «Стороны Света» (Нью-Йорк), «Крещатик» (Корбах, Германия), «Новый Берег» (Копенгаген), «Студия» (Берлин).
Разумеется, не обошлось без двух «полюсов» современной поэзии — специализированных журналов «Арион» и «Воздух». Другое дело, что некоторые журналы представлены часто (лидируют по числу представленных авторов «Знамя», «Новый мир», «Октябрь», «Арион», за ними — «Дружба народов», «Воздух», «Звезда», «Нева», слегка уступая — региональные издания), а некоторые — один-два раза на том или на всю серию антологий (как новый московский журнал «Homo Legens»). Это, конечно, объясняется и тем, что индекс цитируемости зависит от регулярности появления исходных материалов, в частности толстых журналов — чем больше номеров выходит в год, тем больше хороших авторов в них «помещается». Однако чудится здесь и элемент большего доверия определенному кругу изданий — из «Журнального зала». Этот факт не стоит считать погрешностью относительно заявленных целей и задач антологии — но такое совпадение еще напомнит о себе.
Кто-нибудь, возможно, заподозрит, что в этой пестроткани слишком мало «исконно русской», «почвенной» поэзии и изданий, представляющих это направление. Спешу развеять опасения: в общую панораму неплохо вписываются стихи из «Нашего современника» — Александра Егорова, Виктора Верстакова. Да и другие издания довольно часто публикуют такие стихи Максима Калинина, Екатерины Канайкиной, Геннадия Русакова. То есть обещанное — «разнообразие индивидуальных авторских стилей» и «широкое представление о текущем состоянии поэтического искусства» — выполняется скрупулезно.
В «Лучших стихах — 2010» представлено 130 авторов, в «Лучших стихах — 2011» — 138, в томе за 2012 год — 137. Примерное совпадение цифр наводит на мысль о том, что набору стихов поставлены некие ограничения, но какие они — сугубо полиграфические или иные — без вопроса к составителям и издателям сказать нельзя. Но вместе в трех выпусках не четыреста с лишним поэтов. Подавляющее большинство имен в трех томах антологии совпадают, так же, как повторяются названия журналов в подписях. О таком совпадении и говорилось выше. Можно подумать, что «лучшие стихи» подсознательно искали в «лучших» журналах у «лучших» авторов — у тех, кто «застолблен» как хороший и авторитетный поэт. Эта мысль оправдана и, скорее всего, небезосновательна, если антология изначально называлась с претензией. На правдивость догадки косвенно указывает и фраза из аннотации: «<Книга> — незаменимый путеводитель по дорогам современной поэзии».
У такого принципа отбора есть лишь одно «но»: сто тридцать поэтов на страну со стотридцатимиллионным населением — это уже не «целая рать», а «узок круг», и даже где-то «страшно далеки»…
Диапазон поэтических стилистик абсолютно разный, как и декларировали составители — от строгого следования классическим канонам стихосложения до полного авангардизма и словесной эквилибристики. Однако впечатление складывается такое, что крайностей (махровой «деревенскости» либо «визуальной поэзии») составители избегали. Как и слишком радикальных «гражданских» стихотворений, отчего антология вы-глядит политически нейтральной (Всеволод Емелин представлен, но с творениями весьма «сдержанными»). На мой читательский вкус, следование критериям «золотой середины» в поэтике и идеологии идет антологии на пользу. Если бы меня попросили охарактеризовать стихи в этих трех книгах одним словом, я бы выбрала слово «внятные». Это все качественные тексты либо с очевидным, либо с достаточно прозрачным содержанием, «преобладающим» над формой даже в тех случаях, когда стихи не являются прямым вы-сказыванием. Даже различная «экспериментальная» поэзия (скажем, стихи Дениса Безносова) не уводит в дебри абстракции, формализма или зауми. Авангард здесь представлен стихами, лейтмотив которых выразительно описан Евгением Степановым:
даже если это трень-брень
даже если это дрянь-хрень
только все же это звень-звень
только все же это звень-звень!
А мое любимое стихотворение неклассического толка, представленное в антологии «Лучшие стихи», принадлежит Алексею Верницкому:
(читать как ямб)
Изменчивой в искусстве модой
Я не слежу особо за.
Мой светоч не критик молодой,
А непосредственно муза.
До две тысячи десятого
Ставлю себе задачей я
Перечитать Сумарокова
И дочитать Горация
Эдакая забавная ритмическая анаграмма! Но, как мне кажется, она тоже имеет символическое значение. Похоже, что составители поэтической антологии хотели, чтобы в ней жила и дышала «непосредственно музА». Отсюда и обширная география издания, и разброс авторских стилей, и соседство «элитарной» поэзии с едва ли не «народной»…
Но все-таки название антологии «Лучшие стихи» слегка смущает. На мой взгляд, оно не соотносится с неоднократно заявленным субъективизмом составителей. Да, под обложкой с этими словами собраны прекрасные стихи — но они таковы на чей-то личный вкус. И эту личностную меру, казалось бы, стоит обозначить в заголовке. Конечно, название типа «Лучшие стихи на мой вкус (Максим Амелин, Олег Дозморов, etc.)» гораздо более коряво и тяжеловесно, чем просто «Лучшие стихи». Но над словарной конструкцией можно подумать. А вот посыл ее был бы честнее по отношению к читателю. И оригинальнее по сравнению с другими антологиями. Ведь ни одна антология не ставит целью представить плохие стихи, даже если на выходе получается именно так.
Хотя… с точки зрения маркетинга и пиара, наверное, проект «Плохие стихи», «Глупые стихи», «Неудавшиеся стихи» и тому подобное вызвал бы большой ажиотаж!..
Стр. 216
* Литвак С. Автор-мать и его музей / http://www.ng.ru/ng_exlibris/2013-06-27/6_love.html
** Байтов Н. Readymade как литературная стратегия / http://www.levin.rinet.ru/FRIENDS/BYTOV/statji/6.html
Стр. 225
* Степун Ф.А. Сочинения / Составление, вступительная статья, примечания и библиография В.К. Кантора. М.: РОССПЭН, 2000. См. также: Степун Ф.А. Жизнь и творчество. Избранные сочинения (Вступит. статья, сост. и комментарии В.К. Кантора). М.: Астрель, 2009.
** В значительной степени это было обусловлено лондонским изданием мемуаров (London: Overseas Publications Interchange Ltd, 1990), которое чуть позже было дополнено небольшим собранием избранных статей (Степун Ф. Встречи и размышления. Избр. статьи / Под. ред. Евг. Жиглевич. Со вступ. статьями Бориса Филиппова и Евгении Жиглевич. London: Overseas Publications Interchange Ltd., 1992).
Стр. 226
* При этом чрезвычайно показательно, что первая опубликованная Степуном работа (1909) — по-немецки — была посвящена Владимиру Соловьеву.
Стр. 230
* Цитируется в переводе Нины Самойловой.
Стр. 231
* «Видимая сторона жизни» (2000) — повесть Елены Шварц.
Стр. 232
* Строка из стихотворения Гельдерлина «Хлеб и вино» в переводе Нины Самойловой. Посвященное разбору этого стихотворения эссе Хайдеггера (в русском переводе В. Бакусева) называется «Петь — для чего».
** И в какой-то мере немецкого: немецкие рецензенты сопоставляют тексты Мартыновой с прозой Арно Шмидта.