(Рихард фон Вайцзекер. Какой мир мы хотим? Разговоры с Яном Росом)
Опубликовано в журнале Знамя, номер 8, 2006
Магнетизм высокой этики
Richard von Weizsдcker “Was fьr eine Welt wollen wir?” Gesprдch mit Jan Ross.
Rowohlt Verlag, 2005.
(Рихард фон Вайцзекер. “Какой мир мы хотим?” Разговоры с Яном Росом.
Изд-во “Ровольт”, 2005.)
Рихард фон Вайцзекер является крупнейшей фигурой в политической, общественной и культурной жизни Германии послевоенного периода. Его имя российскому читателю известно по десятилетию 1984 —1994 годов, когда он был президентом Германии. Но и сегодня Вайцзекер остается для жителей Германии личностью, обладающей магнетизмом высокой этики.
Книга “Какой мир мы хотим?” представляет собой по жанру сборник интервью, которые Вайцзекер давал известному политическому журналисту Яну Росу на протяжении последних лет, вплоть до 2005 года. Однако ответы Вайцзекера на вопросы Роса шире и глубже принятых в интервью. Это диалоги, в которых Рос задает тон, определяет интонацию, а они в свою очередь позволяют Вайцзекеру использовать широкую амплитуду внутреннего отношения к вопросу и его внешнего выражения: от сухого корректного ответа до проникновенного искреннего признания.
В книге помещены шесть больших интервью-диалогов, названия которых отражают в определенной степени их тематическое содержание: “Властители своей судьбы” (выполняет роль “Введения”), “Германия в новые времена”, “Существует ли еще Запад?”, “Нет войне цивилизаций”, “Великая ли держава Европа?”, “Жизнь внутри истории”.
Но я нарушу в рассказе о книге приведенную последовательность глав и начну с последней, которая позволяет рассказать о Рихарде Вайцзекере как личности, человеке энциклопедической образованности, исповедующем христианский гуманизм и глубочайшую толерантность — качества, в век глобализации, пожалуй, наиболее необходимые.
Рихард фон Вайцзекер родился 15 апреля 1920 года в городе Штутгарте в семье дипломата. Он выходец из известного аристократического рода Вайцзекеров, сам Рихард фон Вайцзекер отметил, что в его роду были священники, ученые, чиновники политических учреждений. При отце-дипломате ему пришлось учиться в школах разных стран. Это было еще время, когда понятия добра, совести, нравственности и безнравственности черпали из классической литературы, в семье читали вслух и обсуждали Шиллера, Клейста, Лессинга (его драму “Натан Мудрый” Вайцзекер считает весьма актуальной и сегодня). Огромное нравственное влияние оказал на Вайцзекера Бертольт Брехт.
В 1937 году Вайцзекер получил аттестат зрелости и затем занимался в университетах Оксфорда и Гренобля. В 1938 году был призван на военную службу.
Год, проведенный в элитарных университетах Англии и Франции, сказался на стремлении Вайцзекера искать истину и формулировать проблемы. Позже, когда Ян Рос заинтересуется, какими представлялись Вайцзекеру Польша и Россия, завоевывать которые его послали, он сокрушенно ответит, что о Польше молодые люди знали только по двум именам — Шопена и Мицкевича. С Россией обстояло иначе. Она была в свое время союзником немецко-прусского блока и мощной опорой в альянсе против Наполеона. Русская литература и музыка составляли часть европейской культуры. Роман Льва Толстого “Война и мир” Вайцзекер пронес в полевой сумке через всю войну.
Уже после войны Вайцзекер продолжал образование в Геттингенском университете в Германии, изучал юриспруденцию, всеобщую историю, теологию и, факультативно, русскую литературу. Но после окончания университета, вопреки традициям семьи, стал заниматься экономикой. Находясь под сильным влиянием католического социального учения и протестантской этики, он стремился на практике к объединению науки и совести. Это и привело его еще в 1954 году в Христианский демократический союз.
Именно под знаком социальной этики проходила вся его деятельность, будь то работа в индустрии в 50-х годах или на посту президента организации “Немецкий Евангелический Церковный День”, члена Синода ЕКД, правительственного бургомистра Берлина, наконец, члена Бундестага, а затем президента ФРГ. Надо сказать, что Рихард Вайцзекер на этом посту пользовался такой всенародной любовью, какой не пользовался ни один из послевоенных президентов. Причина в его интеллекте (в скобках замечу, что немцы необыкновенно чтят свою интеллектуальную элиту), в присущем Вайцзекеру внешнем и внутреннем аристократизме. Вот почему в вопросах Роса, относящихся к жизненному пути Вайцзекера, содержится интерес прежде всего к тому, что формировало этого человека. Из ответов Вайцзекера читатель узнает, что “герои” — это те, “кто живет сердцем и поэтому восхищает”. К ним он относит грека Патрокла, швейцарца Винкельрида, Манделу. Среди государственных мужей ценит мудрость Бисмарка, мужество Талейрана, либерализм Дизраэли. Из современников ему близки Тадеуш Мазовецки, Вацлав Гавел. Среди его литературных пристрастий — Джон Лок, Монтескье, в философии — Иммануил Кант. В музыке привлекает время от Баха до Моцарта, в живописи — от Ватто до Гойи, в поэзии — от Лессинга до Шиллера. Естественно, что Вайцзекер — ценитель произведений мировой классики ХIХ века: Гейне и Фонтене, Бальзака и Флобера, Пушкина, Толстого, Достоевского, Чехова.
Зная в какой-то степени духовные истоки жизни и деятельности Рихарда фон Вайцзекера, читателю легче будет знать ход его мыслей в суждениях о политической атмосфере в сегодняшней Европе, чему, собственно говоря, и посвящены разговоры с Росом.
Уже в интервью-введении “Мы — властители нашей судьбы” Вайцзекер четко обозначает стержень книги: “Мы хотим жить под знаком политической свободы, ее несет нам демократия. Экономическую свободу определяет рынок, он создает лучшее обеспечение благ. Но мораль порождается не рынком, а личностями, то есть нами самими. Сможем ли мы совместить социальное и материальное?”
Во втором интервью все вопросы сфокусированы на теме осмысления прошедшей войны. Ход мыслей Вайцзекера о послевоенном пути Германии связан с его же фразой в речи к 50-летию окончания войны, когда 8 мая 1945 года он назвал “днем освобождения”. Слово “освобождение” толкуется им как метафора освобождения от нацистского прошлого, процесс которого начался раньше календарного 8 мая 1945 года. А начался он, по мнению Вайцзекера, 20 июля 1944-го, со дня покушения на Гитлера как жеста отчаяния и вызова фашистскому режиму, а также восстания в варшавском гетто.
“Немецко-польские отношения и раздел Германии на Восточную и Западную — самые болевые точки этого интервью. Со времен окончания холодной войны, в силу расширения Европейского Союза на восток, — подчеркивает Вайцзекер, — немцы и поляки впервые за триста лет имеют шансы стать добрыми соседями”. В контексте авторитарных режимов, установившихся после Второй мировой войны в Восточной Европе, говорит он и о ГДР. Единая социалистическая партия ГДР и действующая под ее эгидой организация “штази” нанесли огромный урон сознанию людей, с чем в объединенной Германии приходится сталкиваться в повседневной жизни. Некоторые люди мораль в политике признают, а моралью в экономике пренебрегают. Вайцзекер твердо стоит на позициях протестантской этики и подчеркивает, что каждый коммерсант знает, что он навредит собственным интересам, если не будет придерживаться права и морали.
К кругу тем о послевоенном развитии Германии Ян Рос относит и тему патриотизма, заведомо зная, что и сегодня это очень актуальный и щепетильный вопрос. Вайцзекер свой ответ разворачивает в подробную историческую справку, делая акцент на том, что в Европе каждая страна имела “свой” патриотизм, обусловленный ее внешним вражеским окружением или присутствием на ее территории завоевателей, например, в период наполеоновских войн. Такого рода патриотизм привел ко многим бедам и погнал Германию в Первую мировую войну. По мнению Вайцзекера, понятие “патриотизм” весьма неоднозначно. В ГДР, — считает он, — был “провозглашен” патриотизм, но он не задел сердца людей. В Западной Германии, как повсюду в мире, патриотизм связан с “сердцем и разумом”. Он стал принципом и практикой демократии. В подтверждение своих мыслей Вайцзекер ссылается на авторитетного политолога Дольфа Штернбергера, который обозначил такого рода патриотизм как соответствующий времени конституционный патриотизм, предполагающий и соответствующий уровень сознания.
“Повзросление” человеческого разума питает сегодня надежды на мирное сосуществование людей разных взглядов, разных вероисповеданий, разных цветов кожи, разных уровней культуры. В главе “Нет войне цивилизаций” речь идет о ведущих государствах мира, которые задают тон общей политической атмосфере. Ядром этого интервью является констатация Вайцзекером возрастающего веса исламского мира — самого большого религиозного сообщества. Отношение к нему традиционно христианского мира Европы должно зиждиться на Всеобщей декларации прав человека. И когда Рос спрашивает Вайцзекера о его отношении к дисскусиям о “ведущей” культуре в Германии, Вайцзекер, ссылаясь на несколько миллионов мусульман, живущих в стране, напоминает предупреждение гарвардского политолога Рамуэля Хантингтона о возможности обострения враждебности со стороны тех, кого призывают интегрироваться. Ответом на вопрос “Что делать?” могут служить приводимые Вайцзекером слова религиозного предводителя боснийских мусульман: “Цивилизации не борются, они дополняют друг друга. Где сталкиваются две цивилизации, одна из них — не цивилизация”. Несоединимы свобода и несвобода, цивилизация и варварство, но не две цивилизации.
Альфой и омегой совместного проживания разных национальностей в Европе является толерантность — проблема, которая красной нитью проходит через главу “Мировая ли держава Европа?”. “Корни толерантности следует искать, — утверждает Вайцзекер, — в процессе примирения, который начался в Европе после окончания холодной войны и десятилетнего существования двух сфер влияния: Советского Союза и США. И, хотя Европа переживает процесс интеграции уже довольно длительный срок, нерешенных вопросов не убавляется, — отмечает он. К принципиальным проблемам относятся разные интересы стран, входящих в Европейский Союз, разные взгляды политических руководителей на приоритеты во внешней политике, неодинаковое отношение населения отдельных стран к самому сообществу, что проявилось в протестном голосовании на референдумах по Европейской Конституции во Франции и Нидерландах. Тем не менее Вайцзекер считает, что Европа на правильном пути. “Сегодня нужна Европа не как четко очерченная территория, а Европа как жизнеспособная политическая идея. Мы находимся в ее середине. У нас нет соседей, которых надо бояться. Никто нам не угрожает. В таком положении мы можем и должны быть мотором Европы. Это наша центральная задача”.
Вопросы и ответы, составившие книгу, обширны и содержат глубокие экскурсы в историю. И Ян Рос при постановке вопросов, и Вайцзекер в аргументации своих ответов апеллируют к важнейшим историческим фактам и событиям. Временные рамки этих экскурсов охватывают, в сущности, всю историю человечества: от ссылок на Моисея в связи с осмыслением сегодня значения его личности для этики и права до анализа сути диктаторских режимов ХХ века с их примитивностью власти по схеме “господин — раб”. Рихард фон Вайцзекер — противник черно-белых клише в оценке прошлого и настоящего. Он, к примеру, не разделяет бытующих взглядов о влиянии милитаристской Пруссии на Германию, но зато подчеркивает, что именно в Пруссии при Фридрихе II начался отход от абсолютистской монархии и были заложены первые принципы правового государства. Говоря об истоках либерального гражданского общества Германии, Вайцзекер ссылается на Малый немецкий Рейх 1848 года во главе с Пруссией. Пространный экскурс в трехсотлетнюю историю польско-немецких отношений продиктован тяжело складывавшейся судьбой Польши: три раздела ее в конце ХVIII века, оккупация войсками Германии и Австро-Венгрии в 1915—1918 годах, нападение на Польшу фашистской Германии в 1939 году…
Признавая решающую роль Советского Союза в освобождении Германии, Вайцзекер, однако, весьма критически оценивает влияние советской власти на судьбу народов Прибалтики. Но трезво смотрит на сегодняшние отношения Германии с Россией, отвечая: “Мы нуждаемся в России и налаживаем с ней совместную работу”. Он подчеркивает, что, несмотря на проблемы со свободой прессы, с правами человека, с коррупцией в России, отношения с ней должны строиться без “нравственного превосходства с нашей стороны”. Однако он твердо убежден, что “при каждом тесном контакте с Москвой мы должны оглядываться на Польшу”. Весьма актуальное для сегодняшнего дня замечание. Такого рода “мосты” между прошлым и настоящим — характерная черта книги.
Интересны суждения Вайцзекера о крупных политических деятелях, церковных иерархах, философах, писателях, художниках, музыкантах.
Именной указатель в книге содержит более двухсот фамилий.
Мая Ульрих
Киль, Германия