Опубликовано в журнале Знамя, номер 6, 2007
Немало сограждан согласны, что в их области деятельности принято говорить и писать непонятно для непосвященных и даже посвященных, но думают, что зато в других, например, в науке (скажем, математике), законодательстве и в военном деле язык вынужденно отличается строгостью и однозначностью, и уж профессионалы полностью понимают все, что пишут их коллеги, а дипломатические тексты составляют просвещенные люди, знающие много языков. На самом деле профессиональные термины лишь попадаются в любых текстах. Все остальное занято мусором типа “связано с”, “в связи с”, “на основе”, “на базе”, “базируется на основе” или “основан на базе” и “достаточно” в смысле “очень”; заполняется шедеврами ученого языка типа “начальный (почему не конечный) принцип действия компрессора основан на явлении инерции” или военного языка — “боевое применение авиации по наземным целям”. Мне кажется, что первоначально такие выражения используют правоохранительные органы, с которыми всем гражданам так или иначе приходится иметь дело, затем их перенимают учреждения более низкого порядка, вроде ДЕЗов и райжилотделов, где трудятся не обремененные излишним образованием люди, которым все на свете ясно и понятно. Эти считают своим долгом всякое объявление о том, что горячей воды некоторое время не будет, начинать со слов “В связи с”. Просьбы в разные бюрократические заведения тоже следует начинать с этих слов. Отписка на просьбу тоже непременно будет содержать эти слова. На следующем этапе этим выражением пользуются слесари и электрики, чтобы объяснить свои затруднения, оно становится обиходным у государственных деятелей (я заметил, что, когда в телевизионных передачах, например, “Новое времечко”, крупным чиновникам и бизнесменам задают неудобные вопросы, они отвечают потоком слов, среди которых преобладают “вопросы, связанные с”) и, наконец, журналисты берут его на вооружение. Если какая-то работа “связана с” чем-то, то исполнители работы отделяются от этой деятельности и выполнять ее не так уж обязательно. Законодатели в своих текстах часто говорят, что какая-нибудь организация будет заниматься “вопросами, связанными с”, например, военно-техническим сотрудничеством (т.е. попросту торговлей оружием): иными словами, между стремлением заниматься этой деятельностью и самой работой строятся два барьера, и она не кажется такой уж нужной (впрочем, именно торговлей оружием РФ плотно занимается еще с советских времен). Я уже писал о том, что обилие расхожих канцелярских выражений порой делает смысл недоступным читателю (“Знамя”, 1992, № 10).
Есть такой интересный сайт anekdot.ru в Интернете. На нем простые россияне могут поведать миру о забавных случаях из своей жизни. Авторы этих историй имеют доступ к Интернету и, следовательно, не самые бедные люди в стране. Их сообщения поражают количеством орфографических и прочих ошибочек и скудостью внутреннего языка. (Всего труднее, оказывается, понимать, когда слова нужно писать слитно, а когда раздельно.) Наверно, журналисты научились у недопросвещенных новых буржуев говорить, что нечто “увеличилось (уменьшилось) в разы”, а не в несколько раз, и чудовищному словечку опт, которое до них существовало только в выражении “оптом и в розницу”. Журналистам хорошо бы знать, что каждое слово обычно употребляется в сочетаниях и нарушать сочетания надо с осторожностью. Их, журналистов, нужно понять: им, как дамам из общества, хочется блеснуть оригинальностью и заодно хочется быть, как все. Поэтому то и дело читаешь или слышишь такую глубокую мысль: “Им (ему, ей, тебе, вам, мне) это еще аукнется!” Последнее слово известно только в пословице “Как аукнется, так откликнется”, и, значит, его смысл противоположен тому, какой придают ему современные публицисты, а сказать или написать “отзовется” язык не поворачивается. Мой двоюродный брат был инженером и стал журналистом. Новые коллеги поразили его сообщениями о размороженных трубах отопления, когда на самом деле трубы были заморожены (вода в них превратилась в лед). Но так почему-то стало принято выражаться в текстах по энергетике.
Слушая разговорную речь, тоже не отдохнешь душой.
Дамам не чужда поэзия: они украшают речь рифмованными выражениями “Опять двадцать пять” или “снова здорово!”, которые ничего не объясняют и смысла не имеют, но придают разговору энергию, и “менять шило на мыло” (а почему бы физическому или юридическому лицу не обзавестись шилом или шилами в обмен на излишек мыла)? Исходное выражение “поменять шило на швайку” современно мыслящему человеку недоступно.
Не все авторы изящной словесности, если считать киносценарии художественной литературой (они должны быть литературой, потому что телевизор смотрят десятки миллионов), знают, что можно переживать что-то неприятное, хотя бы двойку на экзамене, а разговор типа “Не переживай!” — “А я и не переживаю!” годится для провинциальных мещанок, которым нужно красиво выражаться, но недостоин интеллигентных петербургских женщин (сериал “Тайны следствия”). В этом же сериале люди просят, чтобы им подсказали дорогу в коридоре к начальнику или в больничную палату к фигуранту уголовного дела. “Подсказать” по звучанию слова так же отличается от “сказать”, как “подслушать” от “послушать” и “подсмотреть” от “посмотреть” (т.е. сделать это незаметно, например, в школе на уроке, чтобы учительница не услышала). С одной стороны, хорошо, когда герои книг, театральных пьес и кинокартин говорят и действуют, как в жизни, но с другой — читатель и зритель, естественно, хочет им подражать в действиях и манере выражаться, а литература и искусство не должны учить плохому.
Кстати, о детективном жанре. В нем полагается, чтобы подозрение вначале упало не на того, кто на самом деле совершил убийство. И вот невинный подозреваемый успевает по крайней мере один раз сказать: “Я его (ее) не убивал(а)!” Несовершенный вид глагола вообще-то нужен, чтобы обозначить продолжающееся или часто повторяемое действие, а любое убийство происходит один раз. Когда в детективе наступает кульминационный момент, по законам жанра возникает вопрос: “Будем брать?”. Пока это замедленное действие выполняется, подозреваемый ухитряется скрыться, и все начинается с нуля. Когда вас спрашивают в метро, трамвае или автобусе: “Вы будете выходить?”, наверно, предполагают, что попытка выйти может кончиться неудачей. Еще один частый вопрос: “Где вы брали костюм, шляпу, портфель, мобильник, газету и др.”. А я, например, не много раз брал, а взял (купил) эту вещь один раз. Вот эта замена совершенного вида несовершенным гораздо больше угрожает русскому языку, чем засилье английских слов, и заслуживает всяческого обсуждения больше, чем “проблема мата”, которая теоретически давно решена: мат и иностранные слова должны быть ограничены в употреблении.
С другой стороны, своими высказываниями начальники и их подручные выдают себя. Например, бывший министр обороны П. Грачев сетовал, что ему не дали в Буденновске “поруководить”. Одна только приставка в этом глаголе говорит о том, во сколько жизней солдат и медсестер в больнице обошлось бы его руководство. А вот Э. Лимонов после выхода из заключения и коньяка захотел “попробовать” известную ему женщину. Более гадостного слова этот литератор не придумал, зато отразил свой внутренний мир. Можно только радоваться, что ему и поклонникам сильной власти из его организации никогда не придется поворочать делами всей страны. Когда кому-то хочется пообщаться, все общение сведется к пустым разговорам.
В Санкт-Петербурге хотят, кажется, провести кампанию борьбы за русский язык. Надеюсь, она не сведется к искоренению иностранных слов. Кто же должен будет ее провести? Мне думается, что не ученые, потому что русский язык для них лишь предмет исследования, и не учителя, которые ни в каком отношении сами не образец для подражания. Хорошо бы всем журналам и газетам напечатать по нескольку десятков статей, осуждающих другие СМИ за неправильное обращение с родным языком, раскаяться самим в этих грехах; из авторов таких статей следует выбрать самых злобных и предоставить им полномочия штрафовать физических и юридических лиц за невежество и безвкусицу. Издательства не должны печатать как художественную литературу тексты, в которых на полном серьезе употребляются выражения типа “связан с”.
Александр Парнах
1 “Разведчик”, 1910, № 1005, с. 69.
2 А.Ф. Редигер. История моей жизни. Воспоминания военного министра, т. 1, М., 1999, с. 145.