Стихи
Опубликовано в журнале Знамя, номер 6, 2012
Об авторе | Алексей Цветков — поэт, эссеист и переводчик, автор нескольких книг стихов и прозы, вышедших в США и России, живет в Нью-Йорке. Предыдущая публикация в “Знамени” № 2, 2010.
Алексей Цветков
санитарная миссия
* * *
всей тишины в обрез в ней движешься стремглав
грунт отрывается вот панорама сверху
крылатую свою пришпоришь оседлав
секундную в карьер на циферблате стрелку
нашарим в тумбочке утащим в койку том
монтеня или кто нам сетовал на старость
как обессилел свет или проблема в том
что пожил бы ещё но больше не осталось
следить как фолиант струится с простыней
взметая ил со дна где мысли водолазы
спросить который час но быстрый страх сильней
чем свет что смеркнется до истеченья фразы
не впору циферблат для книг такой длины
а помнишь на заре душа была машиной
но воздух обречён в нём на просвет видны
все перфорации стеклянный след мышиный
не сам ли саженцем без страха и вреда
ещё не как монтень а с дерзостью кортеса
в ненужном мужестве заглядывал туда
где навсегда обрыв где линия отреза
климатологическое
буревестник дыша перегаром
объяснит неразумным гагарам
что в погоде грядет перелом
хоть на коврике шишкиным вышит
он предвидит грозу и предслышит
в подтвержденье махая крылом
безразличны прогнозы погоды
домоседам бескрылой породы
в каждом телеке нынче своя
пироги в животах и окрошка
а из черепа как из окошка
в мятом чепчике смотрит змея
было время невидимый атом
всем гагарским своим каганатом
доводили они до ума
агрессивным ужам угрожая
побивали рекорд урожая
и марксизма зубрили тома
доедая кровавую пищу
ложкой ёрзает коршун по днищу
каннибал этой родины всей
кто навёл на отечество немочь
александр нам поведай сергеич
и максимыч открой алексей
спой нам снова о вещем олеге
чтоб он вовремя пал на колени
и змею обезвредил на бис
но вопрос не закрыт философский
и девятый увы айвазовский
над родным каганатом навис
покой
кто же ты говорит такой
тишина говорю покой
там где финишные флажки
я для каждого наступлю
потому что мне все нужны
потому что я всех люблю
приравняй кончину к врачу
исцелю без ножа и шва
я совсем туда не хочу
я не в эту сторону шла
но тогда ты была живой
а отсюда пути равны
в этом мире который твой
больше нет другой стороны
усомнишься так верь не мне
а покою и тишине
мне без бога твой мир немил
наважденье в уме одно
если бог у тебя и был
он забыл о тебе давно
душам доступа нет к нему
это я на себя приму
всю вину твою и грехи
ну давай говорит греби
экспликация
и правда ну как он ходил по воде
которой мы в мире не видим нигде
загадка глухих незапамятных дней
вода что мы помним сегодня о ней
она состояла сама из стекла
но если сосуд разбивали текла
с ненастьем с извилистым устьем
она была ртутью допустим
а как он спустился в пространство с креста
которое просто пустые места
какому зиянию выпала честь
пустое порожнему чем предпочесть
наверное плоскость свисавшая вниз
в надежде на горизонтальность абсцисс
и на ординат постоянство
я так себе мыслю пространство
но вот что уж точно уму невдомёк
он в небо вознёсся как серный дымок
я кажется понял какая вода
но что за нелепое небо тогда
считали что купол висел голубой
но здесь я сынок солидарен с тобой
хоть гвоздь волокно пробивает
но неба потом не бывает
так камень-дитя перед самым концом
беседовал с камнем-отцом
про кота
мы сбились вокруг полевого котла
его опрокинутой бездны
где чёрное небо сгорело дотла
и звёзды ему неизвестны
нам было вдомёк что отныне одни
что порознь дороги опасны
и если горели на трассе огни
то слабо и скоро погасли
и каждый задумавшись кто он такой
себе наважденьем казался
в попытке проверки трусливой рукой
обугленной ночи касался
один размечтался что видел кота
хвостатую выдумку божью
но будучи спрошенным где и когда
заплакал над собственной ложью
мы спели бы вместе но все голоса
снесло изнурительным кашлем
такая случилась у нас полоса
ни слова ни голоса в каждом
и кто-то напомнил в припадке стыда
соседям по угольной луже
что так оно с нами случалось всегда
и впредь повторится не хуже
сначала в потёмках дурак о своём
коте заведёт ахинею
а после мы общую песню споём
и снова не справимся с нею
санитарная миссия
i
на ваше исх четырнадцать дробь три
вскрывали двух с оглядкой и опрятно
какой там кварц всё та же слизь внутри
зашили и пыхтят себе обратно
наружный отчуждается покров
он форму придаёт разумной луже
как топливо используют коров
хотя неясно чем коровы хуже
все состоят из щупалец и глаз
как из асбеста если бы связали
сюрприз никто из них не видит нас
своими пресловутыми глазами
и ничего кроме себя одних
мы камни бессловесные для них
ii
на ваше исходящее дробь шесть
отвечу с опозданьем и приватно
бесспорно способ размноженья есть
но нам о нём услышать неприятно
а перед тем как приступить к труду
на углеродном волокне постелей
они друг другу в дар несут еду
и половые органы растений
а почему приватно я само
сочувствую их липкости неловкой
вдруг снизошло покуда я спало
над дустовой простой боеголовкой
побудут и исчезнут без вреда
оставьте их кому от них беда
iii
на ваше впрочем номер не найду
пока я здесь лежу одно на свете
мне всё мерещится что я в аду
тягучее и мягкое как эти
пока пульсар на рейде не угас
мы властелины всей фотонной пыли
неужто милости не хватит в нас
эксперимент провален и забыли
как жутко ими быть вообрази
когда по горло в лаве и снегу ты
возникшими в помоях и в грязи
живущими от силы полсекунды
в краю где мы уран аргон и ртуть
и всем до фени мелкий млечный путь
iv
один похоже понял и погиб
передовой из штаммов всей заразы
проведал планы мыслящий полип
пришлось таки задействовать заряды
они воображали мир иной
где лопнувшие пузыри блаженны
но мы ведь сами были им виной
поставщики гнилых дрожжей в броженье
вина не гибель вспыхнет и прошла
но ужас участь липкая такая
затеянная в луже без гроша
всесилием кичась и помыкая
исчадьями из щупалец и глаз
я к ним пришёл спасителем и спас
встреча в пути
однажды в бобруйск улетая
в париже я ждал багажа
и белая лось молодая
ко мне в аэропорту подошла
познакомиться видно хотела
так плавно прошла через зал
как будто сам альма-тадема
с натуры её написал
в ответ же на кучу вопросов
легко объяснила сама
что она аналитический философ
а не то что я думал сперва
и в северном дальнем бобруйске
под сенью научных палат
намерена сделать по-русски
по эпистемологии доклад
там зимы метельны и мглисты
но база науки тверда
в связи с чем все специалисты
съезжаются срочно туда
она шевелила ушами
и так мне была дорога
вот только ужасно мешали
ветвистые эти рога
я твёрдое дал обещанье
хранить её образ везде
я даже купил на прощанье
то ли хеннесси то ли курвуазье
пропала и нету в помине
однажды всего удалось
боюсь что не встречу отныне
другую похожую лось
я всяким совался под окна
у самого бегемоты в роду
но лоси что этой подобна
уже никогда не найду
пусть жизни маршрут моей долог
пусть мчатся как мухи года
прекрасная эпистемолог
не забуду тебя никогда
Нью-Йорк