Стихи
Опубликовано в журнале Знамя, номер 10, 2007
В последние годы имя Александра Стесина время от времени склонялось в разговорах литературных приятелей-эмигрантов. Поминали его с приязненным удивлением: вроде бы, по летам годится нам в сыновья, американец американцем (вывезен родителями чуть ли не в двенадцать лет), а вот ведь, лихо говорит по-русски, знает толк в поэзии, и даже организовал на Манхэттене литературный клуб “Город”, где регулярно выступают русские поэты, местные и заезжие, — и вообще славный человек. Так оно все и оказалось при очном знакомстве. Не с ходу (что уже добрый признак), а задним числом, в письме Стесин спросил разрешения прислать свои стихи. Не скрою, это, как и всегда в таких случаях, немного напрягло меня: когда складываются симпатичные отношения, жалко омрачать их лукавством или правдой. Стихи были культурными, хорошей школы, с проблесками хороших задатков — примерно так, по-моему, я на них и отозвался. Ответ на критику мне понравился: в нем не слышно было ноток уязвленного самолюбия, зато звучали интонации достойной выдержки и взрослой готовности к терпеливому долгому труду и совершенствованию — короче говоря, это была речь не мальчика, но мужа.
С год или около того назад стихи Александра Стесина приобрели новое качество. Школа и культура отошли на задний план и сделались чем-то само собой разумеющимся, а задатки обернулись лирическим дарованием. Теперь эти стихи хочется рекомендовать всем, кто в принципе неравнодушен к поэзии, — что я и делаю.
Сергей Гандлевский
Об авторе | Александр Михайлович Стесин родился в Москве 26.09.1978 г. Переехал с семьей в США в 1990-м. Окончил литературный факультет университета Баффало и курсы по французской литературе в Сорбонне. Подготовил к печати антологию “Современная русская поэзия в Америке”. Куратор серии литературных вечеров в Нью-Йорке “Трилогия”, член редакции журнала “Интерпоэзия”. Стихи и критические статьи печатались в периодике Русского зарубежья, антологии “Девять измерений”. Он отмечен первой премией международного конкурса “Tamizdat” (2007). Книги стихов: “Мягкий дым тополей” (1998), “Приближение” (1999, совместно с двумя другими авторами), “Точка отсчета” (2002). Живет в Нью-Йорке.
1
Траверсом по Саянам ползёт чабрец.
Держится за живое саган-дайля.
Время не хочет знать, что его в обрез,
между тобой и мною себя деля.
Так вот, вступив в пору смертности, человек
на год вперёд намечает себе дела;
графики составляет на целый век.
Дай ему точку опоры, саган-дайля.
Здесь зацеплюсь за выемку, подтянусь.
Абразионный берег, уступ-карниз.
Точечной тучей чернеет над падью гнусь.
Страх высоты посмотреть заставляет вниз.
Трудно поверить: метров от силы сто.
Что-то лежит там камнем, ничком, пластом.
Кажется точкой что-то большое, что
точкой и вправду сделается потом.
2
Где лишайник и мох, где трясина,
сопки, ельники, озеро с ряскою,
прибайкальский участок Транссиба,
глушь освоивший братско-бурятскую,
где посёлок, дома с полувнешней
стороны — не поймёшь — с полувнутренней.
И поджарый старик, житель здешний,
начиная забег ежеутренний,
входит в кадр семенящей фигурой,
осторожно ступни отрывающей
от земли. И земля чёрно-бурой
полосой, где клочками трава ещё.
И с фонарным ещё селенитом
перешеек от дворика к садику,
где на месте бежит, семенит он,
поверяя динамикой статику.
И вокруг ни души, будто только
он и есть, чтоб субъектом единственным
уточнялась действительность, долго
мельтешащая хвойным и лиственным
перелесками (ельник и сопка,
бурелом, обходная тропа, листва),
где течёт, торопясь, Ангасолка
и впадает в Байкал, как в беспамятство.
3
Поезд пройдёт в привычном, многовагонном порядке,ухнет на полустанке
признаком жизни первичным. Вылезешь из палатки.
Что там? Темно, как в танке.
Там — это рядом; справа плещет Байкал, как в чёрной
комнате проявитель,
где фотоснимок плавал. Жест бытия безотчётный:
где-то я это видел.
Вправо посмотришь, влево, из слепоты пытаясь
высвободиться, вспомнить
снящееся бесследно, в памяти заплетаясь,
плеском из чёрных комнат.
Кто-то там ходит, вечен, сумками весь увешан,
путь фонарем означив.
Вспыхнет светоячейка, высветит облик чей-то.
Кто-то, видать, из наших.
Будто сосновый ящик не приняла траншея,
будто они всем миром
здесь, и о предстоящей смерти их знать страшнее,
чем о своей, и мигом
луч к пустоте примерзает, будто уже не снится,
видится беспристрастно,
или душа созерцает собственные границы
на берегу пространства.